— Аналогия грубая, но в целом верная, — кивнул Виктор.

— Меня волнует, сможем ли мы посадить вертолёт на эту баржу, — сказал я задумчиво. — Ждать, пока утихнет ветер, мы не можем.

— Посадки не будет в любом случае. У нас нет шасси.

— Тогда необходимо подвести вертолёт так близко, чтобы я смог спуститься на палубу, — сказал я.

— Кажется, мы тут не одни! Смотрите! —воскликнул Виктор.

С другой стороны светового потока, который я мысленно окрестил «маяком», вдруг вылетел какой-то объект. Он сделал вокруг баржи круг с довольно большим радиусом, скрылся, показался снова и начал медленно заходить на посадку.

Дамьян достал электронный бинокль, установил светофильтры и прильнул к окулярам.

— Это беспилотник, — сказал он через секунду. — Какая-то новая модель, я таких ещё не встречал… Снизу у него какой-то груз.

— Бомба? — я жестом попросил его бинокль, так как мой визор, со всеми его электронными приблудами, был повреждён.

Беспилотник оказался оснащён реактивными двигателями с изменяемыми векторами тяги. Он двинулся вперёд, к кормовой части сухогруза, на которой возвышалась небольшая надстройка машинного отделения.

Летательный аппарат вздрагивал под натиском ветра, но упрямо двигался к цели. Оказавшись над палубой, он сбросил груз — какой-то угловатый контейнер, и начал манёвр разворота.

Однако это у него не вышло — когда его крылья чуть изменили наклон относительно горизонтальной плоскости, коварный поток ветра вдруг сильно накренил беспилотник и утянул за собой, закручивая с каждой секундой всё быстрее.

Летательный аппарат сделал пару кругов вокруг баржи, прежде чем была предпринята попытка вызволения — в один прекрасный момент сопла реактивных двигателей вдруг ярко вспыхнули и беспилотник рванулся прочь из ловушки.

Сначала мне показалось, что у него всё получилось, но, видимо, тяга двигателей оказалась слишком сильной, а вектор неудачным — дрон ударился о воду на большой скорости, отскочил, ударился снова, и затонул.

— Сейчас будет большой подводный «бум»! — сказал Дамьян.

И впрямь, место, куда упал беспилотник, вдруг взбугрилось от подводного взрыва, а потом рвануло вверх белой пеной.

— Система самоуничтожения, — догадался я.

— Сасвим тачно, ваша светлость, — кивнул серб. — На дорогих беспилотниках часто ставят. А этот явно не из дешёвых.

— Интересно, чей он?

— Не могу знать, ваша светлость. Но меня больше интересует, что он скинул?

Я перевёл бинокль от места взрыв обратно на сухогруз. Контейнер, сброшенный летательным аппаратом, лежал на крыше. И вдруг он ожил — начал трансформироваться.

— Это совершенно точно не бомба, — сказал я. — Или бомба, но на ножках…

Боковины контейнера выдвинулись, разделились, распрямились, образовав шесть ног, как у насекомого. Из передней части выдвинулось пара довольно мощных манипуляторов.

Я передал бинокль Дамьяну.

— Больше всего похоже на штурмового робота «Краб»… — проговорил он задумчиво. — Но у того не было клешней, а на спине располагалась турель…

— Возможно это другая модификация?

Виктор похлопал серба по плечу и попросил бинокль. Несколько секунд он наблюдал, а потом сказал:

— Если они хотят заполучить оборудование, то им нужнее манипуляторы, чем пулемёты.

— Вы прямо капитан-очевидность! — ухмыльнулся я.

— Не совсем понял вашу светлость, — Виктор оторвался от окуляров бинокля и с некоторым удивлением посмотрел на меня. — Если вы имеете в виду, что я сказал очевидную для всех истину…

— Дамьян, как на сербском будет «совершенно верно»?

— Сасвим тачно, ваша светлость! — ответил Дамьян с усмешкой.

— Виктор, ну вы поняли, — я похлопал ученого по плечу тяжёлой, закованной в броню, рукой. — Нам нужна ваша экспертная оценка, а не констатации очевидных фактов.

Виктор на секунду стушевался, а потом его взгляд обрёл привычную твёрдость, и он утвердительно кивнул.

— Вашей светлости понадобиться взрывчатка, — Дамьян протянул мне небольшой контейнер, который я тут же закрепил на бедре. — Добра ствар! Квартал снести можно!

