– Мне уже не страшно. С тобой я ничего не боюсь.

– Вот и хорошо. Ты на меня не обижаешься?

Она тряхнула головой.

– Нет. Только я твой джаз не люблю. Не понимаю я его.

– А что бы ты хотела петь?

– Не знаю. Я хотела бы как Юлька. Только другие песни. Которые бы мне нравились.

– Хорошо, что-нибудь придумаем.

Гроза кончилась так же внезапно, как и началась. Из-за туч выплыла огромная луна, отразившись в такой же огромной луже возле беседки.

– Смотри, две луны, – сказал я.

– А ты знаешь, о чём это говорит? – спросила Света.

– О чём?

– О том, что дождь уже кончился, – сказала она, вставая с моих колен.

– Жалко. Лучше бы он шёл до утра.

Света улыбнулась, блеснув отражением луны в своих глазах-озерках, и стала разуваться.

– Ты чего это? – спросил я её.

– Босиком пойду, – весело отозвалась она.

– Не выдумывай! Смотри сколько мусору в этой луже!

В луже возле беседки действительно плавали бумажные стаканчики от мороженого, шелуха от семечек, окурки и прочий мусор. Я подхватил Светлану на руки и смело шагнул в то место, где блестела вторая луна.

– Что ты делаешь, Сашка! – со смехом вскрикнула она и крепко обхватила руками мою шею.

Но я уже нёс её, шагая по тёплым, почти горячим лужам.

– Тебе, наверное, тяжело, Саша?

– Нет, что ты! Ты же лёгкая, как пушинка!

Я бережно держал на руках драгоценную ношу и был просто вне себя от счастья.

Скоро асфальт кончился, а с ним и лужи. Дорога покатилась вниз под горку и была почти сухая.

– Пусти, Саша, здесь уже сухо, – попросила Света.

Я опустил её на ноги.

– Всё хорошее всегда быстро кончается, – сказал я.

– Тебе понравилось меня нести?

– Очень. Я бы вот так и нёс тебя по жизни.

Света улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

Возле калитки нас ждала мама – Валентина Ивановна.

– Не промокли? Я за вас так волновалась. Такая гроза была! А Светка ужас как боится её!

– Нет, всё хорошо, – ответил я.

– Мы в беседке грозу пережидали. И мне совсем не было страшно. Нисколечко! А потом меня Саша нёс через лужи на руках.

– Твой кавалер промок до нитки, – засмеялась Валентина Ивановна, – а вот ты почти сухая. Тебе есть во что переодеться, Саша?

– Конечно, – ответил я, – а это всё до утра высохнет.

– Ну, иди, переоденься, а потом будем чай пить.

– А можно будет потом нам посидеть ещё немного? – спросил я Валентину Ивановну, на что она, как обычно, ответила:

– Сидите хоть всю ночь, а я пойду спать, завтра утром на работу.

После чая мы устроились на скамейке, погрузившись в невообразимый аромат ночной фиалки. Отчаянно стрекотали цикады. Умытые дождём, блестели большие, синие звёзды. Я взял в руки Светину ладошку, а она положила голову мне на плечо.

– Как же пахнут твои волосы, Светлячок, – прошептал я ей, – от этого запаха у меня просто кружится голова.

Света коротко засмеялась.

– Это от мыла. «Русский лес» называется. Знаешь, зелёное такое?

– Нет, совсем не от этого. Это совсем другой, просто невообразимый запах… Запах степи, дождя и солнечного света…

– Солнечного света? – удивилась она. – Разве у солнечного света есть запах?

– Конечно, есть. Это ты....

Света улыбнулась и тесно прижалась ко мне.

Мы просидели так долго-долго, почти не разговаривая. Заметив посветлевшее на востоке небо, Света тихо произнесла:

– Уже светает. Мне рано вставать…

– Можно я тебя провожу? – шепнул я ей на ухо.

Света тихо засмеялась:

– До двери?

– Ну, да, до двери…

– Ну, тогда идём, провожатый!

Мы подошли к двери дома, она повернулась ко мне лицом и улыбнулась.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что проводил.

Я осторожно обнял её за плечи.

– Можно я тебя поцелую?

Света чуточку улыбнулась и приблизила ко мне своё лицо.

Я поцеловал её в раскрытые губы и тихонько прошептал ей на ухо:

– Спокойной ночи, Светлячок!

