С важным видом, взяв свою любимую ложку, Денис поелозил ею в тарелке. С задумчивым видом выловил кусочек куриного мяса и бросил его на пол.
– Хватит уже это дерьмо мне пихать. Сама его жри!
И выпучив свои бычьи, красные с похмелья глаза (а вчера была пятница, и он с друзьями основательно накатил), взял тарелку, встал и швырнул её об стену рядом с испуганной женой. Горячая юшка быстро впиталась в обои и расползлась жирным великолепным пятном, чем-то похожим на спрута. Настасья стояла в шоке, боясь даже пошевелиться, а её муж подошёл вплотную к ней и прошипел, дыша перегаром:
– С понедельника мясо мне будешь готовить. И чтобы без выкрутасов, не эту куриную бурду для свиней. Поняла?
И хоть женщина и была испугана, но смогла задать вполне логичный вопрос выходящему из кухни мужу:
– Откуда я возьму столько денег на мясо? Пойди, посмотри, сколько оно стоит!
Показалось, что спина мужа усмехнулась ей. И, захлопывая дверь, он ответил:
– А о тебе речь и не шла, дура. Откуда хочешь, оттуда и бери. А если не будет – готовься, получишь…
Угроза была ясна и понятна. Часы снова торопливо затикали в создавшейся тишине, и Настя осела на пол.
Два с половиной килограмма говядины, купленные в понедельник, закончились в пятницу. Все ухищрения и растягивание продуктов на неделю не дали никакого результата. Денис приходил домой в неизменно агрессивном настроении и ел, ел, ел, да так что впору говорить, что рубал. Кошке и собаке исправно перепадали объедки от щедрот сытой хозяйской души. За что Жучка сторожила зорче и усерднее, а Мурка давила с завидной регулярностью мышей и крыс не только в своём дворе, но и во всех близлежащих. Городок-то, в котором они проживали, был совсем не крупный, с сельским нутром, где практически на каждой улице можно было встретить если не корову, то кур. Да вот только с живностью возились не из-за тяги к земле и фермерству (у всех амбиции покруче) а делалось это только вынужденно: кто продавал молоко или мясо, кто – немного подрощеных цыплят или козлят, а кто кормился со двора. Но все, абсолютно все отдавать что-то задаром или в долгосрочный долг никому не хотели, да и не могли. И, выслушав от двух знакомых отказы в займе, она с крошечной надеждой пошла сперва на рынок к мясникам, а потом в тот мясной гастроном, куда изредка заглядывала за едва доступной курятиной. Везде отказали, так как своя рубашка к телу ближе, а отдавать ей в зиму совсем не с чего. Из-за оптимизации и сокращений с неё требовали теперь работать за 3-х человек, а платили как работнику на полставки. А найти что-нибудь поприличнее у неё никак не выходило, да и мужу это не понравилось бы: она всегда должна была быть ниже его.
И, вот, по этой причине и пришла расплата: не получив требуемого мяса, её муж Денис побил посуду, вылил посреди кухни кастрюлю борща и выгнал Настю на улицу босиком и в ночной рубашке. Сердобольная старушка в конце улицы впустила-таки замерзающую женщину переночевать. Остальные же соседи, предвкушая завтрашние сплетни, притворившись глухо спящими, с любопытством наблюдали из окон всё происходящее. Баба Клава так и причитала, укладывая дальнюю соседку спать на потёртый и слегка описанный диван:
– Что же ты голубушка, хм-кх-км, так себя с мужиком ведёшь? Ухм-ухм-хм-хм, кхе! Им ведь что нужно? Выпить да мясца поесть, тогда-то они добрые. Так ты его не гневи, не гневи, мясца то ему давай, а выпить-то, он у тебя и сам находит где…
В воскресенье поздно вечером Настасья вернулась домой. Сколько времени ни прячься, а у чужих людей жить не останешься: на второй день косо смотря, да и жить на что, на кого двор и дом оставить, чтобы Денис их не пропил или не спалил? Почему это она должна с родительского дома уходить? Хотя взяла бы да уехала… Но муж узнает о таком деле – точно прибьёт. А соседи-то, добрые люди, обязательно донесут. Да и кому продавать, им же, этим соседям, так они за 6 соток как за 1 захотят купить, даром «оттяпать». Тогда зачем продавать? Так и без дома, и без денег остаться можно! Муженёк её, видимо, ушёл к приятелям. Двор оставил не запертым, а ключи от дома, как обычно, на собачьей будке под шифером.