Тем временем мы почти приблизились к эпицентру происходящих событий настолько, что корпус вертолёта стал подрагивать от порывов ветра. Пилот сбросил скорость и снизился до высоты десяти метров — там воздушные потоки чуть ослабевали. Но всё равно, чем ближе подлетал вертолёт, тем капризней вела себя винтокрылая машина.

— Даже зависнуть не выйдет! — прокричал мне Дамьян.

— Значит буду прыгать! — отвечал я. — Но нужно зайти с наветренной стороны!

— Тако тачно! — ответил серб. — Заодно сделаем кружок вокруг! А то мало ли…

Проблема заключалась в том, что если я упаду вводу в экзоскелете, то пойду на дно как булыжник. Именно поэтому, мне нужно было прыгать так, чтобы ветер мне если и не помогал, то хотя бы не мешал.

Дамьян отдал приказ пилоту и тот неспешно двинулся вокруг сухогруза, почти так же совершал свой облёт беспилотник. И если я осматривал корабль, пытаясь не смотреть на столп света, который ярко освещал всё вокруг, то Дамьян не отрывался от своего бинокля, осматривая воды Варшавской котловины.

Сухогруз выглядел вполне обычным речным судном, на котором можно было перевозить песок, зерно, уголь и другие насыпные продукты. Не знаю, сколько ему было лет, но выглядело оно вполне себе современно — основная надстройка, где находился капитанский мостик, находилась на носу. Краска на бортах местами облупилась, проглядывала сильная ржавчина, особенно ниже ватерлинии — видимо сказывалась сильная солёность водоёма.

Корабль был зафиксирован на месте сразу четырьмя якорями — двумя носовыми и двумя комовыми. Их стальные, ржавые тросы скрывались в толще мутной речной воды. Судя по всему, такая фиксация нужна была для проведения эксперимента, для образования прорыва между измерениями. С одного из бортов свисала верёвочная лестница — видимо именно отсюда эвакуировали ослепших от вспышки учёных.

Сам же прорыв располагался ближе к носовой части — именно оттуда бил источник ослепительно яркого света. И именно где-то там располагалось то самое оборудование, которое мне предстояло уничтожить! Но разглядеть я его не мог.

Уж не знаю, сработало ли у Дамьяна профессиональное чутьё, или же просто удача, но он сумел разглядеть движение на противоположном берегу.

— А вот и хозяева беспилотника! — сказал серб, снова передавая мне бинокль.

И впрямь, на противоположном берегу Варшавской котловины и реки Вислы, готовился к десанту отряд — на берегу стояло несколько грузовиков. Из них уже выгрузили закрытые катера, которым нестрашны ни шторма, ни волны.

На берегу уже находилось два катера и бойцы подтаскивали третий. Их командир, без всякого сомнения, тоже заметил наш вертолёт. Он смотрел в бинокль, указывая на нас. Затем он что-то рявкнул своему отряду и те начали подтаскивать лодку с гораздо большим энтузиазмом.

Я хотел было вернуть бинокль сербу, как вдруг произошло нечто необычное — на берег котловины вдруг вылетело шесть пикапов, у которых в кузовах находились станковые пулемёты, и открыли огонь. Бойцы, находившиеся у кромки воды, оказались застигнутыми врасплох, но всё же схватились за оружие.

Но сопротивление оказалось недолгим — шесть крупнокалиберных пулемётов сделали свое дело, усеяв берег трупами.

Из автомобилей стали выбираться бойцы в стандартных боевых экзоскелетах. Часть из них сразу кинулась к лодкам на берегу, другая принялась вытаскивать из кузовов тела в военной униформе. Разложив их по побережью, они взяли оружие десанта и выпустили по привезённым трупам очереди. А затем вернули оружие обратно.

На берегу творилась какая-то чертовщина, но я смотрел на это действо, не в силах отвести взгляда.

Из кузова пикапа выбрался человек, заметно отличавшийся от остальных. Помимо того, что он сам был огромного роста, так ещё и экзоскелет, похожий на мой, делал его настоящим гигантом! Человек двигался чуть неспешно, внимательно оценивая всё происходящее на берегу. Скорее всего именно ему было поручено командование операцией. Меня заинтересовала его личность, хотя никогда раньше мы не встречались. Я выкрутил зум бинокля на максимум, желая рассмотреть лицо офицера. В этот момент он повернулся ко мне боком, и я увидел нечто знакомое.