Но от баб Ани мне не удалось добиться ответа. Она поставила на стол банку с соленьями, положила рядом открывашку и перед тем как выйти сказала:

– Когда захочешь поесть, сама откроешь.

Побежала вслед за бабулей, почти крича на неё.

– Мне нужно в Москву! Я не хочу находиться здесь! Разрешите позвонить подруге и она меня заберёт. Сраная деревня!

Она резко остановилась, повернулась ко мне и слегка улыбнувшись сказала:

– Уйдешь тогда, когда сама не захочешь оставлять это место.

Я огляделась. Вокруг грязь, злые гуси, ужасный смрад от коров, курицы тоже не фиалками пахнут, жара стоит нереальная, солнце зло печёт макушку. И дом, который похож на избушку, без удобств.

– Не захочу? Оставлять эту дыру? Не смешите, бл*ть!

Но бабушка ничего не ответила, просто ушла, завернув за дом. А я осталась в одиночестве, среди кур, свиней, коров и прочей дичи.

Громко выругалась. Вспомнила про Матвея. Он бы меня живо забрал и вернул. А телефона, чтобы ему позвонить – нет. Жутко захотелось пить, но рассол меня мало привлекал. В поисках воды я ушла с участка баб Ани. Спрошу у соседей или прохожих, может где-то есть питьевой фонтан.

Мимо проехал незнакомый светловолосый мальчик, притормозил передо мной и удивлённо спросил:

– Вы откуда?

– Уж точно не из этой деревни. Скажи где здесь можно холодной воды попить? – сразу перешла к делу.

– Из колонки, – ответил он, уже собираясь ехать дальше.

Резво шагнула и схватила за руль велосипеда, чтобы не укатил.

– А где эта колонка, покажешь? – спросила я.

– Сами найдёте, – он зыркнул на меня, грубо оттолкнул руку и быстро помчал по грунтовой просёлочной дороге, оставляя за собой пыльное облако.

Чтоб тебя! Пришлось бродить дальше, пытаясь понять, как должна выглядеть "колонка". Следила за дорогой, чтобы не сбиться с пути и вернуться хотя бы к той же избушке.

Прошла вдоль невзрачного забора, который казался утомительно однообразным. Взгляд мой блуждал по дряхлой деревянной изгороди со старой полопавшейся краской и покрывшейся мхом. Разноцветные лепестки цветов проглядывали сквозь щели забора, словно пытаясь привнести каплю радости в эту серую картину.

Глаза зацепились за зелёное яркое пятно, видневшееся вдалеке. Я даже подпрыгнула в попытке увидеть больше, но это мало помогло. Побежала туда, не обращая внимание на отсутствие обуви. Мягкие пятки, за которыми я тщательно следила, регулярно посещая мастера по педикюру – превратились в хлам. Создавалось ощущение, что они всегда так выглядели. Грязные, сухие, с трещинками.

До поля добежать не смогла, легкие сжались в судороге, воздуха не хватало. Солнце пекло макушку, голова кружилась, я еле доковыляла до кромки кукурузного поля и упала прямо туда, прячась за стеблями. Меня окутал приятный запах, что-то среднее между свежесваренной кукурузой, скошенной травой, нарезанным огурцом и зелёным луком.

Желудок забастовал, громко заурчав. Недолго думая, сорвала початок, сняла с него всё лишнее и вгрызлась в сладкую сочную кукурузу, не обращая внимания ни на что вокруг. Очнулась только когда что-то тяжелое легло мне на правое плечо.

– Поймал вредителя! – гортанно сказал мужской голос. – Воровать не хорошо.

– Я совсем немного съела… – стала оправдываться сразу, вытирая тыльной стороной руки губы. – И вообще! У вас всё открыто, нигде не указано, что это частная территория! Значит бесплатно!

Смотрела вниз, побоялась поднять глаза, но всё же встала с насиженного прохладного места.

– Это поле! – угрожающе сказал он. – Здесь нет заборов с колючей проволокой. Вижу, что тебе даже не стыдно.

– Всего лишь пять початков съела, не всё поле же! – ответила я.

– Тогда тебе нужно срочно искать туалет, – зло посмеялся он. – Возможно было вкусно, но через часик ты пожалеешь, что пришла на это поле.

– Хватит мне угрожать! – прикрикнула я, поднимая взгляд.

