Хичжу посмотрела на часы и приняла решение: встреча с Хаён сейчас в приоритете.

– Дорогой, прости, я быстро.

– Хорошо, поезжай.

Муж у нее добрый человек. Видя, что, если ничего не скажет, жена уедет с тяжелым сердцем, он отодвинул на второй план свои чувства и пожелал ей доброй дороги. С души Хичжу упал камень.

В ящике для документов, висевшем рядом со столом, хранились дела пациентов-подростков, которых Хичжу наблюдала некоторое время. Она открыла папку и нашла документы Хаён.

Папки были организованы по цветам. Дела тех пациентов, консультации с которыми она закончила, находились в папке голубого цвета; дела пациентов, наблюдаемых в настоящее время, – в папке белого цвета. И только дело Хаён хранилось в папке красного цвета.

Это был тот случай, когда консультации не были закончены – лишь приостановлены на некоторое время, но при этом требовалось постоянное наблюдение, чтобы в случае необходимости моментально отреагировать. Хаён являлась пациентом, который не выходил из головы у Хичжу, что-то вроде домашнего задания. Именно поэтому она и вылетела из дома, прервав такой уютный вечер.

Вытащив документы Хаён, Хичжу начала пролистывать страницу за страницей. Здесь были сведения обо всех сеансах, начиная с их первой встречи около трех лет назад. Как только она раскрыла первую страницу журнала консультаций, события того дня, три года назад, одно за другим начали всплывать в голове. На самом деле она чувствовала, будто взяла на себя тяжкое бремя, с тех пор как началась работа с Хаён…

– Не знаю, как мне лучше поступить с этим ребенком… – Сонгён, которая пришла просить о консультациях для ребенка, выглядела встревоженной.

Хичжу волновало, что со дня ажиотажа, развернувшегося вокруг побега серийного убийцы Ли Пёндо[3], они не связывались, а ведь прошло много времени. И сейчас новости того дня живо встали перед ее глазами.

Когда стало известно о том, что знаменитый на всю страну серийный убийца совершил побег, все впали в шоковое состояние. А уж когда сообщили, что он погиб при проникновении в дом к психологу-криминалисту, который проводил с ним встречи, у Хичжу не было иного выхода, кроме как сразу бежать к Сонгён домой. Однако дом был заперт, и на звонки подруга не отвечала. Хичжу понятия не имела, как с ней связаться. С опозданием она узнала из новостей, что Сонгён госпитализирована. И даже разыскав ее палату, не смогла к ней пробиться, так как ей было сказано, что пациенту необходим покой. Она была встревожена и оставила несколько сообщений, но ответа так и не получила.

Сонгён, появившуюся впервые почти за год, было не узнать. Исчез ее уверенный живой облик, лицо осунулось от потери веса. Казалось, она до сих пор не пришла в себя после шока, вызванного смертью Ли Пёндо.

– Ты в порядке? – Хичжу не знала, что случилось. Она была в курсе произошедшего исключительно благодаря провокационным статьям в СМИ, и сердце ее болело за подругу, с которой уже давно не было возможности увидеться. А на вопросы о том, что с ней произошло за это время, Сонгён могла лишь беззвучно открывать рот.

Хичжу действовала так же, как и с пациентами, которые не могут раскрыть то, что лежит у них на сердце, – спокойно ждала. Если человек сумел прийти на прием, значит, он все-таки решился поведать свою историю.

– Я расскажу позже… Как-нибудь в другой раз расскажу.

Хичжу терпеливо наблюдала за Сонгён, избегающей ее взгляда. Стоило сменить тему разговора.

– Ты говорила о Хаён? Почему ты считаешь, что ей необходима консультация? Она что-то сделала?

– Она не может спать. Вскакивает с криками посреди ночи, злится по пустякам, тревожится, постоянно выглядывает за дверь и в окно…

– Вот как… Из-за того, что она испытала тогда?

– Нет, тогда еще было более-менее…

– Так это недавно возникшие симптомы?

Сонгён, кивнув, продолжила:

– Она всегда была тихим ребенком. Но в последнее время что-то случилось; такое чувство, будто тронь ее, и она взорвется.

