Еще немного – и посторонние, а с ними и весь внешний мир перестали существовать. Остались только страсть, огонь и наслаждение, столь запретное, что даже имени у него не было.

Покой.

Вещь редкая в его жизни и потому особенно драгоценная. Краткий миг, на который можно забыть о борьбе, о страхе. Насладиться простым человеческим счастьем и тишиной, которая приходит потом.

Ведьма Лианна лежала рядом, положив руку ему на грудь, и дышала с ним в такт. Как будто в мире нет никакого зла. Как будто ему еще жить да жить.

На один краткий миг он и сам в это почти поверил.

«Спасибо тебе, – сказал он про себя – вслух эти слова могли показаться глупыми. – Спасибо, что подарила мне такое мгновение».

Снова голоса в отдалении. Непонятно почему они насторожили не только его, но и Лианну. Голоса на этот раз не просто вели разговор – они спорили. И быстро приближались к фургону.

Он помог Лианне одеться. Как только она завязала свои узкие штаны, Андован с испугом понял, что спорщики идут не куда-нибудь, а в их сторону. Поправлять одежду нет времени, лишь бы голыми не застукали. Лианна сумеет скрыть свой пол разве что с помощью чар.

Наскоро одеваясь сам, Андован предвкушал, как его увидят с полуодетым мальчишкой, и это забавляло его на свой лад.

Задник он поднимать не стал, просто выскользнул в оставленную Камалой щелку. Она сделала то же самое. Люди обоих купцов столпились вокруг чего-то, как свора псов вокруг новой собаки, но подходить ближе явно боялись. Андован, ничуть этим не обеспокоенный, взял ее за руку и стал проталкиваться сквозь толпу к предмету общего внимания. Это был мужчина – высокий и стройный, с оливковой кожей и миндалевидными глазами восточного жителя. Длинные черные волосы и черная мантия остались сухими, и Андован, присмотревшись, увидел, что там, где стоит незнакомец, дождя нет. Везде есть – а там нет. Понятно без всяких слов, кто это такой и как опасно ему перечить.

Взгляд незнакомца упал на Андована, и сделалось ясно, что больше никто из собравшихся для него интереса не представляет.

– Ага, ты все-таки здесь. Эти болваны уверяли меня, что у них нет такого.

Андован не сразу обрел дар речи.

– Коливар? Что ты здесь делаешь?

Магистр посмотрел на Лианну. Принц знал, что от этого взгляда ее не спасут никакие чары, и Коливар сразу поймет, что произошло между нею и Андованом. Ничего не сказав и ни о чем не спросив, магистр лишь поднял тонкую бровь и вновь обратился к Андовану:

– Нам нужно поговорить. С глазу на глаз.

Он кивнул на карету Нетандо. Если у купца и были какие-то возражения, он благоразумно не стал их высказывать.

Андовану хотелось успокоить Лианну хотя бы взглядом, но он воздержался. «Никогда не показывай магистрам, в чем твоя слабость, – учил отец. – Стоит человеку дать слабину, и эти волки в черных одеждах разорвут его на куски».

Величаво, не оглядываясь, как подобает принцу, он повел Коливара к карете.

Внутри было темно и душно, зато довольно сухо. На сиденьях лежали некогда пышные, но давно уже сплющенные шелковые подушки. Коливар сделал Андовану знак пройти первому, желая взглянуть еще разок на ведьму, которую подобрал где-то его странствующий принц.

Как тихо она стоит там, как терпеливо. Не таращит глаза, как все прочие смертные. И страха в ней нет, скорее уж… вызов. Глаза сверкают, словно два алмаза – только они, сказать по правде, ему и видны. Остальное скрывают чары, которые она намотала слишком туго – слишком искусно, – чтобы трудиться разматывать их. То, что она женщина, он прочел в мыслях Андована, там же открылась ему и картина недавних ласк этой пары, но разгадывать ее напрямую – все равно что пытаться прочесть запечатанную наглухо книгу. Остается лишь рассматривать переплет и гадать о содержании.

