Джо, одаренный воинскими умениями куда щедрее соплеменников, убивал с уверенностью старого аванка, подстерегшего у водопоя наивных телят. Копье и палица — проверенные и героические — были пока отложены, боевой вождь пользовался лишь луком и железным топором. Всадив пару стрел, Джо бросался к проходу, без стесненья принимал на щит летящие снизу камни. Тычки копье-дубин оказались не особо опасны — косматые охотники, бьющие снизу вверх, порядком утеряли свое преимущество грубой силы. А вот острый топор легко отбивал и расщеплял неуклюжие копья, через раз отсекая и сжимающие их волосатые руки. Как доказала столь продвинутая тактика: дикарь, лишенный кисти или лапы по локоть, гораздо безопаснее дикаря со стрелой в печени или копьем в паху. И главное — орко-питеки просто не понимали, почему такое происходит. Склон скалы оглашал многоголосый вой боли раненых…

Главная опасность заключалась в том, что Джо приходилось защищать два прохода. Боевой вождь метался как оснащенный щитом молодой оцелот, и пока успевал. Главным образом из-за того, что дикари просто не могли толково осмыслить ситуацию и атаковать строго одновременно. Хха чувствовал, как они пытаются сообразить, но не успевают: ярость толкала лохмачей вперед, вождь их был ранен, и это тоже вносило порядочную бессмыслицу в общие действия племени кривоногих….

Духи свидетели — истинное сражение непредсказуемо. Хха метнул еще один камень, расплющив пальцы, взбирающемуся на высокий уступ врагу, и тут не-шамана самого ударило — не дубиной или камнем, а вражеским торжеством. Один из орко-питеков прорвался на вершину скалы и победно взревел, племя разом откликнулось…

…Протискивался сквозь расщелину кривоногий воин под градом камней юных воинов — попаданий хватало, пусть смазанная смесью глины и жира прическа дикаря и служила некоторым подобием шлема, но и кровью его уродливая голова тоже щедро раскрасилась. К сожалению, ни одна из ран не смутила нечувствительного героя. Ободрав косматое бедро, он преодолел щель, торжествующе встряхнулся и взревел. В рукопашной схватке орко-питек по праву считал себя сильнее…

…Копья Но-По-Э лишился сразу — тонкое индейское оружие не выдержало столкновения с грубым вооружением дикаря. Сказитель швырнул в противника обломок древка и ругательство, выхватил меч. Кривоногий охотник с некоторым удивлением взглянул на необычный, тускло блестящий и длинный нож, и захохотал. Вот это было страшно: зубы у орко-питека выглядели не особо острыми и хищными, но тупизна клыков компенсировалась их количеством и размером. Тембр смеха тоже не радовал. Дикарь замахнулся своим оружием и протянул свободную лапу, предлагая отдать ему забавный длинный нож. В этот миг в дикаря угодил камень — двинул прямиком в выступающую надбровную дугу. К сожалению, кидать достаточно массивные снаряды Три Камушка попросту не могла — точное попадание не повредило толстую бронированную кость черепа — дикарь лишь замотал головой. Терять Но-По-Э было нечего — он, молча, кинулся под копье-дубину, упал на колени, рассчитывая поразить врага снизу. Как ни странно, прием вновь увенчался успехом. На это раз мальчишка зажмуриться не успел и видел, куда угодил клинок. Снизу дикарь оказался весьма мягким — железное острие, почти не встречая сопротивления и отсекая все лишнее, снизу-вверх погружалось под лобок врага. Но-По-Э успел подумать, что почему-то все время сражается бесчестно (видимо, куриные гены сказываются), и надо бы все-таки зажмуриться… Но закрывать глаза не понадобилось. Орко-питек ощутил чудовищную боль, с ревом подпрыгнул, его мощное колено угодило в лоб мальчишке, и битва для Но-По-Э завершилась…

