С некоторых пор она улыбалась с легкостью и когда надо. Научилась. До Чукотки она совсем не владела этим искусством. Сысой Агеевич заметил это и сказал:

— Человек, который не умеет улыбаться, не должен открывать магазин, так гласит восточная мудрость.

Рита уронила толстую иглу с суровой ниткой, которой она сшивала шкурку полярной лисицы.

— Вот уж чего никогда не собиралась делать — открывать магазин. — Потом осеклась, заметив в глазах старика печаль и сочувствие.

— Эта мудрость не про магазин, Рита. А про человека, который не умеет улыбаться. Если он не умеет улыбаться, он плохой человек.

— П-почему?

— Потому что у него нет согласия с собой. — Он вздохнул. — Нет покоя внутри. Он все время недоволен. Не будет у него успеха, магазин он откроет или пекарню. Понимаешь? — Он помолчал и добавил: — Или будет просто жить.

Рита улыбнулась еще шире и с еще большей горячностью помахала самодовольному Алику.

Даже такого, как он, незачем грубо отталкивать. У этого мужчины, как и у большинства из них, поняла Рита с годами, в голове сидит то, что заложено веками. Им кажется, что ничего не изменилось.

Для мужчины любая женщина — это существо, единственное желание которого заключается в одном: любить мужчину и радоваться тому, что он обращает на нее внимание. А если он каким-то образом выражает свое восхищение ею, то она должна ему служить безоглядно, даже… подражать ему!

Но сейчас мужчина подражает ей, улыбнулась Рита, наблюдая в зеркало заднего вида, как Алик повторяет ее движение пальцами, правда, не слишком изящно. Пальцы толстоваты, усмехнулась она, и не гнутся, поэтому издали кажется, что он и не шевелит ими, а мнёт упругий теннисный мячик.

Сейчас многое изменилось. Прошло то время, когда людей ценили за то, что они соблюдали традиции; человека стали ценить за его самоценность, за то, что у него внутри, в душе, за его личные качества.

И это время тоже прошло, сегодня такая «штучная работа» не ценится даже… в чучелах. Сегодня тип героя другой — это человек, который может хорошо подать себя и продать то, что умеет делать, получить за это деньги и потреблять. Много, разнообразно, жадно.

Клиенты Риты Макеевой именно такие. Они хотят, чтобы их дома были набиты удивительными вещами, невиданными, отборными.

Таков и Алик, Олег Сергеевич Щербаков, который вместе с охотничьим диваном не прочь «потребить» и ее, но в рысьей шубке. Кстати, это ведь ради себя самого он хочет и ее сделать еще более ценной, снимая для местных «Новостей». Как он крутился возле нее на открытии таксидермического салона! Как целился камерой в столь необычные глаза рыси.

— Сенсация, сенсация! — шептал он. — Ты, Макеева, самая настоящая сенсация!

Он поднимал ее ценность, рассчитывая уложить на тот диван, тем самым придав дополнительную ценность и дивану, который он, покупая; потреблял.

Петрович тоже уловил «жаркое дыхание времени» и решил устроить аукцион после закрытия салона. Он почувствовал, что Алик купит диван за еще большие деньги — кому, как не Алику, уловить суть героя нынешнего времени? Он ведь сам выпускает такого героя на телеэкран. Молодец, Петрович, похвалила мысленно Рита своего хозяина.

Исходя из теории существования мешка жизни Рита вывела интересную закономерность: для того чтобы вынуть положенное человеку в данный момент, всегда найдется тот, кто вынет. Человек-проводник. Причем он сам не знает, что ему предписано невесть кем выполнить определенную функцию в жизни другого.

Невероятное совпадение, если взглянуть со стороны: Сысой Агеевич оказался знаком с Захаром Петровичем, а Риту Макееву занесло в дом к Сысою Агеевичу. Может, в том и заключается смысл передвижения людей по земле — они ищут тех, кто из твоего мешка жизни вынет то, что тебе положено получить в данный момент?

Можно, конечно, сидеть на месте и ждать. Но велика ли вероятность того, что ты вовремя получишь положенное тебе? Не слишком-то. Под лежачий камень вода не течет — вывод, сделанный века назад. Банальность. Но ею становится истина, усвоенная всеми.

