– Эйдзи-сан, это совсем не то же самое, но, если у вас есть альбомы с фотографиями и описаниями экспонатов, я бы очень хотел взять их с собой в СССР.

– Я с радостью позабочусь об этом, – пообещал японский куратор. – Но лучше когда-нибудь приезжайте к нам снова.

Пообещав «подумать», взгрустнул – а сколько еще «загранок» впереди? Ладно, по возвращении домой выставлю лимит на них длиной в полгода и буду дальше сидеть в родной деревне, где так хорошо и спокойно.

– Спасибо, дядь Дим, – поблагодарил я доставившего папку «из центра» КГБшника и вернулся в комнату, на ходу срывая печать.

Дождик так и идет, и слава богу – хоть окно приоткрыть можно, кондиционерами наше посольство не оборудовано. Благо царева власть себе не враг и озаботилась толстыми стенами – почти терпимая температура в обычные дни, но все равно душно.

Сидящая на подоконнике и любующаяся падающими в освещенные фонарями лужи каплями, одетая в шелковый халатик Виталина отпила чайку и спросила:

– Что там?

Усевшись на кровать, достал листочки, «просканировал» и ответил:

– На прием тебе придется идти в чем-то другом, потому что здесь, – использовал листы в качестве веера. – Несколько десятков прецедентов того, как неосторожно надетая «модельная» шмотка стоила карьеры засветившим ее модельерам. Старшие товарищи вместо прямого запрета озаботились обоснованием – это приятно.

– Не беда, – беззаботно пожала она плечами и улыбнулась. – В Японии красиво.

– Очень, – согласился я. – Но это – их красота, основанная на менталитете. У нас так и пытаться не стоит – мы тяготеем к большим пространствам и европейским архитектурным формам, – подумав, добавил. – Ну и деревянное зодчество! А вообще, если так посмотреть, то до прихода Советской власти у нас с брендированием были большие проблемы.

– И до сих пор водка, матрешка да балалайка, – заметила Вилка.

– А еще Ленин, кумач, серп и молот, автомат Калашникова и во-о-от такенные, – показал разведенные на 180 градусов руки. – Ракеты!

Виталина хихикнула:

– И вправду получше стало.

– А вообще, если глобально смотреть – вот что, например, ты можешь сказать про Данию?

Виталина пожала плечами.

– А про Скандинавию, например?

– Лютефиск? – не очень уверенно предположила она.

– И так еще про три четверти европейских стран, – кивнул я. – И заметь – никто не парится, все свою страну любят. Вот и мы гордиться будем – водкой, матрешкой, балалайкой, автоматом Калашникова и ракетами!

– И природа красивая, – добавила Виталина. – Помнишь Колыму?

– Помню, – с ностальгической улыбкой зажмурился я. – Давай на Байкал на пару-тройку дней съездим как-нибудь?

– Обязательно съездим, – согласно кивнула девушка. – Концерт сегодня будешь устраивать?

– А как же! Это уже почти традиция!

Посмотрев на часы, девушка пошла на меня:

– Успеем!

И мы действительно успели.

По утру, попрощавшись с прекрасной частью коллектива (Надя завтракает в компании Виктора и выглядит таким раскладом довольной, отчего я немного и совершенно необоснованно ревную), мы с дядей Германом и Олегом Александровичем надели респираторы (дождик кончился, увы), по выходу из посольства раскланялись с Эйдзи-саном и покатили к штаб-квартире «Сони», которые на правах уже работающей с нами корпорации предоставили площадку для презентации. В машинах за нами – пачка специально обученных Внешторговцев, которые после моей общей «подводки» будут отвечать на конкретные вопросы.

– Волнуешься? – тихонько (чтобы не слышал Эйдзи-сан) спросил меня товарищ посол.

– Барон Китидзаэмон Сумитомо! – шепотом ответил я ему, ткнув пальцем в нужную строчку «списка приглашенных». – Дзайбацу Сумитомо, на Токийском процессе сидел. Можно ему горло перегрызть?

– Неудачная шутка, Сережа, – вымученно улыбнулся Олег Александрович.

– А еще целая пачка «гостей» с фамилией «Судзуки». А еще Мицуи! И Мицубиси! Ясуда! Асамо!

– Успокойся! – шикнул посол.

– Е*учий крупный финансовый капитал, – подвел я итог. – Все хорошо, Олег Александрович. Где моя личная ненависть и где интересы Родины? Это даже несоизмеримо.

Мерзко, но вот в таком ублюдочном мире мы живем. Да к черту – японцы всë, демонстративно выпороты, выхолощены и лишены зубов. И вообще не забываем перекладывать ответственность на англосаксов.

