– Слава Великой Гее! Слава Великой Гее! Слава марсианам! – Неслось с площади многоголосье, и далеко было слышно эти победные возгласы. Иноземцы организованно погрузились в летательный аппарат и отбыли на заветную полянку к своему космическому кораблю малой формы. Там они обосновались и оттуда решили совершать рейды для изучения новой цивилизации. Местные жители воздали хвалу бессмертной богине и отправились по своим жилищам решать насущные жизненные проблемы.

В тот день Алёнушка отличалась исключительной невнимательностью, даже рассеянностью. Ей повсюду мерещился этот самый черноглазый марсианин с лысой макушкой. То он выглядывал из-за сарая с кудахтами, то мерещился в кустах дальнего уголка сада. И всё было бы ничего, да девушка не могла в этот день ничего как следует делать, не получалось ничего у неё. За обедом даже суп пролила, опрокинула свою миску. Родичи отличались заботой и рассудительностью и посчитала девицу заболевшей и отправили в светёлку отдохнуть. Алёнушка и вправду чувствовала себя уставшей и с удовольствием прилегла на кровать. За окном шевелила своими ветвями старая корявенькая яблоня, чьи яблоки Алёнушке особенно нравились за аромат и сладкий вкус. После Новогодних празднеств листья на яблоне начинали потихоньку осыпаться, всё больше оголяя созревшие аленькие яблочки. Алёнушка в блаженстве смежила глаза и незаметно для себя задремала. Сначала она увидела вокруг себя черноту пугающую и непроглядную. Затем эта глубинная чернота вдруг стремительно уменьшилась в размерах и превратилась в две чёрные дырки, в два пронзительных глаза марсианина. Пришелец наблюдал за девицей с высоты своего роста всего в нескольких шагах от неё и так пугающе близко.

– Ты же бог, – Алёнушка подошла к пришельцу почти вплотную, запрокинула голову, силясь заглянуть в эти большие чёрные глаза. Голова девушки пошла кругом, где-то там на дне пронзительных чёрных глаз пряталась удивительная тайна. Девица вдруг испугалась увиденного, подняла ладони, чтобы оттолкнуть бога, упёрлась руками в его широкую грудь. Голоса духов словно дуновение летнего ветерка с едва слышным: «нельзя, нельзя», – не могли предостеречь девицу. Почему же тогда мимолётная лёгкая заманиха сработала? Почему же тогда руки бога сомкнулись на талии девушки, когда он склонился к ней и припал губами к её мягким и податливым губам? Голоса духов зазвенели в ушах колокольчиками: «нельзя, нельзя!» Пришелец одним лёгким движением руки освободил плечико от лямки сарафанчика. Её праздничный расшитый диковинными цветами и яркими звёздами сарафан словно слушался бога и мечтал соскользнуть с изящного девичьего стана и упасть к её стройным ногам. «Нельзя! Нельзя!» – Всё сильнее, всё истовее бренчали бубенцы, когда бог нежным и трепетным движением освободил от бретельки другое плечико девушки, и сарафан, вот предатель, принялся осторожно сползать вниз. «Нельзя! Нельзя!» – Бился в ушах звон, почти как набат. Очаровательная из тончайшего полотна сорочка почти не скрывала женских прелестей. «Нельзя! Нельзя!» – хрустальный звон закладывал уши девушки, когда бог одним почти неуловимым движением руки, то есть одним лёгким нажатием кнопки скинул с себя защитное одеяние и также остался в тоненьком облегающем тело исподнем. Бог прильнул к девке всем телом и принялся ласкать её нежно своими длинными гибкими руками. «Нельзя! Нельзя!» – Бухало набатом в голове у Алёнушки, но оттолкнуть бога не было сил. Его разгорячённое молодое упругое тело манило девку в страну неизведанного любовного эликсира. Это предвкушение блаженства заставляло её всхлипывать от наслаждения под прикосновениями трепетных заботливых рук, сладких, ка мёд губ, от энергии что исходила от бога. «Нельзя! Нельзя!» – Почти в голос кричали духи, когда бог принялся осторожно укладывать девицу на шёлковую травушку-муравушку. «А теперь всё можно», – выдохнули духи и замолкли устав сопротивляться и поняв всю тщетность своей заботы. Алёнушка почувствовала, как растворились и канули в небытиё неважные теперь одежды, и бог слился с ней в единое целое. И тут она проснулась.

