– Очень важный момент: линзы должны стоять ровно, выпуклыми сторонами друг к другу. Расстояние между ними должно быть не больше пары миллиметров. Иначе ничего не получится: лучи света пойдут разными путями, изображение будет смазанным. Подай-ка сюда изоленту, – и он принялся обматывать крышки лентой, то и дело проверяя, помещаются ли они в трубку от пищевой пленки.

Потом собрал окуляр: вставил линзы, обернул трубку фетром. Она отлично «села» в трубу объектива и двигалась внутри нее довольно туго. Отец вставил большую линзу, зафиксировал картонным кольцом, ножом подровнял выпирающие края. Покрутил телескоп в руках.

– Не мешало бы чем-нибудь закрепить… – он порылся на полках, достал большую банку от крема, в которой хранил саморезы, высыпал их на стол. Мишка озадаченно посмотрел на рыжеватую кучку:

– Ты хочешь прикрутить линзу саморезом?

– Не совсем, – отец приложил банку к объективу и, убедившись, что ее диаметр почти идеально совпадает с диаметром трубы, отрезал в ней дно, получившееся кольцо протер тряпкой, надел на объектив.

– Великовато…

– Может, подмотаем? – Мишка указал на рулон бумажного скотча, лежавший среди обрезков картона. Отец кивнул. Повозились еще немного.

– Теперь совсем хорошо, даже крышка имеется.

Мишка заерзал от нетерпения.

– Готово? Можно я посмотрю?

– Попробуй, – папа пожал плечами.

Мишка взял в руки трубу, заглянул в окуляр.

– Там же ничего не видно… – серая тень разочарования промелькнула в его зеленых глазах.

– Конечно не видно, – улыбнулся отец. – Он же не сфокусирован.

– А как его сфокусировать?

– Нужно отрегулировать расстояние между объективом и окуляром. Мы же не зря оставили трубку окуляра подвижной. Но это лучше делать на улице. Сложно сфокусировать телескоп на стене, до которой всего полтора метра.

– А это зачем? – Мишка указал на металлические палки, оставшиеся на столе.

– Из этого мы соберем штатив. А еще нам понадобится искатель, – отец достал из кармана блестящий, слегка потертый цилиндр, красный с коричневыми полосками.

– Ух ты! – Мишка узнал в нем свою детскую подзорную трубу. – Где ты ее нашел? Мы сто лет не играли в пиратов. Я думал, она пропала.

– Я тоже так думал. Оказалось, нет. Лежала в ящике с погремушками. Собственно, она и навела меня на мысль о телескопе.

– Правда? А куда мы ее пристроим?

– К трубе объектива. С ней нам будет легче находить цель для наблюдения. Увеличение у нее небольшое, зато поле зрения шире, чем у нашей трубы.

Мишка потянулся за изолентой.

– Погоди, – отец положил игрушечную подзорную трубу на стол. – Пора обедать.

– Я еще не проголодался, – запротестовал Мишка. Ему хотелось как можно быстрее опробовать новый телескоп.

– Маме не понравится, если мы опять опоздаем. А после обеда ты, кажется, собирался встретиться с Вовкой.

– Но я думал посмотреть на что-нибудь…

– Не торопись. Во-первых, еще светло, мы все равно ничего не увидим, а во-вторых, все должно хорошенько просохнуть. К тому же не забывай про настройку. Искатель нельзя просто примотать к телескопу. Его нужно выставить так, чтобы он смотрел туда же, куда и основная труба. Еще нужно научиться фокусировать изображение.

Мишка вздохнул.

– Не расстраивайся, – отец похлопал его по плечу. – Завтра мы со всем разберемся. А сейчас пойдем на кухню, пока нам опять не влетело.

На футбольную площадку Мишка пришел минут за пятнадцать до назначенного времени. Вовка уже был на месте. И был не один. На деревянной трибуне сидели тройняшки Бобровничьи. Рослый Рафик и плечистый Гарик с ногами забрались на нижнюю скамью. Взъерошенная Матильда расположилась этажом выше. Вовка стоял перед ними и набивал мяч.

– Красуешься? – присвистнул издалека Мишка.

Вовка взял мяч на колено, потом на грудь и точным ударом отправил Мишке под ноги. Тот поднял мяч пяткой и подошел ближе.

