Я уезжала из Калуги в радужном настроении. Верилось, что Вячеслав Михайлович прочтет этот очерк. Но жизнь распорядилась по-иному. Не знала тогда я и о том, что всего через месяц снова доведется увидеться с ним, теперь уже в Курске на открытии памятника К. К. Рокоссовскому.

В январе 2005 года ветераны Великой Отечественной войны, герои боев на Курской дуге, обратились к Вячеславу Клыкову с просьбой создать памятник К. К. Рокоссовскому как одному из самых ярких и талантливых руководителей сражения на Курской дуге, чтобы установить памятник в Курске на площади, носящей имя легендарного маршала. Деньги на памятник собирали миром. И вот 23 августа 2005 года, в 62-ю годовщину победы Советской армии в историческом сражении на Курской дуге, открытие памятника состоялось. Огромный сквер, на ровные торжественные дорожки которого свисают плакучие ветви густых высоких берез, заполнен людьми. С раннего утра из репродукторов звучат русские песни — народные, песни военных лет. Звучат, вызывая дорогие русскому сердцу воспоминания, волнуя и одновременно наполняя душу чувством уверенности и покоя. В центре сквера под белоснежным покрывалом высится громада памятника. И вот настал торжественный час — почетные граждане города, среди которых скульптор Вячеслав Клыков, под звуки музыки торжественно спускают покрывало, и взору собравшихся открывается величественный в своей мужественной красоте маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский. Он стоит на пьедестале, будто бы сложенном из мощных железобетонных дотов времен Второй мировой войны, возвышаясь над ровными просторами курской земли. Стоит, словно застыл на командном посту тех жестоких кровавых военных будней. Лицо маршала сосредоточенно и сурово, взгляд спокоен и уверен, в руке бинокль, на боку свисает с плеча планшет. В его фигуре собранность и решимость, он весь — сгусток воли и невероятной напряженности. И только, может быть, долго и внимательно разглядывая памятник, вы уловите смертельную усталость несгибаемого и мужественного человека, не спавшего сутки напролет. Это человек — из пекла войны, человек, преодолевший все ценой нечеловеческих усилий. Человек — Победитель, простой и доступный. ЧЕЛОВЕК. И, может быть, самым волнующим моментом этого праздника стал тот, когда под звуки торжественного марша в парадном строю перед маршалом Победы, чеканя шаг, браво отдавая честь, прошли юные воины. Ради их победной удали, гордой осанки, ради этих прекрасных и светлых лиц вели тот смертный бой воины Отечественной. Понимают ли они это, осознают ли в полной мере?!

Этот день Курск отмечал не только торжественным ликованием. Курск работал. В Доме офицеров собрались на слет учителей более тысячи представителей школ со всего Черноземья. И в завершении слета пела Татьяна Петрова. А потом и на центральной Красной площади снова звучала ее песня. Свой концерт Татьяна Петрова открывала песней Владимира Волкова “Матушка Русь”. Не часто звучит эта песня, да и тех, кто ее знает, не так уж много. Но с первых же звуков ее люди были захвачены, воцарилась внимающая тишина:

Изгибы куполов, и часто бездорожно,

И телу не спастись, а вот душе еще возможно,

И колоколенки свеча пронзает небо,

И вот пора уже начать уборку хлеба.

Матушка Русь, ты любовь и отрада,

Матушка Русь, нам другую не надо,

Матушка Русь, ведь на все воля Божья,

А я не боюсь твоего бездорожья…

Вячеслав Михайлович Клыков стоял на площади и слушал. Он специально приехал сюда, узнав, что и Татьяна Петрова в Курске. Не знаю, была ли эта их встреча последней….

4 июня 2006 года в храме Владимирской богоматери мы простились с человеком, чье служение Отчизне вызывало в современниках восхищение.

