Джо оглянулся на преследователей:

— Не спешат. Возможно, они знают этот берег. Хотя какая тут охота? Сюда разумные люди не ходят. Впрочем, выбора у нас нет, духи тому свидетели.

Хха кивнул, и символически сплюнул под левый мокасин. Плевок не вышел, да и мокасина не было — на щиколотке болтался один верх с завязками. Если бой станет все же не последним, следующий месяц не-шаман будет занят излечением ног соплеменников. Все четверо хайова оставляли за собой неяркие, но отчетливые кровавые следы.

Джо вел отряд к самому выделяющемуся прибрежному утесу. Каменный обрыв здесь вздымался над соседними уступами, образуя высокий зуб-мыс. Должно быть, ночами наверху хорошо сидеть, общаться с духами и ждать приятных знамений. Приятные знамения — это такая досужая выдумка или «миф», как сказал бы сказитель. Впрочем, это никакого значения не имеет.

Хха не был уверен, что хайова доживут до ночи.

У самого мыса оказалось круто: скальные уступы поднимались широкой, но прерывистой «лестницей», ступени словно кто-то нарочно выдолбил под шаги здоровенных ступней, только обладатель подобных ног должен был быть раза в три покрупнее орко-питеков. Три Камушка из последних сил карабкалась на карнизы, сказитель не особо учтиво подпихивал и подтаскивал подружку. Хха наверх спешить не стал, подбежал к обрыву о подножья мыса. Нет: вниз уходила практически вертикальная скала, да еще края опасно слоились. Спуститься к воде, конечно, можно. Но перебраться через бурлящую в теснине воду и взобраться на откос противоположного берега нечего и думать. Поток мгновенно унесет, размозжит головы о камни. Плохая река, тут наверняка и аванки не водятся. Имелось бы время поискать удобное узкое место, попробовать перебросить веревку… Но кто ж даст время? Лохмачи рычат все слышнее, предвкушают. Впрочем, и веревки нет.

Хха глянул на друга, отрицательно покачал головой.

— Мы уже слишком устали, — без особого сожаления сказал боевой вождь, и полез на следующий уступ.

Младшие воины обернулись, но молчали. Уже достаточно опытны, чтобы все понимать. Три Камушка плакала, но это скорее от усталости, чем от страха.

Хха выбрался на вершину последним. Сородичи озирались, оценивая место последнего лагеря. Вид отсюда открывался прекрасный, жаль, его портили приближающиеся космачи. Когда-то не-шаман видел старого, больного клещами бизона — плешивая шкура на животном так и кишела черными самоуверенными насекомыми. Вот так эти, приближающиеся по плато, орко-питеки и выглядели.

Хха решил в ту сторону пока не смотреть, время есть. Река интереснее. Каньон бурлил белой пеной, местами вода взлетала, накидывалась на стены, влажный камень окрашивался в насыщенные красный цвет, и тут же неспешно бледнел, подсыхая. Берега еще хранили жар дневного солнца. За змеящейся прорезью каньона лежали безжизненные скалистые бугры, уходящие, насколько хватало взгляда. Наверняка в полдень там случайный воин собственные яйца может поджарить. Но все равно очень хотелось там оказаться. Хорошее место.

— Послушай, Но-По-Э, ты говорил, что бывает мир с одной луной. А бывает мир с двумя солнцами?

Все задумались. Потом Три Камушка прокашляла:

— Нет, два солнца — это уже чересчур.

— Частично ты права, — подтвердил сказитель, утирая потную рожицу. — Два солнца иногда бывают, но у нас нет никаких свидетельств о жизни на подобных планетах. Для бега и боев такие миры абсолютно непригодны.

— Да, духи предков о нас позаботились, мы можем умереть достойно, под единственным милосердным солнцем. Давайте этим и займемся! — призвал боевой вождь.

С боем особой спешки не было. Лохмачи приближались уже не спеша, сказитель взялся их пересчитывать — для научных целей и собственного успокоения. Боевой вождь осматривал подъем и предугадывал будущий ход сражения. Хха с девчонкой занялся менее достойным, но необходимым делом.

