Вот же тормоз. До него реально доходит долго. Он повернулся ко мне своими черными дырками глаз. Они плыли по краям, как будто это были дыры не в его лице, а прямо два очка ужаса посередине самой ткани мироздания. Я отвернулся. Даже на прикованное нечто в железных зубьях было смотреть приятнее. Интересно, где у него мозг? Башка превратилась в пасть уже какую-то. Может в жопе? Провалились? Того отдаленно похожего, который в Водном Зале, пришлось основательно кромсать, хотя мы постарались с головы начать. Как с обычной нежитью не прокатило, потеря головы его не успокоила. Я внимательно осмотрел почти человеческое тело, на котором еще кое где остались обрывки ткани. Кисти рук и ноги ниже колен, оставшиеся вне пределов железных захватов тоже мутировали. Пальцы выросли, добавили суставов. До тех сусчавтатых тентаклей, что были у твари в Водном зале пока далеко, но все равно внушает. Метров по три каждый палец, кончается длинным когтем, свернулись вокруг кресла, стараясь не касаться железа. Целый ковер из бледной, шевелящейся плоти, с кусками костей и черепами между ней. Спагетти больше никогда есть не смогу. Потому что его нет в этом мире. Я странно хладнокровен, тут же просто какой-то кошмар вокруг творится. А я проголодался и о спагетти думаю. Я прислушался к бубнежу не нахера. Он вдруг, не с того не с сего, решил погрузиться в воспоминания. Хотя, это логично, в его-то возрасте.
— А вот тут принесла себя в жертву моя дочь. Какая глупость! Какое предательство!
— Так, что? — я с удивлением поднял бровь. — Зачем?
— Что бы воздвигнуть Пелену Япета, конечно, — почти сразу ответил он, всего секунд пять попырившись в мою сторону. И продолжил. — Кто же знал, что даже после того как сам Старый бог сгинет, его дары будут работать? Ведь он говорил, что это часть его силы. Но это была ложь. Запомни, ученик, боги всегда лгут. Даже если они говорят правду, это лишь значит что она нужна для обмана. Япет создал закон, и теперь каждый дурачок, прочитавший правильно стишок, может создать Пелену. Ценой своей жизни. Хорошо, что таких дураков нужно пять, плохо, что дураков слишком много. Конечно, раньше мы думали что в Пелене часть силы бога. И я не боялся этого, после того, как Япета свергли. А на деле это лишь зеркало, отражающее нашу силу. Мою силу. Силу, страшную для богов. И чем сильнее я, тем прочнее барьер. Но я нашел способ вырваться. Посмотри на меня! Я воплотился за пределами Пелены! Я превзошел законы Старого бога!
— Но далеко от тела ты отойти не можешь, — продолжил я. Это логично, иначе он бы же по всей Клоаке шустрил. — Ты просто сидишь и ждешь очередных грабителей музея, чтобы их сожрать. Был бы телевизор, было бы легче, а так…
Я болтаю чушь, помахивая перед собой ножиком, потому что в моей голове созрел отчаянный план. Надо на него решаться, но мне кажется в нем есть слабые места. А подумать как следует над следующим ходом трудно, когда надо параллельно отбиваться от всяких вейперов потусторонних, да и обстановка не располагает вообще к умственной деятельности.
— Тебе тут скучно, наверно, — сказал я.
