В результате муж не навещал ее вплоть до выписки из больницы, и у Сонгён не было ни малейшего шанса поднять вопрос о яде.

– Сонгён, ты меня слушаешь? – Только услышав голос Хичжу, она пришла в себя.

– А?.. Да-да, говори.

– Я спрашиваю, у вас с Хаён все нормально? Ничего не случилось?

– А что с Хаён?

– Похоже, она в ярости оттого, что вы переезжаете, не спросив ее мнение.

– Вот как…

– Не разговаривай со мной, как с чужой.

Когда они только начинали жить вместе, Сонгён думала, что у них получится стать одной семьей, если она будет искренна с Хаён, пусть та и не была ее ребенком. Сейчас же… Было ощущение, что она живет рядом с бомбой замедленного действия, которая может рвануть в любой момент. Теперь Сонгён осознала, насколько наивна и самонадеянна она была.

– С каждым днем все сложнее. Не знаю, что творится у нее в голове. В последнее время она только и делает, что сидит в своей комнате и молчит.

– В других семьях всё точно так же. В этом возрасте все дети – бомбы замедленного действия. С ума можно сойти: ведь непонятно, что кого заденет, и взорваться может в любое время…

– В других семьях точно так же?

– Конечно. Ты ведь знаешь, что пубертат не зря считается неспокойным временем? Другие родители тоже не понимают, что делать в связи с внезапными переменами в ребенке. Не разговаривать с родителями – это одна из базовых установок переходного возраста.

– Пубертат?..

Сонгён ни разу и не смотрела на это с такой стороны. Услышав это слово, она почувствовала странное облегчение. Может, рано пугаться и стоит посмотреть на Хаён под другим углом? Откровенно говоря, за исключением поведения за сегодняшним ужином, с ней не было особых проблем.

– А Хаён продолжает повторять одни и те же слова?

– Какие?

– Слова о том, что ты ее ненавидишь, что тебе будет все равно, даже если она умрет…

– Нет. Ничего такого.

«Это действительно так? А девчонка наблюдательна…» Хотя Хаён и не показывает, но она не может не замечать черту, которую провела Сонгён. Трудно сказать, что она ненавидит падчерицу, но и симпатии к ней не испытывает. Скорее избегает ее любой ценой. Вот истинные чувства Сонгён.

– Ну ты и дурочка… Неужели действительно не понимаешь, что стоит за этими словами?

– А?..

– Она же буквально умоляет: «Люби меня». Хаён жаждет любви. Она изголодалась по этому чувству.

Сонгён нечего было ответить на слова Хичжу. Единожды образовавшаяся трещина лишь нагляднее демонстрирует, насколько далеки люди друг от друга. Пусть Сонгён и собирала Хаён завтраки, ощущая при этом некоторую неловкость, но, сталкиваясь с ней лицом к лицу, не могла смотреть ей прямо в глаза. Тело деревенело, и Сонгён прирастала к полу.

– Если не получается вести себя с Хаён по-доброму, попробуй для начала поговорить с ней. Я говорю это, конечно, только теперь, но вы обе были непростыми пациентами.

– …Да?

– Не показывали, что происходит у вас в душе. И как тогда проводить терапию? Если вы не будете открывать то, что лежит на сердце, то никогда не сможете сблизиться друг с другом. – Будто видя решение ситуации, Хичжу делилась накопленными за несколько лет мыслями. Сонгён молча слушала ее.

– Знаешь, о чем я думала, проводя консультации с матерью и дочерью на протяжении трех лет? Хаён была словно подсолнух, который бесконечно тянулся к тебе, а ты напоминала холодное солнце, отказывающее даровать ей единый лучик. Отчего ты так холодна с ней? – Хичжу наступила на болезненную мозоль Сонгён.

Та не отрицала, что была холодна с Хаён. Хотя консультации длились всего по часу в неделю, Хичжу, которая наблюдала за ними несколько лет, не могла не заметить лед в их отношениях.

– Сонгён, такие дети, как Хаён, с повышенной тревожностью, всегда остро на все реагируют. Они стараются быть такими, какими их хотят видеть родители. Если их усилия не срабатывают, они начинают бороться. Провоцируя конфликт, они хотят привлечь внимание. А что происходит, когда и это не работает, знаешь?

«Где же сейчас Хаён?» – подумала Хичжу и продолжила:

– А после они дистанцируются. Если вы позиционируете себя как семья, то должны постоянно поддерживать и налаживать контакт, а иначе вы ничем не отличаетесь от соседей. Возможно, сейчас выпал последний шанс.

– Последний шанс?

– Если переходный возраст проходит в подобном ключе, то, повзрослев, ребенок покидает дом. У родных родителей и детей все аналогично. Ты же не хочешь оставшуюся жизнь провести в таких отношениях?

– …Не знаю, с чего начать.

– Поинтересуйся, какое у нее настроение, хорошо ли она спала. Спроси, чтобы она хотела бы съесть. Вы же семья, что тут сложного? «Это не пустой разговор», «я искренне заинтересована в тебе», «я вижу тебя», «не волнуйся», «я рядом» – если ты дашь почувствовать это Хаён, она откроется.

– Понятно… – уклончиво протянула Сонгён. Она не могла ответить: «Ты ничего не знаешь». Ей просто хотелось завершить разговор.

– Помимо переезда, произошло еще что-нибудь?

– М-м?

– Просто во время разговора с Хаён возникло такое чувство.

Поколебавшись, Сонгён в итоге произнесла:

– Я беременна.

– О… поздравляю, – замявшись на мгновение, поздравила Хичжу. Пауза между ее словами странным образом резанула по нервам. Да, Хичжу ведь с самого начала невзлюбила ее мужа. И тем не менее Сонгён стало обидно, что та, будучи подругой, так безрадостно восприняла новость о беременности.

– Видимо, тебя это не обрадовало, а?

– Нет, что ты! Просто теперь стало понятно, зачем приходила Хаён. Получается, на самом деле она хотела поговорить не о переезде, а о том, что у нее родится младший брат или сестра…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.