На сердце у девицы было муторно, словно что-то она потеряла, но никак не могла вспомнить, что именно. Необычный сон витал в голове какими-то обрывками. При воспоминании о марсианине сердце замирало, переставало биться, дыхание останавливалось, а потом когда не дышать уже становилось не возможно, начинало судорожно колотиться в грудной клетке, словно нагоняя пропущенное. Марсианин казался девушке необычайно красивым. Вот он грациозным движением откидывал прозрачный шлем защитного костюма, и становилась видна его смешная лысая головушка. Его голова казалась идеальной формы и вызывала восхищение. Парня не портили даже небольшие и слегка оттопыренные уши. Алёнушка вдруг поняла, что её щёки запылали от смущения и она приложила к щекам прохладные ладошки. Да что с ней такое? Откуда взялась эта стыдливость? И вот странность, ни подружкам, ни тем более матушке и бабуле, совсем никому не хотелось рассказывать о своём чудесном ночном видении. Впервые у Алёнушки появилась тайна. Ну это ещё пока не было тайной, но малюсенький секретик всё же имелся.

В светёлку ворвались младшие сестрёнки Анька и Манька и разом зачастили:

– Алёнушка! Алёнушка!

– Мы тебе оладушек принесли и морса тоже.

– Алёнушка, ты сегодня у нас выходная! И сегодня тебе даже воду на кухню таскать не надобно!

– Ух, ты везучая! – с шумом и гамом девчонки поставили на столик тарелку с горкой горячих оладушек и стакан с морсом. Потом они умчались по своим важным делам. Алёнушка почувствовала себя проголодавшейся и не мудрено, за окном уже смеркалось. Сколько же времени она спала? Что ночью-то делать будет? Перед глазами снова всплыл образ пришельца. Мечтать она будет, грезить наяву. Дверь снова распахнулась, и снова без стука, то была Светозара и при том в новых нарядных одеждах. Видать похвастаться пришла.

– Алёнушка, говорят, ты занемогла. И это на самое рождение года! Как обидно! – Разохалась подружка. – Не могла немного потерпеть?

Алёнушка отрицательно помотала головой, дожёвывая оладушку, спешно проглотила.

– И куда это ты такая нарядная в праздничном новом сарафане собралась?

– Мы с девочками надумали у костра на площади посидеть, песенок попеть, на парней посмотреть. А что? Нынче всё можно, начало года диктует свои правила. Можно и парням поулыбаться, позаигрывать. Пошли с нами! Или ты совсем хворая? – Озадачилась Светозара.

– Подожди немного, я у маменьки спрошусь, – с этими словами Алёнушка прошмыгнула за дверь, потом в комнату матери.

– Матушка, разреши с девчонками на гулянья сходить. Новый год же, все празднуют!

– Что и хвори все прошли? Ну беги тогда веселись! – Засмеялась матушка. Девушка развеселилась окончательно и побежала за Светозарой:

– Ну побёгли!

– Ты куда? Сарафан поприличнее надень! – Тормознула её подруга. Алёнушка порылась в грядках, ну на полочках, что для одежды были специально сделаны в углу комнаты. Выбрала сарафан, что был с подолом расшитым маками, очень даже празднично выглядел. Быстро переоделась, поправила растрёпанную косу, кокетливо повязала на голову косыночку. На сарафан пришлось накинуть душегрейку. Начало года веяло прохладой, что поделать, осень на дворе. Едва девицы вышли за ворота, Светозара пробурчала недовольно:

– Ой какие потёмки! Надо было склянку со светляками взять с собой!

– Не капризничай, зачем нам склянка? У костра будет светло, да и луна уже появилась из-за туч. Смотри как светит ярко! – Обрадовалась смене обстановки Алёнушка. Её голову покинули постыдные мысли. А луна и вправду озарила округу.

В свете Луны придорожные кусты, заборы отгораживающие усадьбы, сама дорога, – всё выглядело немного загадочным. Таким загадочным полагается быть всё в начале Нового года. В некоторых дворах жгли костры, играли на лютнях, бренчали на балалайках, напевали песенки. Повсюду звенели бубенцы призывая в дома достаток и счастье. А также считалось, что бубенцы отгоняют злых духов. Девок принято было заманивать песнями да балладами о подвигах богатырских. Светозара с Алёнушкой быстро добежали до площади. Там уже тоже пылал костёр, а вокруг него водили хороводы парни с девушками. Немного в сторонке играли «в ручеёк», где молодые люди приглядывались друг к другу и иногда даже парочки образовывались. Алёнушка вместе со Светозарой встала в общий хоровод. Раньше ей разрешали только плясать у костра, разведённого в собственном дворе, ну и к подружкам по соседски ещё бегать. Взрослой девица считалась только для работы по дому, умела готовить, печи топить, воду таскать и дрова, в огороде грядки вскапывать, и даже овощи из семян выращивать. Всё-то она умела, но праздновать Новый год ей раньше разрешалось только с детьми.