Светофор наконец переключился, Рита резво взяла с места. Джип Алика не отставал. Черт побери, разозлилась она, его шофер хочет въехать ей прямо в бампер?

Она взяла резко вправо и подрезала новенькую «десятку» противного голубого цвета, как старомодные женские трусы. Такие были у матери. Заскрипели тормоза, но Рита шмыгнула в переулок, чтобы дворами подъехать к парадному подъезду.

Сердце билось громко, она положила руку на грудь, пальцы заметно дрожали.

— Старый дурень, — прошипела она.

Это он приказал водителю попугать ее. Типичный представитель мужского сообщества, говорила себе Рита, в которое ей никогда не проникнуть. В нем каждый считает себя хозяином жизни только потому, что родился с тем предметом, которого нет у женщины.

А на самом-то деле, если разобраться, мужчина — это сосуд, в который женщина вдыхает свои собственные мысли и желания. Эти мысли он и озвучивает, сам того не замечая. Меняя женщин, они меняют мир вокруг себя, исполняя прихоти своей похоти. Наверняка какая-то откровенная женщина отважилась изречь то, что стало старой поговоркой: жена — шея, а муж — голова. Куда шея захочет, туда и голова повернется.

Рита вышла из машины, ноги ее слегка дрожали. Она почувствовала терпкий запах солярки. Рядом с ней затормозил черный джип. Алик высунул руку в окно и весело помахал ей:

— Скоро встретимся!

Джип рванул с места.

Саша своим внезапным отъездом сильно удивил мать.

Мама, я приеду очень скоро. Просто у меня неотложные дела. Я снова лечу на Таймыр.

— Послушай, но я думала, ты навсегда перешел на преподавательскую работу.

Мать выпятила нижнюю губу, эта манера перешла и к сыну. Когда чем-то недоволен, сам того не замечая, Шурик выпячивает ее.

— Не оттопыривай губу, — одергивала мать в детстве, «улучшая» его, как говорил сын.

— Оттопыривают уши, а не губы, — поправлял отец, если присутствовал при воспитательном моменте, что случалось редко, поскольку отец, как и полагается идеологу высокого ранга в обкоме партии, горел на работе. Он курировал местную прессу и постоянно негодовал из-за опечаток и стилистических погрешностей, хотя сам был инженером, а не филологом по образованию. Мог ли он терпеть безобразное обращение со словом у себя дома?

Санек, как звал его отец, знал, что теперь родители станут разбираться между собой, и уносил подальше свою выпяченную или оттопыренную губу, как и все остальное хозяйство, с глаз долой.

Почему-то при свидании с домом и матерью всегда лезут в голову мелочи прошлой жизни и отвлекают от главного.

«А ты хотел бы сейчас думать о главном? О том, почему на самом деле удираешь раньше времени, почему не пошел на встречу с Ритой? Не хитри, дружок, с собой-то зачем хитрить!» — говорил себе Решетников.

— Мама, я…

— Ты обязан приехать на очередную годовщину смерти отца. Круглая дата. Соберутся люди. Я должна показать им сына, в конце концов.

— Хорошо, хорошо, я приеду. Я вернусь к тому времени, обязательно.

— Я думаю, твои овцебыки тебе все-таки не дороже матери и отца.

Когда мать пускалась в сравнительный анализ ценностей, это означало крайнюю степень раздражения на собственного сына. Сейчас пойдет перечень…

— Ты до сих пор не женат. Потому что ты безответственная личность. Я никогда не ожидала, что у меня вырастет такой сын. Как хорошо, что твой отец не дожил до этого…

— Мама…

— Дай мне сказать все, что накипело. Я знаю, у тебя много женщин. Ты их меняешь, сам не понимая, что ищешь. Я уверена, Шурик, если мужчина меняет одну женщину за другой и никак не может остановиться, то он просто-напросто трус. Это значит, он понятия не имеет, что делать с одной-единственной.

Саша открывал и закрывал рот, пытаясь возвести словесную дамбу, через которую не перелился бы поток материнских слов. Ему казалось, что они были у нее припасены в каком-то огромном словохранилище, и поэтому никак не удавалось этот поток унять.