– Здоро́во, Миханович. Я тут с парнями. Думаю, ты не против?

– Конечно нет.

Мишка знал, что за лето Вовка успел сойтись с тройняшками. Все четверо бо́льшую часть каникул провели в городе. Пока родители прилежно трудились, ребята гоняли мяч, катались на роликах, прочесывали городские парки на велосипедах. Правда, почему Вовка назвал Малю парнем, Мишка не понял. Хотя саму девочку это, похоже, не смутило. Она приветливо улыбалась, разминая в руках эспандер.

Тройняшки спустились с трибуны. Мальчишки поздоровались за руку, Маля быстрым движением обняла Мишку за плечи, потом отошла и сказала:

– Отлично выглядишь.

– Это точно, – подхватил Рафик. – Твоя бабуля живет в Анапе или в Геленджике?

– Вообще-то, в Меленках, – Мишка пожал плечами.

– Да ладно?! Ты красный, как вождь апачей. Небось все лето зависал где-нибудь на море.

Мишка не сразу понял, что Рафик шутит. Даже начал оправдываться. Но когда все стали давиться смехом, нахмурился и проворчал:

– Пойдем лучше на поле, пока погода не испортилась, – он указал на мрачные серые тучи, выползавшие из-за крыш невысоких домов.

Играли два на два: Мишка и Вовка против Рафика и Гарика. Маля стояла на воротах, защищая их от обеих команд. Через полчаса начало накрапывать. Еще через десять минут ливанул дождь – первый товарищеский матч сезона пришлось прервать. Ребята спрятались на трибуне под навесом.

Гарик достал из рюкзака бутерброды. Видимо, тройняшки гуляли без перерыва на обед. Пока они ели, Вовка рассказывал Мишке, что ему удалось выяснить про новую сборную. Поговаривали, будто Семен Петрович решил сохранить костяк команд с прошлого сезона. А это означало одно: свободных мест в их возрастной группе будет немного – ровно столько, сколько семиклассников уйдет в следующую. Отбор пройдет на будущей неделе с понедельника по четверг. Записываться не нужно, просто прийти в отведенный для их возраста день. Правда, с этим была небольшая проблема: ребят 9–10 лет ждали в понедельник, 11–12 – во вторник. Мишке с Вовкой было по десять, но играть они хотели с одиннадцатилетними.

– Я предлагаю идти во вторник, – заявил Вовка. – Думаю, все наши во вторник пойдут. Вчера говорил с Венькой, он – во вторник.

– Так Венька июльский. Ему одиннадцать. Хотя, пожалуй, ты прав: в понедельник идти бессмысленно.

– Бессмысленно и бесперспективно… – подтвердил Вовка.

– Слушайте, а как у вас? – Мишка повернулся к тройняшкам. Рафик запихнул в рот остаток бутерброда и промычал:

– А у нас нет такой проблемы: нам по одиннадцать.

Мишка разочарованно пнул мяч.

Дождь тем временем прекратился, а перед обоими воротами нарисовались огромные лужи.

– Видно, побегать больше не получится, – фыркнула Маля, спустившись на мокрую траву.

– Может, по домам? – предложил Гарик. – Что-то похолодало.

Мишка с Вовкой проводили ребят на остановку. Шли долго, но разговор не клеился: каждый думал о чем-то своем. Уже на подходе Маля посмотрела на Мишку и ни с того ни с сего спросила:

– А как поживает твоя Венера?

Мишка замедлил шаг, покосился на Вовку. Тот едва заметно покачал головой. Значит, с Бобровничьими он эту тему не обсуждал. Неужели Матильда вспомнила давнишний разговор?

– Ты рассказывал, помнишь? – она улыбнулась. – Говорил, что летал туда на космическом корабле. Я думала об этом все лето.

– Теперь мы летим на Меркурий, – зачем-то признался Мишка и тут же пожалел о сказанном. Маля резко остановилась, уставилась на него своими карими глазами и прошептала:

– Тебе до сих пор снится этот сон?

Мишка замялся. Посмотрел на Вовку, будто искал помощи. Вовка растерянно поджал губы.

Спасение опять пришло неожиданно. Гарик схватил Малю за руку, рванул за собой. Рафик уже бежал впереди с криком:

– Скорее! Там наш автобус!