– Ох, давно следовало прийти…

Сонгён подняла голову и посмотрела на Хичжу.

– Не знаю точно, что произошло, но вам двоим следовало прийти сразу после случившегося.

Сонгён отвела глаза, будто ей стало тяжело выносить взгляд Хичжу. Такая перемена в ее поведении вызывала беспокойство. Та Сонгён, которая была знакома Хичжу, никогда не отводила взгляд и не была такой зашуганной. Подозрительно, как мог человек со столь стойким характером измениться всего за год.

– Ты сама-то в порядке? Выглядишь болезненно… Ты хорошо спишь?

И без того бледное и тревожное лицо подруги застыло. Судя по всему, она и спать нормально не могла.

– Это из-за того случая?

Сонгён нехотя кивнула и ответила, что не может как следует уснуть, и для нее уже привычное дело, едва заснув, тут же просыпаться и ворочаться до утра. Она рассказала, что нередко впадает в состояние отрешенности, и тогда, ни с того ни с сего, у нее начинает бешено колотиться сердце, а голова трещит так, что приходится принимать обезболивающее.

– Нам придется вновь вернуться к этому разговору, но, судя по всему, у вас обеих ПТСР.

– Ха… Посттравматическое стрессовое расстройство?

– ПТСР может проявляться спустя годы после случившегося, и то, что симптомы не были заметны сразу, не говорит о том, что все нормально. Как это можно назвать нормальным? Хаён, конечно, должна пройти лечение, но и ты тоже.

Казалось, Сонгён смутили слова Хичжу – будто она даже не задумывалась о таком варианте.

– Это из-за тогдашних событий? Или произошло что-то еще? – Хичжу знала, что Сонгён живет вместе с Хаён и они конфликтуют.

Даже с собственным ребенком возникают различные конфликты по мере его взросления. А здесь еще и отсутствовал момент естественного выстраивания близких отношений между матерью и дочерью на протяжении длительного периода. В их случае, когда Сонгён взвалила на себя обязанности мачехи враждебно настроенной к ней Хаён, ситуация неизбежно порождала противостояние. И без учета инцидента с Ли Пёндо, их конфликт не так-то прост…

Сонгён, прикусив губу, погрузилась в свои мысли. Чувствовалось, что она колеблется. Видя ее затруднение, Хичжу подумала, что, возможно, здесь кроется нечто иное.

Обычно консультации с детьми начинаются со знакомства с ребенком, которого за руку приводят родители. «Наш ребенок матерится», «не разговаривает», «занимается самоистязанием», «бьет младшего ребенка», «не ходит в школу» – в таких случаях одной только работой с детьми консультации не ограничиваются. Часто в процессе работы с пациентами становится ясно, что первопричина такого поведения связана с родителями. Поэтому в большинстве случаев лечение включает в себя не только работу непосредственно с пациентом, но и с ними. Даже если дело заключается в ПТСР, во время консультаций с Хаён, естественно, станет известно и о личной жизни Сонгён, и об атмосфере, царящей в доме, вплоть до отношений между супругами. Такая ситуация может быть дискомфортной для обеих сторон, и именно по этой причине специалисты стараются не проводить консультации с друзьями или знакомыми.

Хичжу желала избавить Сонгён хотя бы от одного груза. Более того, ей хотелось, чтобы подруга как можно скорее обратилась за помощью.

– Будет некорректно, если за консультации возьмусь я, поэтому поищу вам другого специалиста. Времени терять нельзя, надо приступать уже сейчас. – Хичжу открыла список коллег и начала искать, кто из них мог бы стать консультантом для этих двоих.

– Нет, не хочу другого специалиста. Лучше, если возьмешься ты.

Услышав решимость в словах Сонгён, Хичжу подняла голову и взглянула на нее.

– Ты уже в курсе наших отношений с Хаён, ты знаешь, что происходило все это время, и тебе не нужно объяснять все заново. Не хочу, чтобы незнакомые люди изучали меня, с нездоровым любопытством копаясь в моей жизни.

Услышав решение Сонгён, Хичжу кивнула. Затем, пододвинув стул поближе, взяла подругу за руку и вернулась к вопросу, который хотела задать с самого начала: