– Соберись, – строго сказала я себе. – Думай о своей дочери.
И тоскливо посмотрела на дочку – та ещё и не думала домой идти. Но плюсы от прогулки были, мне немного полегчало и прояснилось в голове. Подумаешь, ноги замёрзли, переживу…
– Диан? – попросила я. – Пойдём домой?
Она и виду не подала, что меня услышала, но минут через десять все же повернула к дому. Я приободрилась, утром поесть не смогла, сейчас перекушу, попью горячего чая, затем в горячую же ванну…
Дианку в подъезде вперёд не пустила, мало ли какие сюрпризы там ждут. К счастью, ничего не было. Ни записок, ни дохлых птиц. Но Дианка явно тоже уже всего ожидала, выглянула сначала за угол лестничного марша и потом только пошла к квартире. Уроды, кто бы это ни был, испугали мне ребёнка.
Сообщение пришло, когда я готовила обед. Макароны, Дианке без ничего, она только так их ела, себе с остатками вчерашнего сыра. Я толком ни с кем не общалась, сообщений не ждала, поэтому к телефону не потянулась – скорее всего, спам.
И заглянула только после ванной.
"Думай о своей дочери, она так беззащитна"
Я зубами скрипнула от злости и бессилия.
– Никто, никто не думает о ней кроме меня! – закричала я. – И без ваших напоминаний!
В ответ тишина, даже Дианка не обернулась.
Глава 9. Артур
Над потолком клубился дым, кондиционер не справлялся. Можно было бы вообразить себе шумную вечеринку, но курил я один. Просто одну за другой. Одна пустая пачка валялась на столе, во второй уже несколько сигарет осталось.
– С вашей наследственностью столько курить неразумный риск…
Я вскинул голову рассматривая говорящего.
– Вы считаете, что жить и работать во благо своей семьи и компании это мой долг?
– Я считаю, что есть куда менее изощренные и куда более быстрые способы умереть, чем рак лёгких, – спокойно ответил Роберт.
Меня мутило. Встал, открыл окно нараспашку. Там – темнота. Вывалился по пояс, вдыхая холодный воздух, впуская его в накуренный кабинет. Стало немного легче. Вернулся и буквально рухнул в кресло.
– Это все давит на меня пиздец, – признался я. – Зачем было растить из меня наследника и ставить такие унизительные условия вступления в наследство, которое принадлежит мне по праву?
– Я не знаю, чем руководствовался ваш отец.
– Да брось, – поморщился я. – Всё ты знаешь. Ты такой же старой гандон, как и мой отец.
Роберт никак не отреагировал, а я вдруг подумал, что он ничем не заслужил. Я помню его всю свою сознательную жизнь, и участия в моем воспитании он принимал куда больше, чем отец.
– Брак может быть фиктивным, – повторил он в сотый раз. – Кто узнает? Никто не станет лезть в вашу постель, Артур. Всего год.
– Я… – почти задохнулся я от накативших чувств. – Я же воспринимал это наследие, как неизбежность. Оно было частью меня, понимаешь? А теперь я…я как будто вижу возможность сбежать.
– Неразумно бегать от таких денег, – покачал головой Роберт.
Я сломал карандаш и выругался – и этот пластиковый. Никакого удовольствия ломать.
– Меня бесит, что отец сохраняет надо мной власть даже после смерти.
– Вы большой мальчик, Артур. К чему такая категоричность? Учитывая ваше детство, я вполне понимаю ваши чувства и даже ненависть к отцовскому делу. Но кто сказал, что вы должны стоять у руля компании всю жизнь?
Я даже замер.
– Говорите дальше, – попросил я.
– Все мы знаем, что случится, если ваши родные вступят в права наследования. Компанию разорят, причём направленно и выкупят за смешные деньги. Я знаю уже трех претендентов на покупку. И действовать они будут тонко, изнутри. Семья не успеет понять, как осталась без бизнеса.
– Но?
– Но вы можете продать компанию сами. Когда вступите в права наследования, через год после брака. Руководить вы умеете грамотно, и позиции компании не упадут. Вырученных денег будет много. И тогда вы просто поделите их поровну.
– Они потратят сколько бы им не дали, – горько ответил я. – Они не знают цены деньгам.
