Она предложила мне голубое платье в мелкий цветочек, мешковатое, из грубого материала. Я с отвращением взяла его кончиками пальцев.
– Что ж ты так скукожилась, девка. Отличный сарафан, в жару самое то! Надевай.
– Это?! – крикнула я. – Ничего нет по фигуре? С вырезом на груди или короткой юбкой?
– Чай не в бутике! Бери, что дают. В Москву вернуться хочешь?
Молча кивнула, приблизила платье к лицу и принюхалась. Пахло тленом, пылью и немытой коровой.
– Можно в стиралку хоть закинуть? – посмотрела на баб Аню, та лукаво улыбнулась.
– Если хочешь постирать, вот, – она махнула рукой в сторону тазика, скромно притаившегося в углу. – Мыло и щетка там же.
Я потеряла весь энтузиазм делать хоть что-то.
– А вода? – уточнила я.
– В колонке. Выходишь через калитку, поворачиваешь направо, буквально два шага и там колонка.
Уточнять, как же должна выглядеть колонка – не стала. Бабуля долго смотрела на моё лицо, не выражающее ничего кроме вселенского непонимания.
Она поморщилась, сильнее затянула платок, взяла меня за руку и потащила. – Эй! Куда так быстро?! – крикнула я. Мои ноги онемели, я не чувствовала пяток.
Каждый шаг давался с боем и болью. – А вот и колонка! – торжественно объявила бабушка, показывая рукой, будто демонстрирует экспонат.
– И отсюда вы пьете воду? Как это работает? Я не знала с какой стороны подойти к устройству. Это напомнило мне, как я однажды, зайдя в туалет фешенебельного ресторана, пыталась понять как нажать на кран, чтобы помыть руки.
Она закатила глаза, подошла к нему и руками схватилась за рычаг. Сделала несколько движений вниз, вода резво полилась из крана, а я мигом кинула тазик. Он наполнился в считаные секунды. – Теперь идём обратно, – сказала бабушка и направилась к дому. – Стойте! Я тут постираю, вдруг вода понадобится ещё, не ходить же несколько раз.
Но мои уговоры никто не слышал. Она повторяла, что так в деревне не принято и всё тут. А на вопросы почему, что будет если я так сделаю – она так и не ответила, предпочитая их игнорировать.
– Здесь стирай, – бросила она, оставив меня во дворе, прямо рядом с курочками. Они уже гуляли, клевали землю и смешно трясли головой. Одна проявила особый интерес, даже ко мне подошла, очень близко. Она резко клюнула меня в ногу и убежала. Видимо запомнила мою физиономию, решила отомстить. Я рассмеялась. Только вчера была в Москве, наслаждаясь своей шикарной жизнью, а сегодня думаю о том, почему меня не любит курица.
Кинула в тазик сарафан, взяла мыло, намочила щётку в воде, потёрла о мыло и как попало пыталась постирать платье. Моментами совершая излишне истеричные быстрые движения, желая закончить это скорее.
Вода быстро стала грязной, коричневой. Пришлось слить и заново пойти к колонке. Тут уже обошлась без помощи баб Ани. Та просто ушла в дом и больше не появлялась, только у меня ощущение, что она бдит за мной через окошко.
– Б*ядский день! Когда нибудь он закончится?! – выругалась я под нос, в попытке поднять очередной тазик с водой из-под колонки. – Тебе надо помыть рот с мылом, – прогремел мужской голос за моей спиной. Илья невзначай стоял, оперевшись об яблоню и лениво крутил колосок между пальцев. Я возмущённо хмыкнула, но не стала ничего отвечать, подняла таз, выпрямив спину и развернувшись ушла. Тоже мне воспитатель нашёлся! С моим характером даже родители не справились, так что у деревенщины даже шансов нет.
Сарафан стал ярче и светлее, на ткань было приятно смотреть. Видимо платье слишком долго висело в пыли. Заодно я решила постирать свои трусы, очень жаль, что сменных у меня не было, а то что предлагала баб Аня – лютый ужас. Кто сейчас носит панталоны?
– Да ты поверь, в них очень удобно! Больше свои ниточки носить не захочешь! – сказала она в очередной раз и принесла стопку желтоватых, видавших когда-то лучшую жизнь, больших трусов.
