«Речи без помыслов, люди без лиц,

Жаркие споры глухих и слепцов…

Слышишь? Под крики кладбищенских птиц

Мертвые будят своих мертвецов.»

Ф. Чешко

– …Вся эта, с позволения сказать, арканология – суть самое настоящее шарлатанство! – распинался, размахивая руками, этот хлыщ.

На самом деле, сложившейся ныне ситуации я всеми силами хотел избежать. И, право слово, избежал бы. Не было бы ни этого душного, пыльного кабинета (за что бургомистр слугам вообще платит?). Ни разбушевавшегося мага. Ни даже измазанных во влажной чёрной грязи сапог, которыми я без зазрения совести топтался по богатому ковру бургомистра.

Что мне стоило просто проехать мимо?

Я хотел избежать, видит Создатель. Я изо всех сил спешил на запад, сменив на перекладных уже три лошади, что ощутимо ударило по моему кошельку. У меня были свои дела и свои цели, в списке которых бесполезный спор с «вашим магичеством» никак не значился. Я вообще не из тех, кто готов тратить драгоценное время на теоретические диспуты. Я – с ног до головы практик, в этом скандальный маг прав. Я – целиком и полностью прикладной.

Проблема была только в том, что изуродованный труп девушки, лежащий возле мокрой от дождя дороги, видел именно я, а не он.

Как и россыпь ломких чёрных цветов в лесной чаще…

***

Лиррана мне никогда не нравилась.

Конечно, я не из тех узколобых церковных фанатиков, которые после последней войны скопом объявили весь север еретиками да отступниками. И уж точно я не стоял на Сорновом поле, когда лирранские пикинёры взламывали оборону Белых Храмовников. Я вообще далёк как от политики, так и от религиозного противостояния последних десяти лет. Хотят лирранцы пускать женщин в университет – пусть пускают. Хотят избавить магов от надзора – пусть избавляют. Хотят скинуть древний правящий род и взять власть в свои руки – пусть берут, благо последний королёк действительно самодуром был. Баба с возу, кобыле легче. Я здесь не живу, налогов не плачу, подданным новоявленной республики не являюсь. Не моё дело.

Я просто люблю, когда потеплее. А Лирране с её холодным северным морем и промозглыми ветрами до этого самого «потеплее», как пешком до Картая.

Проблема заключалась лишь в том, что через Журавлиный перевал лежала кратчайшая дорога в Карсилию, город, в который меня настойчиво приглашали уже несколько лет кряду, и в который, будем честны, заехать мне всё-таки стоило. Как минимум потому, что приближался ежегодный Съезд, а я и так уже пропустил два предыдущих. Чего хорошего, ещё аннулируют лицензию, и придётся идти в золотари. А разгребать фекалии за различного рода мещанами я не слишком горю желанием.

Итак, мне нужно было прорваться сквозь Гномьи горы, чтобы добраться до западной части континента. Туда, где и располагалась Карсилия. И как можно быстрее, До начала Съезда оставалось всего полторы недели, и ждать меня явно никто не собирался.

Сделать это можно было тремя путями. Первый, как я уже говорил, это через Журавлиный перевал, который по несчастливому стечению обстоятельств находился как в раз в холодной и дождливой Лирране. Я бы ни за что не выбрал этот путь (зачем, спрашивается, мне морозить свои драгоценные кости?), если бы была альтернатива. Конечно, можно обогнуть половину континента с юга, добраться до тёплых песков Пульверского содружества, зафрахтовать шустрый клипер и надеяться, что гномьи пушки Карак-Дула, с которыми эти ушлые пираты были в постоянных контрах, не достанут тебя.

Можно было. Но, во-первых, у меня нет столько времени. Во-вторых, нет столько денег, чтобы хватило и на путешествие, и на фрахт. И в-третьих, у меня нет абсолютно никакого желания получить в корму корабля гномье ядро. Они, ядра в смысле, как всем известно, имеют дурную привычку взрываться.