Сколько раз я мечтал был таким же беззаботным и просто наслаждаться отцовскими деньгами, но в меня вбивалось, как умножить, как упрочить…
– Трастовый фонд, – просто сказал Роберт. – Под грамотным управлением, на каждого члена семьи. Лучше за рубежом, там законы в отношении трастов прозрачнее. И ваши родные будут получать ежемесячный процент, плюс бонус раз в год. Это тоже будет очень много, учитывая вложенные в траст суммы. Там хватит и на любовников Стеллы, и на операции вашей мамы, и на виллы на карибах. Хватит на все и у них не будет шанса потратить сразу все.
Всё же не зря папа держал так близко Роберта. Он гений. Но черт, женитьбу это не отменяет!
– Стеллу порвёт на части, – сказал я подумав. – Она сочтет это подачкой.
– Не думайте о Стелле. Думайте о том, как договориться с вашей бывшей женой.
Черт. Мой визит к Юле только все испортил. Нужно учиться держать чувства в узде. Но она посмела… я до сих пор как будто чувствовал обжигающее прикосновение женской ладони к своей щеке и свою неудержимую ненависть.
– Я не смогу.
– Сможете, – жёстко ответил Роберт.
– Она ненавидит меня.
Я понимал это с каким то удивлением. За что? За то, что сломала мою жизнь? Она просто не имела права на ненависть.
– Она мать, – развёл руками Роберт. – Она мать особенного ребёнка. Думаю больше всего на свете ей нужны гарантии счастливого будущего для дочери. А это деньги, Артур. Предложите ей деньги. Она не устоит.
Через пару дней я снова поехал к ней. Мне это было поперёк горла, но я понимал, что Роберт прав. Это единственный способ соскочить с ненавистного долга без потерь и даже с чистой, насколько возможно, совестью.
Сидел в машине, потому что Юли не было дома. Где она, на работе? Показалась знакомая фигура только минут через двадцать. Я сразу узнал, несмотря на громоздкий пуховик, несмотря на годы в разлуке, и печать времени, которая отразилась на летящей прежде походке.
Рядом с ней шла девочка, но их лиц я не видел. Говорить на улице не хотелось, поэтому дал им ещё пятнадцать минут, затем поднялся следом.
Дверь снова распахнулась почти сразу. И снова тот же шок на лице бывшей жены.
– Научись уже смотреть в глазок, – мягко советую я.
Она пытается закрыть дверь, но я был готов и просунул в проем ногу. Мягко оттеснил Юлю и вошёл в коридор. Осматриваться не стал, я все уже видел.
– Проваливай, – повторяет Юля те же, что и в прошлый раз слова.
Взгляд её мечется и я понимаю, в чем причина – ребёнок дома, дверь в комнату открыта, оттуда весело струится яркий свет. Она боится за своего ребёнка.
– Не верещи, – прошу я. – Я на пару минут и по делу, ни тебе, ни девочке ничего не грозит.
И тут она выходит. Девочка. Я знаю, что ей шесть, ещё бы не знать. Пижама светлая, в полоску. Волосы распущены, светлые, удивительно длинные для такого маленького ребёнка.
– Диана пожалуйста, уходи, – просит Юля и делает шаг к ней.
Девочка не слушает её. Запрокидывает голову и смотрит на меня. А я…я обескуражен. На несколько мгновений обезоружен даже. Дети считаются красивыми все, я знаю. Но я не был готов к тому, насколько. Этот ребёнок так красив, что мне страшно. Большие глаза, почти прозрачно серые, с тёмным ободком вокруг зрачка завораживают. Ресницы такие длинные, что роняют тени на щёки. Господи, она так красива, что кажется не настоящей. И смотрит на меня не моргая, так внимательно, что мне и правда жутко.
На несколько мгновений я даже готов уступить, сдаться и уйти, но Юля подхватывает свою дочь на руки и уносит в комнату не произнеся ни звука. Закрывает дверь. А я впервые думаю, что за диагноз у этого ребёнка? Никогда не пытался вникнуть…
– Ты родила её от мистера Вселенная? – неловко шучу я, когда бывшая жена возвращается.
– Тебя не касается, от кого я её родила, – отрезает Юля.
Всё возвращается на круги своя.
Глава 10. Юля
В глазах Артура я вижу тот же шок, что и у остальных, когда первый раз видят Дианку. Она красива так, что порой это вызывает ступор. Я отнюдь не горжусь её красотой. Я её боюсь. Я боюсь того, что когда она станет взрослой девушкой, а меня больше не будет рядом её красоту будут использовать. Она слишком беззащитна моя дочь, я боюсь, что из-за красоты у неё будут проблемы.