И я сдалась, объем стирки увеличился, теперь настало время чужих трусов. Здесь я ещё истеричные приступила к делу. Казалось горы ткани никогда не закончатся. В чем-то я была права. – Дитятко, раз стиркой занята, с рукой и мой платок с юбкой закинь. Почти не грязные, просто в огороде была, немного испачкала.
Я устала, солнце ужасно жарило, желудок болел, а ноги… Они были в ссадинах и кровавых мозолях. И тут меня скрутило, да так резко, что стало ещё жарче, кожа покрылась мурашками. Забежала домой, баб Аня как невзначай стояла у окна и смотрела во двор, резко дернулась в мою сторону. – Что случилось? – спросила она. – Ты же ещё не закончила. – Где здесь туалет?! – громко крикнула я, так как чувствовала, что я скоро не выдержу.
– Все удобства на улице, – ответила та, показывая на деревянную будку с покосившейся дверью. Но в этот момент мне было все равно как выглядит туалет, главное, что он был и относительно рядом. Жалела ли я, что съела сырую кукурузу? Определённо нет!
Я побежала туда, будто спешу урвать новинку парфюма по скидке в ЦУМе. Стоило мне присесть и сделать свои грязные дела, как наступило осознание. Во-первых, не было туалетной бумаги, но зато стопкой лежали газетки. Во-вторых, в этом "доме" ужасно пахло и насекомые умудрялись укусить за самое драгоценное в это короткое время, что я там находилась. Попа чесалась неимоверно, но зато я расслабилась. Как они здесь живут? Вместо мягкой белой бумаги – газета, вместо нормального туалета – зловонная клоака, вместо дома – избушка.
– Днище! – пробурчала я. – Ты мой платок не достирала! – баб Аня снова материализовалась во дворе. – Технический перерыв. Да и вообще, не обязана я ваши вещи стирать! – сгрубила я. Мне не понравился тот тон, с которым она говорила. Приказной. Неприятный. – Если ты хочешь вернуться в Москву, то обязана. Не расстраивай старую бабушку, иначе уйдешь на отработку к Илье.
– Так вы не бабушка-одуванчик, а шантажистка!
Она хитро прищурилась.
– Не пила б так много, не оказалась бы здесь! – подытожила она.
– Э… – я не нашлась сразу, что ответить, ее слова привели меня в ступор. – А как вы узнали, что пила?
– Так от тебя несло как от Валеры, соседа нашего. Знатный алкаш, на всю деревню прославился.
Я принюхалась к себе, пыталась почувствовать, действительно ли от меня несло. Приставила ладонь ко рту, дунула и поморщилась.
– Ото ж! Идём, повесим бельё и сядем поужинать.
– Не могу. Мне нужен душ! – устало выдала я, присев на корточки.
– Ба! Прикройся, – крикнула она. – У тебя весь срам открыт!
Тут я вспомнила, что трусы то постирала. Баб Аня со всей своей прыткостью забежала в дом и быстро вернулась с синим банным полотенцем.
– Накинь на себя. Идём в дом, искупаешься.
Внутренне надеялась, что испытания закончились и можно спокойно постоять под душем, обдумывая все события проходящего дня.
– Садись пока за стол, поедим. А к этому времени вода нагреется.
– У вас водонагреватель накопительный? – удивилась я. – Все же ставят проточный в душевую.
– Нагреватель у нас самый лучший – русская печка! – сказала она и поставила железный тазик с водой ближе к очагу. – Подождать нужно пока сама печка растопится.
– В такую жару?! – заикнувшись сказала я. – Тут же сауна будет!
– Ночи у нас холодные, сама будешь к печке прижиматься.
Бабушка принесла отварную картошку, открыла банку с огурцами и достала кусочек сала, тонко его нарезала, предложила мне. Я поморщилась.
– В этом ничего полезного нет. Жир в чистом виде! Не буду. – отказалась я.
– Нет ничего полезного! – передразнила меня бабушка. – Много ты понимаешь в полезностях. Сама пьешь так, что перегар на всю деревню, а сало ей вредно!
Я устало отмахнулась. Поковыряла картошку, не решаясь начать есть.
– Ты чего задумалась? – спросила она. – Неужто влюбилась?
– Да нет. Пытаюсь понять где в этом доме находится ванная комната. Очень маленькое пространство.
– Так вот она! И ванная, и гостиная, и спальня! – она махнула вокруг себя.
– Одна комната?! – возмутилась я.