Он стоял, словно воплощение силы природы, огромный и опасно привлекательный. Шатен, с крепкими руками, которые казались способны одним движением сломать. Его синяя футболка, с подкатанными рукавами, подчеркивала мускулистость.

Но было в нем что-то такое, что раздражало меня до глубины души. Может быть, это была его уверенность в себе? Он злобно улыбался, зная, что владеет ситуацией. И хотя я старалась убедить себя, что он вообще меня не цепляет внешне, всё же мне нравилось это чувство – игра, которая только началась между нами.

– Говоришь пять початков съела… – он внимательно рассмотрел всё, наверняка проверял не вру ли я. – Пять часов отработаешь на ферме.

Мужчина не настаивал. Нет. Он просто сказал это, будто изрёк факт.

– С х*я ли? – ответила я. – Отвянь от меня, деревенщина. Я оплачу эти несколько несчастных початков.

Он злобно вздохнул, окидывая меня взглядом, будто изучая как меня быстрее прикончить.

– Ну и как ты мне оплатишь? – он посмотрел на мои ноги и добавил. – Натурпродуктом за натурпродукт?

Я вспылила, не дождавшись пока он договорит.

– Чтобы я? С тобой? Да никогда! Ты кто вообще такой?!

Плюнула и пошла обратно. Он что-то крикнул в мою сторону, только я уже ничего не слышала.

– Е*анное место! Одни имбицилы вокруг! Чтоб это деревня провалилась! – говорила я вслух.

Услышала, как недалеко от меня кто-то ходит, шоркая.

– И что же тебе это место сделало за пару часов?

Баб Аня материализовалась будто из пустоты.

– У вас мужики грубианы! Один только что предлагал переспать за кукурузу! Отврат!

– Это ж кто такой? Отродясь подобного не слышала, – удивилась она.

Махнула рукой, продолжая двигаться к дому.

– Огромный такой. С щетиной. Шатен, волосы слегка вьются. И он ну очень мускулистый! На кукурузном поле встретила.

– А что ж ты там делала? – спросила она, поправляя синий платок с узорами.

– Ну-у, ознакомилась с растущей культурой…

– Поди сожрала много? – сказала бабуля, усмехнувшись. – Такое Илюша очень не любит. Тщательно следит за всем.

– Так вы его знаете… – разочарованно ответила ей, резко остановившись.

Песок неприятно хрустел, забившись между пальцами. Мои ноги были полностью в земле, до щиколоток.

– Отож! Как не знать! Вырос перед моими глазами. Скоро отпразднует тридцати трех летие.

– Ему тридцать три? По поведению не больше пятнадцати! Извращенец, только об одном думает, – буркнула я.

– Что ж ты так злишься? Сама поела с чужого поля, сытая ушла, а еще жалуешься. На одно небольшое поле знаешь сколько труда выложено, чтобы всё взошло, заколосилось? Конечно, от твоих поеденных ничего не убудет… Но нужно уважать чужой труд! – объяснила она.

– Да я предлагала заплатить! А он мне: "ты отработаешь на ферме пять часов", – сказала я, скрестив руки на груди. – Баб Ань, ну это же бред!

– Я с ним поговорю, пусть снижается до двух часов работы. Пять слишком много, – сказала она. – Конечно, ты можешь просто заплатить, если есть деньги. Она говорила вкрадчиво, будто знала, что у меня ничего нет, кроме моих стринг и ультракороткого платья. – Мне нужно позвонить. Подруга за все заплатит и заберёт меня. Убьем двух зайцев. И вам мою физиономию видеть не придется, и мне – вашу.

Мы пошли дальше, приближаясь к дому. – Э нет, дело так не делается. Давай уговор, ежели ты подружишься с Ильёй, то отпущу домой. Ежели нет – заработаешь сама на поездку до дома.

Пф-ф, и зачем ей это? С мужланом ещё дружить? Взамен на моё освобождение из дыры? К чему такие сложности… Видимо хотят меня подольше использовать в качестве их раба.

– С ним дружить я не собираюсь. Второй вариант более привлекательный. Что предлагаете? – поинтересовалась я.

– Для начала сменить это профурссетское платье, – она поморщилась. – В доме цельный шкаф с сарафанами. Выберешь любое.

Зашли снова в избушку, которую старуха называла гордо "дом". А шкафом была маленькая комнатка, где рядом с соленьями висела одежда на самодельных крючках. Создавалось ощущение, что бабуля надо мной просто издевается.