1. Предбанник в “Щуке”

На своем курсе в Щукинском театральном училище Филатов казался старше других. Был он не особенно говорливым. Хотя если втягивался в разговор, заводился с пол-оборота, и тогда на вас обрушивался шквал темперамента, аргументации и особого обаяния. Слушаешь его и для себя отмечаешь: “Смотри, как словом владеет! Метафоры, сравнения, гиперболы… Поэт, ни взять, ни отнять”. Нередко мы с ним беседовали в “предбаннике” — это сразу за входом в Щукинское училище. Сидел он как-то по-особому: нога заплеталась за ногу, и казалось, что Филатов “складной”. При этом его аскетичное лицо и глаза жили одной жизнью, а тело походило на “катапульту”. Особенно близки ему были на курсе “рижане” — Борис Галкин и Владимир Качан. Оба талантливые, яркие, поющие и к тому же душевно чистые. Кто сегодня не знает Бориса Галкина — замечательного актера кино, даровитого режиссера. А Владимира Качана — актера, певца и композитора — сегодня еще узнали и как писателя. По мне, актерское чудо не бывает вчерашним. Либо оно есть, и тогда его видно даже с похмелья, либо его нет. Вся это тройка сразу обратила на себя мое внимание. Я был на три курса старше. Но меня тянуло к этим ребятам. Привечали они меня по той же “рижской прописке” и общему учителю до “Щуки” — Титову Константину Григорьевичу, первоклассному артисту и педагогу, до сих пор живущему и работающему в Риге.

Уже тогда Володя сочинял музыку на стихи Филатова, а Леонид помимо стихов писал под чужим именем тексты к самостоятельным показам курса. Как шутил об этом периоде Филатова Качан, “мифический автор, споткнувшийся на Артуре Миллере”. То есть однажды авторство Филатова было кем-то из педагогов Щукинского училища раскрыто. Скандал был домашним, больше похожим на вахтанговский розыгрыш. Однако меня в этой истории поражает другая сторона — филатовская самоуверенность. Не надо забывать, самоуверенность тоже бывает от Бога, только иначе зовется — искра Божия: “хотите, могу сочинить и под Миллера”. Потом я к этому загадочному творческому этапу Филатова вернусь, потому что он, как мне кажется, объясняет его позднюю “шекспировскую” страсть писать по мотивам произведений других авторов. Так вот, ко второму курсу “мифический Миллер” на таких показах стал не только заметной фигурой, но и своеобразным лидером курса. Даже внешне Леонид Филатов изменился. До этого он почему-то казался невысоким, а тут вдруг внезапно подрос.

В конце жизни Леня нередко сетовал, что мало удалось сделать. И это притом, что и сегодня удивляешься и количеству сыгранных ролей в кино и театре, и немалому литературному наследству, не говоря уже о роли Филатова в замечательном телевизионном цикле “Чтобы помнили”. По своей технике, наполнению и глубине Филатов, на мой взгляд, и особенно в кино, далеко “зашагивал” за привычные рамки актера только советского экрана. Почему я берусь так утверждать? Потому что перед глазами не только творчество Филатова, но и память, отчетливо сохранившая наши беседы с ним о кино, его влюбленность и знание мирового кинематографа в целом. А начиналось увлечение кинематографом у меня на глазах, уже в Театре на Таганке, где мы стали коллегами после окончания Филатовым Щукинского училища.

2. Соперничество

(Высоцкий и Филатов)

Это было в начале 70-х, сразу после постановки “Гамлета”, где Леонид сыграл друга Гамлета Горацио. Часть коллектива поехала на гастроли со спектаклями на КамАЗ, а другая, “сколотив” бригаду, двинула по городам и весям добывать известность театру концертным творчеством. Семен Фарада исполнял юморески, Дыховичный пел, Филатов читал стихи и, кажется, только что сочиненные им пародии. Играли сцены из “Павших”. Жили иногда по нескольку человек в номере, спорили и ссорились, но дело свое делали ответственно. На “концертную “Таганку” шли, залы были переполнены, и аплодисментов хватало на всех. В ту пору Леонид Филатов уже был женат на актрисе театра Лидии Савченко. Им как супружеской паре выделялся в гостинице города, где проходили концерты, отдельный номер или, если повезет остановиться в пригороде, небольшой коттедж. Так было и в Чистополе. Вопреки названию города грязь в этом Чистополе была несусветной. В гостинице, где мы остановились, мухи, как разнуздавшиеся опричники, роем набрасывались на всех постояльцев и в буквальном смысле изводили московских гастролеров. Филатовым повезло! В Чистополе им выделили коттедж. Вот в этот коттедж в один из прекрасных летних дней меня пригласили на обед. Должен сказать, что Лида Савченко всегда была не только хорошей актрисой — красивой, доброжелательной, но и к тому же прекрасной хозяйкой. Во время гастролей она так умело организовывала семейный быт, что к ней “на огонек” многие просились, иногда прямо-таки с беззастенчивым нахальством.