Говорят, если лечь рядом с человеком, который уже спит, и постараться синхронизировать с ним дыхание, то можно заснуть за считаные секунды.

Работает ли с сердцем похожая схема? Может быть, если я усну рядом с Марком Саммерсом, то мое сердце наконец-то перестанет нестись галопом и успокоится.

Когда тело расслабляется еще больше, на моей талии вновь появляется крепкая рука. Его ладонь лежит там, где в животе зарождаются бабочки.

Первые бабочки в моей жизни.

Янтарь наступает на какую-то ветку. От резкого звука, врывающегося в дремоту, я вздрагиваю. Страх падения всегда преследует меня.

Марк крепче прижимает меня к себе, его щетина царапает мою щеку, когда он шепчет:

– Я держу тебя, Лили Маршалл.

В этот момент я понимаю, что все-таки не ненавижу Июль.

В моей жизни не так много моментов, когда я чувствую себя ужасным человеком. Я могу быть козлом и не отрицаю этого. Более того, говорю об этом напрямую. Но в тот момент, когда Лили доверила мне свою историю, я не просто почувствовал себя ужасным, я хотел утопиться в ближайшем ручье.

Во мне поднялась тошнота оттого, что я вел себя, как кусок дерьма с момента нашей первой встречи, просто потому что у меня аллергия на городских.

Я фыркал и смотрел на нее с подозрением даже тогда, когда она говорила, что «с ней случались вещи и похуже». Без каких-либо на то оснований я думал, что эта девушка никогда ни в чем не нуждалась и не знала забот. Я думал… что Лили, как она.

Да, я тот идиот, кто сравнивает всех с той, что однажды разбила его хрупкое мужское сердце. Спустя семь лет, я все еще с подозрением смотрю на каждую блондинку. На каждую городскую. На… каждую женщину, которая начинает пробираться мне под кожу.

А Лили Маршалл пробралась не просто под кожу, а глубоко внутрь меня за пару секунд. Она подкосила меня, как какая-то вирусная болезнь, которая попала в легкие, как только я вдохнул ее аромат бабл-гама.

По сути, история ее жизни ничего не меняет. Она все также остается занозой в моей заднице, которая выводит меня на эмоции по щелчку пальцев. Меня все также утомляют ее постоянные разговоры и вопросы, которые я все равно продолжаю с интересом слушать.

Но что-то… Что-то внутри меня заставляет чувствовать себя отвратительно оттого, что я буквально выгонял ее из Флэйминга. У этой хрупкой девушки всю жизнь не было настоящего дома. Семьи.

А я был ничем не лучше тех людей, которые бросили ее новорожденной.

Когда я слушал ее, то не понимал, как мне реагировать. Признаюсь честно, было сложно вообразить, что люди могут так поступать. Я не живу и никогда не жил в мире розовых пони и сахарной ваты. Мне известно, что человек – самое страшное и злое существо на планете.

Но это… я не понимаю. Не понимаю, как можно выбросить своего родного человека.

Я бы умер за своих родителей, братьев и сестру. Мне бы не составило труда разодрать руки в кровь, если бы им требовалась помощь. Черт, если бы кто-то из них был болен, я бы лег на операционный стол и сказал: «Заберите все мои органы, только пускай они живут».

И так бы поступил каждый в моей семье.

 Однажды мама подралась с каким-то родителем из-за того, что тот обозвал моего младшего брата Люка лопоухим. Она, как медведица, всегда защищала своих детей, независимо от дерьма, которое они вытворяли.

Дома за закрытыми дверями, мама могла кидаться в меня или Томаса тапками, но на людях мы были для нее лучшими, даже если терроризировали сарай Джима и все население Флэйминга.

Поэтому я покрылся мурашками, когда осознал, что собственная мать выбросила маленькую Лили в долбаную канализацию. Девочку с глазами темно-синего неба. Девочку, чья ямочка на одной щеке ослепляла меня каждый раз, когда она улыбалась.

Я стараюсь почти не дышать, чтобы не разбудить Лили. Мне не хочется, чтобы она просыпалась и задавала вопросы. Мне просто хочется подарить ей немного покоя.

То, что она заснула почти что в моих объятиях и верхом на коне, говорит о многом. Во сне мы уязвимы. Что, черт возьми, пережила эта девушка, что она чувствует себя в безопасности с не самым приятным человеком, которого знает пару недель?

Я набираю полную грудь воздуха, вдыхая запах леса и… бабл-гама.

Кажется, что все как обычно.

Почти привычный воздух.

Закат.

Янтарь.

Монтана.

Однако…

Я все еще не очень люблю городских и в целом людей.  Но сегодня я ненавижу всех, кроме Лили Маршалл.

Во Флэйминге я узнала много забавных вещей. Оказывается, ключ от дома действительно не обязательно носить с собой, да и в целом дверь можно не закрывать, потому что мой дом и так превратился в проходной двор. За последние пять дней меня навестили почти все жители нашей улицы, не говоря уже о Мии и Лоле, которые и вовсе, как мне кажется, норовили оккупировать диван в гостиной.

 Единственный, кто никогда не приходит и не разговаривает – Марк. Хотя я буквально живу за его стеной.

Тем вечером после ранчо он подвез меня до дома, сунул мне в руку бутылку козьего молока, и вновь вышел из машины, даже не обернувшись.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.