– Спокойной ночи, Санечка, – так же тихо ответила она мне.

Я опустил руки, освободив её от объятий, но она осталась стоять на месте, как видно, не стараясь уходить.

– Жаль, что такая короткая ночь, – прошептал я, зарывшись лицом в её волосы. – Мне так не хочется с тобой расставаться.

– Мне тоже, – ответила она тихо.

Я снова обнял ее, и мы стояли так ещё долго, пока стало совсем светло.

– Ну, я пошла…

– Спокойной ночи, Светлячок!

– Доброе утро, Санечка!

С этими словами она засмеялась и скрылась за дверью.

Глава 11. Кавказский пленник

Очнулся я от резкого толчка. С трудом разлепив глаза, я увидел брезентовый верх трясущегося на ухабах автомобиля, который в народе называют «бобиком». Я лежал на заднем сидении в невероятно скрюченном положении, руки и ноги затекли так, что я не мог ими даже пошевелить. В горле першило от пыли, пыль скрипела на зубах, пылью пропитан был воздух, она струилась из всех щелей старого «Уазика». Я попытался подняться, но мои конечности не подчинялись моему сознанию, единственно, что удалось мне – это перевернуться со спины на левый бок. Голова разламывалась от боли. Хотелось пить. Пытаясь понять всё происходящее со мной, я как мог напряг свою память, но ничего не мог выскрести из больной головы. Внезапно тряска прекратилась, автомобиль резко остановился. У моего изголовья открылась дверь и кто-то, как мне показалось, весело спросил:

– Живой?

Я попытался ответить, но голос мой пропал начисто, и я прохрипел что-то невнятное.

– Живой, – произнес тот же голос.

С трудом я поднялся и знаками попросил пить.

– Будет, будет тебе пить, дорогой, – прозвучал всё тот же голос, ломая слова кавказским акцентом, – и что бы ты хотел, вино, пиво, нарзан?

Я снова промычал что-то невнятное, но голос весело откликнулся:

– Пиво, так пиво. Сейчас подъедем к магазину и купим тебе пива.

Машина тронулась, но буквально через минуту остановилась. В окно я увидел выцветшую надпись на русском языке:

«Шатойский райпотребсоюз»

– Скажите, где мы, – с трудом проговаривая слова, спросил я у человека, сидящего за рулём.

– В Шатое.

– А это где?

– Чеченская республика, разве не знаешь?

– А зачем я здесь?

– Тебе видней. Зачем мне знать? Свадьбу играть будешь.

– Кому?

– Кому, кому. Откуда я знаю? Мне сказали привезти, я и привёз.

– А вот и пиво! – это был опять тот же весёлый голос, – свежайшее!

Теперь я увидел обладателя этого голоса – высокого, стройного горца с чёрными подвижными глазами. В руках у него были две бутылки пива, которые он ловко открыл одну об другую, сцепив их крышками. Я с жадностью пил прохладную, тягучую жидкость и чувствовал, как силы постепенно вливаются в меня.

– Ну, что, оклемался? – так же весело спросил он.

– Кажется, да. Тебя как зовут?

– Султан.

– Меня Саня. Скажи, где мы и зачем здесь?

– Ты что, не помнишь? Вчера вечером в ресторане ты дал согласие играть свадьбу у Омара Кунаева. Сегодня утром тебя привезли из Сочи.

– Кто привёз? Как привёз?

– Во, даёт! Сам Омар привёз тебя. На своём «мэрсе». А мне нужно отвезти тебя в Шарой. Туда «мэрс» не пройдёт.

– Шатой… Шарой… ни черта не понимаю.

– Скоро всё поймёшь.

В это время к машине подошёл ещё один человек – высокий, грузный, с небритым лицом и всклокоченной копной чёрных волос на голове. Он долго о чём-то разговаривал с водителем, изредка поглядывая в мою сторону. Иногда в разговор включался Султан. О чём они говорили – мне было не понятно, но разговор был резкий, кажется, они ругались. Иногда проскакивали русские слова ненормативной лексики, как видно в их языке не хватало крепких выражений. Потом водитель «бобика» с небритым дядькой куда-то ушли.

– Это теперь надолго, – произнёс Султан, открывая новую пачку сигарет «Winston». – Будешь? – спросил он меня, протягивая пачку.