…Дивясь изощренной и хладнокровной жестокости сказителя, Хха перепрыгнул через корчащееся тело врага, подскочил к расщелине. Три Камушка что-то визжала, но не-шаман ничего не слышал — неистовый рев охолощенного и проткнутого врага заглушал все. В расщелину протискивался следующий дикарь — этот оказался шире в плечах и застревал. Хха с расстояния вытянутой руки всадил стрелу в глаз беспомощного противника. Лохмач разом обмяк, окончательно закупорив проход. Не-шаман махнул девчонке, чтобы наблюдала, метнулся обратно к своему центральному карнизу. Здесь страдал дикарь с распоротым животом — откуда он взялся, Хха так и не понял — видимо, боевой вождь свершил очередное ку. От воя холощеного дикаря чуть не лопалась голова — звук был невыносим, от него сводило пустые желудки хайова. Но не-шаман чувствовал и панику орко-питеков. Не видя, что произошло на вершине, но слыша немыслимые страдания соплеменника, кривоногие охотники ощутили суеверный ужас и устремились вниз. Хха ясно чувствовал их страх, но поверить пока не мог — с чего столь упорным воинам вдруг отступать⁈

Боевой вождь хайова, гордо стоя над спуском, на что-то указывал топором. Одуревший от раздирающих разум настоящих и «внутренних» воплей не-шаман никак не мог понять, на что ему указывает друг. Наконец, догадался взглянуть вниз.

Отбежав от скалы-мыса, космачи собрались в плотную толпу, присели на корточки и дружно раскачиваясь, завыли в унисон. Хха подумал, что это какое-то чудовищное видение — духи предков решили окончательно свести с ума бедного не-шамана. Эта воющая темнота с тусклыми глазами костров и густой вонищей от старого жира, свежих кишок и крови…

Покачав головой, Джо подошел к катающемуся по камням холощеному и одним ударом топора отсек страдальцу голову. Встав на краю вершины, метнул тяжелый трофей вниз. В мгновенно наступившей тишине было слышно, как шмякнулась и покатилась голова по камням у подножья. Хха сообразил, что племя космачей тоже разом прекратило выть.

— Ку! — кратко провозгласил боевой вождь, присел и обтер ладони о скалу под ногами.

— Он не умер. Совсем не умер, — еще раз заверил Хха. — Даже череп не треснул. У сказителя крепкая голова. Вот ум слабоват. Видимо, от излишней переполненности.

Но-По-Э все еще лежал без чувств. На лбу его образовался огромный синяк, но череп действительно был цел. Не-шаман еще раз проверил уши оглушенного — никакой крови, отлежится и встанет. Но Три Камушка все равно смотрела безутешно.

— Я плохо кидала камни.

— Ты плохо кидала, мы плохо смотрели, и лишь герой разил врага как надлежит, — проворчал вернувшийся боевой вождь.

Джо сбрасывал застрявшие поблизости от вершины трупы, и радости это занятие вождю не прибавило. В темноте космачи воняли ничуть не меньше, чем днем, а может и посильнее: горячка боя прошла, индейцы поневоле принюхивались и осматривались. Победа была мимолетной, а вот грязь и голод остались с племенем. Смесь последних чувств вновь заставила подступить тошноту. Или это от усталости?

Джо вопросительно глянул на друга. Отошли к краю вершины. Внизу горело уже больше костров, правда, небольших. Отыскать топливо посреди каменистого плато было непросто, на индейской скале его вообще не имелось. Хха догадывался, что до утра хайова успеют порядком замерзнуть.

— Я был бы благодарен, если бы ты предупреждал, прежде чем сделать это, — прошептал Джо.

— Что «это»? — уточнил Хха, уныло догадываясь, о чем пойдет речь.

— Я не собираюсь утверждать, что ты непременно шаман. Но раз ты колдуешь, то нужно же как-то предупреждать. В конце концов, я твой друг! А меня от неожиданности начинает мутить.

— Меня и самого тошнит, — признался не-шаман. — Я ничего не делал. Чем мне поклясться?

Джо засопел:

— Не надо клясться. Я тебе верю. Но сам посуди: это не могло случиться без магии. Понятно, космач лишился своей гордости, это любого огорчит. Но люди — даже косматые — так не кричат. Надо думать, он не первый из орко-питеков, потерявший член. Но его собственное племя бежало от воя этого увеченного, как от огня. Они очень вовремя отступили, не буду спорить. Но это ненормально! А ненормальная магия пугает даже очень храбрых воинов. Меня вот, к примеру.

— Меня это тоже пугает. Но как я могу колдовать, не замечая, что колдую? Между прочим, я был занят стрельбой из лука и метанием камней. Может ли человек сражаться и наводить чары одновременно? Я знаю, на какой случай ты намекаешь. Но тогда я занимался пленником и желал, чтобы он выл на всю реку. Возможно, получилось даже сильнее чем я хотел, но это не моя заслуга.