– Вы плохо себя чувствуете, Тукачеву-сенсей? – заподозрил неладное япошка.

– Все хорошо, Эйдзи-сан, – успокоил я его безмятежной улыбкой.

– Все, чего ты можешь добиться – полного разрыва дипломатических отношений, – продолжил вразумлять грустного малолетку Олег Александрович. – А хоть какие-то отношения…

– Всегда лучше их отсутствия, – перебил я его. – Сказал же – всё будет хорошо.

– СССР на тебя надеется, Сережа, – напомнил посол.

– И я не подведу, – напомнил я в ответ.

Добравшись до штаб-квартиры «Сони», оценил забитую лимузинами парковку. Мы прибыли на три минуты раньше положенного, но нас все равно опередили. Пофигу, хотят ждать – пусть ждут.

В коробочке из охраны прошли в здание, где нас встретил лично Масару Ибука – один из двух основателей «Сони». И это хорошо, потому что после формальных приветствий нам нашлось о чем поговорить по пути наверх, к конференц-залу:

– Ибуки-доно (никаких «сама» мне тут, ты мне не начальник), о вас ходят очень интересные слухи.

– Какие же слухи, Ткачёв-сенсей? – с улыбкой (потому что электронные игрушки уже дали много денег, и начальник корпорации ко мне от этого проникся добром) спросил он.

– О том, что вы разработали ряд новаторских концепций по воспитанию и обучению детей раннего возраста, и вскоре свет увидит ваша книга о них.

– Всего лишь хобби, – поскромничал он. – Боги наградили меня множеством детей и внуков, и я решил, что мой скромный опыт может быть полезен другим старикам.

– Боги щедры и к нашей семье – у меня четверо братьев-близнецов и годовалая сестренка. Когда ваша книга поступит в магазины, я обязательно подарю ее своему отцу – уверен, воспитание моих младших родственников после этого выйдет на качественно новый уровень.

– Не ждите слишком многого, Ткачев-сенсей, – улыбнулся он гораздо более искренне и проявил ответную любезность. – Ваша страна добилась многого в воспитании молодежи, а сам я знаком с трудами вашего замечательного педагога Макаренко. Как только книга будет закончена, я с радостью пришлю вам несколько копий.

– Я бы хотел попробовать издать ее на территории СССР, – масштабировал я.

Потому что книга без дураков полезная.

– Предварительное согласие от Министерства образования у меня есть. Вы не против, Ибуки-доно?

– Для меня это большая честь, – против он не был.

Через двустворчатые двери вошли в здоровенное помещение, центр которого занимали сдвинутые столы, снабженные водичкой, пепельницами (накурено просто чудовищно), канцелярией для ведения записей и табличками с именами присутствующих. На панорамных окнах – жалюзи, которые мы вскоре опустим, чтобы было видно проецируемые проектором слайды – особый Внешторговец уже знакомится с оборудованием.

Присутствующие пожилые мрачные япошки при нашем появлении отложили сигареты, и мы раскланялись. Заняв место за столом неподалеку от экрана, послушал «подводку к подводке» в исполнении товарища посла, занявшую изрядно времени – три четверти текста о том, насколько он рад и как велика честь. Нормально, че.

Настал мой черед, япошки рангом поменьше по команде Ибуки-доно занавесили окна, а я вышел к экрану.

– Прежде всего, вслед за Олегом Александровичем, я от всей души хочу поблагодарить собравшихся за уделенное нам время – уверен, у таких занятых людей оно – главная ценность, – поклон. – А посему не буду тянуть. Иннокентий Петрович, прошу вас.

Проектор ожил, показав карту Советского Союза.

– СССР – это не только первое в мире государство рабочих и крестьян, но и гигантский, платежеспособный рынок, – начал я вещать. – По результатам проведенной в начале этого года, население составило 241 720 000 человек. В преддверии подготовки ко Второй мировой войне наше правительство было вынуждено сделать ставку на тяжелую промышленность, из-за чего возник некоторый недостаток потребительских товаров. После Второй мировой войны ситуация несколько улучшилась, но из-за вынужденного участия в навязанной нам из-за океана гонке вооружений, нам пришлось и дальше развивать наш ВПК. Теперь, когда достигнут паритет, вылившийся в концепцию «гарантированного взаимного уничтожения», мы наконец-то можем уделить должное внимание быту и благосостоянию наших граждан – именно такая концепция развития была избрана лейтмотивом нынешнего правительства во главе с моим много уважаемым дедом, Юрием Владимировичем Андроповым. Первые шаги уже сделаны, базовые потребности человека СССР обеспечивает в полной мере, и минимальный размер заработной платы увеличивается дважды в год, что способствует оживлению потребительского сектора экономики.