Нет, конечно, если ты совсем сумасшедший, то можешь попытать счастья и проскочить через Империю, через самый центр континента. Самый короткий маршрут и, объективно, самый удобный. Был. Пользовались им с незапамятных времён, ещё до Серебряных лет, чему способствовала довольно скромная мзда, которую Империя взымала за проезд. Года три назад я бы именно так и сделал. Но с тех пор император Габриэль успел отдать концы, а его детишки решили, что лучшей тризной по отцу будет закатить грандиозную гражданскую войну с массовыми казнями и развалом страны. Поэтому, соваться на запад через земли бывшей Империи мог либо отчаянный головорез, либо безумец.

Я не был ни первым, ни вторым.

И поэтому путь у меня оставался лишь один. Через молодые республиканские городишки, по мощёным (второй декрет революционного правительства был как раз про это) дорогам и каменистой почве севера, сквозь пробирающий до костей холод – и прямо к горам. Там тоже нужно будет потерпеть, перевалы – это всегда ужасно, это всегда муторно и всегда затратно. Плох тот правитель, который не берёт налог за право пользоваться удобной дорогой. И как бы лирранцы не воспевали свои свободы, равенства и братства, дураками они не были. Тем не менее, после перевала станет полегче. Там уже запад, тёплые течения у моря, горы прикроют от октябрьских ветров, а сам я смогу насладиться последними тёплыми деньками перед наступлением зимы. И буду в Карсилии ещё за три дня до Съезда.

Но пока приходилось кутаться в кожаный дорожный плащ, втягивать шею, прикрывая её от ветра высоким воротником, и надеяться, что я не подхвачу никакую заразу. Лежать с жаром в каком-нибудь придорожном трактире и надеяться, что у хозяина хватит совести не вытаскивать у больного из-за пазухи кошелёк, мне совсем не хотелось.

Так что я двигался на запад, особо не заезжая (только по большой нужде) в окрестные городишки. Серое небо давило на плечи свинцовым листом, изредка барабанил по моим плечам мелкий дождик. Под серьёзный ливень я, слава Создателю, так ни разу и не попал, тучи обходили меня стороной, но всё же все необходимые для работы инструменты я благоразумно спрятал в непромокаемую котомку на боку лошади. Та, кстати, уже полдня как начала прихрамывать и сбиваться с шага. Ничего серьёзного, но, судя по всему, животина была измотана. Чисто с человеческой точки зрения я её понимал, сам был примерно в таком же состоянии. Но проблемы лошадей арканологов не волнуют, а потому я рассчитывал обменять её на ближайшей перекладной. Возможно, с небольшой доплатой, так как лошадка была типичной сдыхлей, которых смотрители станций особо не жалуют и пытаются сбагрить при первой же возможности. В том числе на колбасу.

Слава Создателю, что рядом нет ни одного рыцаря в сияющих доспехах. Иначе, его бы удар хватил от такого отношения к четырёхногим боевым товарищам.

Стояло утро, уже не настолько тёмное, чтобы называться ранним, но и не усталое, сонное и тяжёлое, каким оно бывает после обеда. Часов десять-одиннадцать, точнее сказать было сложно. Я уже в целом отошёл от ночёвки в придорожном трактире, где была отвратительная печь, из-за которой я чуть не угорел и проснулся с жуткой головной болью. Отчаянно чесалось лицо, клонило в сон и болели глаза, словно мне в них песка насыпали. Но я всё также упорно продолжал свой путь. Во-первых, потому что всё-таки нужно было спешить. Во-вторых, потому что, если судить по карте, впереди, прямо посреди дороги располагался симпатичный небольшой городишко, в котором я мог как зайти в аптекарскую лавку, так и рассчитывать на нормальный ночлег. Конечно, это лишняя задержка, но никому не будет лучше, если я загоню себя на дорогах Лирраны.

Как я уже говорил, запас времени у меня есть.

Я двигался вперёд, погрузившись в свои мысли и делая нехитрые арифметические расчёты. В основном они касались расклада на приближающемся Съезде (как бы я не хотел держаться подальше от политики, она меня всё-таки доставала), пары-тройки новых схем, которые я хотел бы попробовать в ближайшее время и без риска для жизни. А заодно и количества оставшихся у меня денег. По бокам возвышалась опушка хвойного леса, а вдалеке уже показались каменные стены города и шумные предместья, покрытые водяными мельницами и небольшими домиками в два этажа со скошенными по лирранской моде крышами. Дорога чуть петляла и шла вниз, с горки.