Дымные щупальца вдруг перестали ко мне подбираться. Призрак долго молчал. А потом ответил:
— Да. Я прочел все свитки этого зала по тысячу раз. Прежде, чем они стали рассыпаться в прах. Выучил их наизусть. А книгу Свершений Владык я разорвал на мелкие кусочки, стер в прах…
— А что в этих свитках? — уточнил я.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Как что? Ты не знаешь, что находишься в сокровищнице храмового ведомства? Самое ценное. Бухгалтерия. Спроси меня, сколько коз было поставлено для жертвоприношения в четвертом месяце шестисотого года от Основания в южное поместье владыке Черпай Кашку? Сорок семь. Было шестьдесят, но пастухи утверждают, что на них в дороге напали волки. Врут. Я думаю, они часть съели, а часть продали. Я бы на месте цензора Юга велел казнить их, их детей и родителей. Это верное решение по трем причинам. Если они виновны, это послужит уроком для остальных и все впредь будут лучше стараться выполнять наши поручения. Если не виновны, то это ничего не меняет. А главное, это заставляет людей серьезней относиться к нам. Ведь мы те, кто содержит владык, мы самые важные, на нас держится вообще всё, вся, и каждое! Ну разве не ясно, что…
— А тебе не интересно, что происходит наверху сейчас? — перебил я его. Увлекательный разговор, конечно. Но дымные щупальца снова начали подбираться к моему лицу. А мне надо отдохнуть. Протупив пять секунд, призрак спустился пониже и сказал:
— Там страдают люди. Несчастные, глупые смертные, лишенные владык, которые бы могли их защитить и нас, которые могли бы им сказать, что делать. Они погрязли в голоде, холоде, ютятся среди старых развалин…
Ненахер внезапно пустил полупрозрачные слезы. Прямо выстрелил в мою сторону двойной очередью капель. Которые, впрочем, рассеялись в воздухе, не долетев. Переигрывает.
— Владыки, — сказал я. — Кто они? Что они такое?
Глава 20
Планы А и Б
Как бы не был тебе интересен даже самый адски увлекательный факт, своё любопытство лучше удовлетворять в удобном кресле под чай со сладостями. Сейчас обстановка совершенно не располагала к умным беседам. Но Рудо, скотина, спускаясь с груды костей зацепил ногами какой-то хлам и, нелепо взмахнув руками, вернее одной рукой с факелом, вторую он не отнял от рукояти кинжала на перевязи, рухнул мордой вниз. И покатился по склону, вызвав настоящей оползень. Призрак дернулся, но не обернулся. Зато его тело в тисках схлопнуло пасть и вытаращилась мутными буркалами прямо на Рудо.
Скорее всего, это была игра моего воображения. И призрак не дергался, и тварина в зажимах повела по костям небрежным взглядом. Если он тут сотни лет сидит, то кости наверняка не раз самообрушались. Привык. Даром что глаз у него штук сорок, Рудо он в упор ими не видел. Тем не менее убийца застыл, лежа мордой вниз, а я ляпнул первое, что пришло на ум. Хотя, первое, что пришло мне на ум, это совсем другие вопросы. Не умерли ли там мои люди, пока я тут разговоры разговариваю, и как бы тебя убить надежно, захер недобитый. Но эти острые вопросы показались мне слегка невежливыми для столь изысканной беседы, пришлось быстро придумать хоть что-то еще.
Удивительно, но я попал в сферу интересов древней твари. Как говорится, и сто мудрецов не ответят на вопрос заданный дураком. Похоже, сейчас как раз тот случай. Призрачная фигура подняла вверх палец, и с надменными нотками провозгласила:
— Очень хороший вопрос, ученик! — спустилась пониже и стала «расхаживать» передо мной взад вперед. — Эти существа, что мы называем владыками, крайне скрытны. Мы даже не знаем их самоназвания. Да мы о них не знаем почти ничего! Конечно, темные крестьяне отождествляют их с людьми, и даже выводят одного от другого, словно семьи людей, но я тебя уверяю, ученик, они размножаются иначе. А то, что они говорят о себе, всегда ложь. Помни, они всегда или лгут, или говорят правду, чтобы обмануть.
Призрак внимательно посмотрел на меня.
— Но главное их отличие от нас, это, конечно, их непостижимые силы. Так, однажды тот кого мы называем Флоренарис, захотел себе людей. А это было лет через двести после того, как их сбросили в этот мир, прошло всего сто лет после Основания, людей на всех не хватало. И этот Флоренарис решил сделать их себе сам. Он сел на камень, и сидел там сорок лет. Наблюдал за тем, как растут ягоды, плоды на деревьях, и грибы. И пытался вырастить вместо плодов новых людей.
Призрак совсем по человечески потер свой длинный нос. В сочетании с откровенно старохолюдной бледной рожей и черными провалами вместо глаз, такие естественные движения почему-то холодили мне сердце даже сильнее, чем зловещий шепот. Видимо, с такой рожей ты ожидаешь, что на тебя сейчас будут с могильными интонациями наезжать. А вот что он нос почешет, не ожидаешь. Это прям заново перезапускает весь ужас ситуации.