Большую веревку бросили еще три дня назад, но не-шаман собрал имеющиеся шнурки, из них связали шнур подлинней и привязали к ней пустую тыквенную баклагу. Все равно не хватало, но тут Но-По-Э вспомнил, что у него на поясе рыболовная леска. Хха лег на край скалы и все-таки зачерпнул воды, ее перелили во вторую баклагу, вновь наполняли «удочную», и, наконец, напились. Сказитель вернулся к подсчетам противника, выделяя отдельно: воинов, лохматых скво, детей мелких и детенышей относительно опасных. Племя кривоногих смотрело на засевших на скале врагов, перекликалось, выкрикивало непонятные рычливые оскорбления, грозило копье-дубинами и камнями, юные лохматые смельчаки подбегали к подножью мыса, издевательски трясли причинными местами. Но-По-Э тоже ворчал ругательства, не столько от великой оскорбленности, как от неупорядочности врага — постоянная беготня лохмачей мешала точному подсчету.

— Не плачь, — тихо сказал Хха девчонке. — Ты вела себя достойно, как настоящая хайова, и живой к врагу не попадешь.

— Еще бы! — Три Камушка утерла слезы. — Если вы меня не успеете убить, я прыгну в реку. Я плачу оттого, что даже стоять не могу. Я слишком слабосильна для хорошего сраженья.

— Кидать камни можно даже сидя. Правая рука не болит?

— Только когда с силой взмахиваю. Но она стала слабее левой руки.

— Неудивительно. Возможно, слабость должна пройти со временем. Жаль, мы это уже не проверим. Лечить твою руку было интересно, — не-шаман помог девочке собрать еще камней и пошел к боевому вождю.

Джо проверял оставшиеся стрелы и поглядывал на врага.

— Странные в наше время войны, — задумчиво молвил боевой вождь. — Мы сражались с воинами, имевшими а-балеты, весьма сведущими в письменах и имеющими уйму великолепного железа. Теперь все наоборот. Вон — эти космачи никак огонь развести не могут. Полагаю, нас жарить собираются. Но я не об этом. В старину войны были куда правильнее: с честным оружием, правильными скальпами и славными рассказами о великих подвигах. Когда мы попадем к предкам, что мы им расскажем? Что нас забили дубинами косматые вонючки? Будет ли это считаться хоть каким-нибудь ку?

— Вонючки здорово бегают. К тому же, их надлежит называть орко-питеками, так звучит куда славнее. Я не думаю, что кто-то из хайова вел войну с таким племенем.

Джо ухмыльнулся:

— Верно. Сказитель уверяет, что насчитал почти полторы сотни дикарей, не считая кривоногой мелочи. Вчетвером против полутора сотен копий! Это звучит уже получше. Думаю, они скоро атакуют. Мы все устали, а у них остается надежда на хороший ужин.

— Они точно людоеды?

— У меня хорошее зрение, и было время рассмотреть тех первых — на нашем холме у рощи. Лохмачи носят украшение из человеческих костей. Возможно, эта дань уважения костям предков, но едва ли: кости мелковаты и без кривизны.

Хха сплюнул. Не под левый мокасин, а в сторону врага.

— Пусть едят. Оружие у нас хорошее, едоков мы им поубавим. К тому же я намерен собрать свои не-шаманские силы и встать им поперек костью в горле.

Джо засмеялся:

— Достойная угроза! Пусть начинают, что-то я уже тоже хочу есть. Но мы в любом случае обречены поститься — орко-питеки крайне не аппетитны.

Орко-питеки атаковали в сумерках. Вероятно, надеялись, что полутьма собьет прицельную точность индейских луков. Разумнее дикарям было бы тогда подождать до темноты, но лохмачи предпочитали простые планы.

Удобных проходов к вершине имелось три с половиной. Узкую правую щель прикрывала, как выразился сказитель, «камнеметная артиллерия». Джо взял себе два левых подхода, не-шаману остался центральный.

Боевые действия последних дней и недостаток стрел привели воинов хайова к разумной мысли — нет смысла убивать врага «насмерть», стоит лишь выводить из строя. Хха стрелял в животы и бедра, рискую пустить смертельную стрелу лишь в очень хорошо и удобно подставленное горло. Получалось неплохо: в проходе образовалась воющая и рычащая окровавленная куча, враги мешали друг другу, некоторые пытались взбираться прямо через высокие «ступени», но, почему-то, очень плохо подсаживали друг друга и медлительно взбирались на уступы. Хха счел, что орко-питеки не рождены для боя в скалах, временами опускал лук, и кидал камни. На сраженье это походило не очень, скорее, какая-то глупая и кровавая игра. Весьма помогало то, что Хха чувствовал простые и тяжелые мысли врага — они думали как-то все вместе, скопом, то вдруг целым десятком решая перебежать к другому проходу, то так же малоосмысленно и разом начиная кидаться камнями. Казалось бы то, что вверх камни летят гораздо хуже, чем вниз, должно быть понятно даже очень вонючим людям…