Коливар понял с первого же мгновения, что чар, которые наложил на Андована он сам во владениях Дантена, больше нет. Одно из двух: либо они достигли цели и рассеялись естественным образом, либо кто-то их снял. Которая из двух возможностей занимательнее? Что, если эта ведьма с алмазным взором, выдающая себя за мальчишку, – та самая, кого ищут все магистры, сколько их есть на свете? Кормящаяся душами принцев, убивающая магистров, чародейка недюжинной силы? Коливар понимал, что такой вопрос даже задавать опасно. Если Андован в самом деле ее консорт, любая попытка исследовать связь между ними может оказаться роковой. Именно поэтому магистр пока и не делал такой попытки.

Странное волнение он испытал при виде этой загадочной ведьмы. Лишь смертным дано упиваться любовью и политическими интригами: на десятый, сотый, а то и тысячный раз эти вещи утрачивают всю свою прелесть. Магистра взволновать может только одно: новизна, нераскрытая тайна. Сколько веков отсчитал Коливар с тех пор, как в мир пришло что-то поистине новое? Даже и вспоминать не хочется. Теперь же наконец появилось нечто, попирающее все правила известного ему мира, единственное, возможно, существо в своем роде – а он не может уделить этому существу должного внимания. С ума сойти, да и только.

Если пожиратели душ вернутся, это больше не будет иметь никакого значения, напомнил себе Коливар.

Насилу оторвавшись от таинственной женщины, он тоже забрался в карету. Андован уже закрыл от дождя окошки и зажег маленький фонарь с привернутым фитилем. В тускло-желтом мигающем свете было видно, каким бледным стал третий сын Дантена. С их последней встречи принц похудел фунтов на десять, а тучным он никогда не был. Конца ждать недолго.

«Убей ее, и все кончится прямо сейчас», – сказал себе Коливар. Простое, казалось бы, дело – ведь теперь он знает, к кому отнести это «ее». Простое – и бесконечно сложное.

– Зачем ты здесь? – спросил Андован. – Ты нашел женщину, наложившую на меня проклятие? Могу я прекратить свои поиски и расправиться с ней?

Он ничего не знает, понял опешивший Коливар. Магистру в это трудно поверить, но ведь принц понятия не имеет о том, чем объясняется его смертельная хворь. И о том, что чары Коливара своей цели достигли. Кроме того… самый поверхностный осмотр открыл в Андоване то, о чем любой магистр догадался бы сразу. Кто-то наложил на принца свои чары, чтобы отвести всякие подозрения от женщины, с которой он путешествует.

Она ничего не упускает, надо отдать ей должное.

И чародействует она не как ведьма. Это замораживало всю кровь в жилах Коливара и ставило с ног на голову вселенную, где он до сих пор обитал, однако природа этой магии сомнений не вызывала. Талая ледяная вода с хрустальным стержнем внутри. Ведовство не имеет с этим ничего общего. Ведовство не вытягивает жар жизни из человека, покрывая льдом его душу. И шашней с умирающим ни одна ведьма не заведет. Любовное свидание этих двоих, представшее в новом свете, даже по магистерским канонам внушало ужас.

«Погоди, Коливар. Сосредоточься на настоящем. Сделай то, что должно быть сделано».

– Прошу прощения, принц Андован, – начал магистр. – Я не хотел беспокоить вас во время путешествия, но на вашей родине происходит то, что только вы способны предотвратить. Сожалею, что именно мне выпала участь гонца, приносящего недобрые вести.

Андован посмотрел на него, как на помешанного.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся домой? Сейчас? Коливар кивнул, и Андован с громким «пф-ф» привалился к стенке кареты.

– Мне сдается, отец был прав, говоря, что все магистры безумны.

– Однако дело мое требует самого что ни на есть трезвого разума, – с невеселой сухой улыбкой заверил его Коливар.

– Хорошо, рассказывай, – с жестом настоящего принца разрешил Андован.

И Коливар рассказал. Поначалу кратко, желая убедиться, что Андован понимает всю серьезность создавшегося положения, затем в подробностях. Напрасно он беспокоился. При первых же словах «пожиратели душ» принц замер и не шелохнулся, пока магистр не закончил рассказ.

Выслушав до конца, он издал странный шипящий звук.