Жучка была рада ей неимоверно: два дня без еды, да с замёрзшей водой в чашке – это вам не сахарок. Настасья ей тоже обрадовалась. Жива, значит, не прибил ещё по пьяни муженёк. Может, и вечером не на рогах придёт…
В доме всё было грязно и порушено, пришлось спешно наводить порядок. А когда вся работа была сделана, Настя с дрожью вспомнила, что мяса дома нет и взять его неоткуда. И от бессилия, не надеясь уж скрыться от очередных побоев, истерзанная и уставшая вышла на крыльцо.
Невидящий её взгляд был устремлён куда-то вдаль, глаза туманили слёзы, а беззвучные грудные рыдания скатывались по костистому носу на самый кончик и капали солёными каплями.
Об ноги что-то потёрлось. Она посмотрела вниз. Мурка крутилась возле неё и ожидала внимания хозяйки к своей пушистой особе. Возле крыльца чуть в стороне валялась жирная здоровенная крыса. Крыса, подумалось Насте, так похожа на нутрию…
Настасья ухнула.
Чуть присела и, покачнувшись, уже полностью села на порожек. Мурка сразу же залезла к ней на колени. А бедная женщина, перестав плакать, в каком-то горьком осознании своего одиночества, гладила кошку и приговаривала:
– Подруженька ты моя… Мурочка… Спасительница ты моя… Кормилица ты наша…
Половина счастья
Софья Петровна работала в парке развлечений. Можно сказать, что именно она дарила людям возможность хорошо отдохнуть и повеселиться.
Сидя на кассе с утра до самого вечера, она всю себя отдавала работе. Обслуживала посетителей чётко, быстро и без лишнего любопытства. А когда никого не было, отгадывала очередной кроссворд в журнале или в газете, которые читала в огромном количестве. И так день за днём, неделя за неделей, год за годом…
Особенно трудными были праздничные дни. Тогда наплыв людей был огромный: шли парами, семьями, компаниями и поодиночке. Их бывало так много, что бедная женщина еле успевала разменивать деньги.
И, естественно, иногда происходили поломки. Приходилось закрываться на ремонт и вешать табличку: «Туалет закрыт».
В такие дни посетители парка были не такими счастливыми, а лишь наполовину.
Великодушие
Лариска заваривала чай профессионально, как-никак десять лет в секретаршах проходила. Так же сноровисто она раскладывала еду по тарелочкам и нарезала бутерброды. Её подруга Ольга с выражением лёгкой зажратости на лице сидела на давеча купленной табуретке и от скуки играла тапочком на правой ноге. Энергично покачивала им на самом кончике пальцев, балансируя между снятием и одеванием. Иной раз упускала его и роняла на узорчатый кафель с неожиданным для этой вроде бы не крупной вещи шумом.
– «Послушай, Олька, что происходит? Я тебя не узнаю!» – Лариса с некоторой досадой порубила батон кекса на пластинки. Уж больно сильно она была огорчена: лучшая подруга «на старости лет» стала вытворять такое, что в голове не укладывается! Подобных глупостей она даже в очень бурной молодости не совершала. – «Как это понимать? Что ты, вообще, мать, вытворяешь? У тебя сын, здоровый лоб, скоро в университет поступать будет, а ты с ума сошла и в благотворительность ударилась, да? Это ж сколько сил, денег, нервов нужно потратить! И как только твой Пашка согласился- то? И всё ради чего, чтобы по местному каналу показали?» – Лариса от обиды, что нет больше понимания с полуслова, да и события из жизни Ольки узнаёт почти что последней, положила ей в чай побольше сахара: пусть растолстеет! Так ей и надо, нечего так поступать с почти что сестрой.
Только вчера вечером Лариса увидела повтор передачи с сюжетом про Олькину семью, под названием «Великодушие как пример». Оказывается, её подруга взяла под опеку девочку из детдома! Пятнадцатилетнюю! Нужно сказать, что корреспондентка, берущая интервью и у работников опеки, и у семьи новоиспечённых опекунов, тоже обратила на это внимание. Ведь почти взрослых детдомовцев берут в семью крайне редко, все предпочитают маленьких «ничейнышей»: чем меньше, тем легче выдать за своего. Конечно, исключения встречаются, но это люди из деревни, которым, понятное дело, нужны помощники по хозяйству. А тут городская обычная семья: мать – офисный работник, отец – прораб в строительной фирме, а сын – старшеклассник с хорошей успеваемостью и перспективами. Случай во всех смыслах положительный, поучительный и интересный. Настоящее великодушие честных простых людей. Аж за душу берёт!
