— Ничего страшного, Кен. Я все понимаю. Слышь, а ты знаешь шутку про лошадь по имени Нету, которая возила тележку и все время терялась?

— «Тележка есть, а лошадь Нету»?

— Ты уже знаешь!

— Извини, Гарри. Кто-то успел раньше тебя.

— Ну хорошо, а вот эту ты слышал:

— «Старое вино на новые мехи»? Гарри нахмурился:

— Как ты угадал?

— Наверное, к старости становлюсь телепатом, — ухмыльнулся я, состроив самую постную рожу. — Катарину не видел?

— Она была здесь чуть пораньше. Она тоже сказала, что ты, наверное, не захочешь сейчас рассказывать о вашем сражении. Ну да я все понимаю. Так их, Кен! — Он одобрительно ткнул меня в плечо кулаком и удалился.

Я потер место удара и побрел к бару. Розали налила мне коктейль и попыталась пустить стакан волчком по стойке так, чтобы он остановился передо мной. Я успел поймать его прежде, чем он слетел на пол.

— Привет, Розали, как дела?

Кто— то в другом углу бара затребовал пива, которое она чуть ли не швырнула настырному клиенту, давая, видимо, понять, что не очень вежливо прерывать чужой разговор.

— Здесь неплохо. Постель, стол, зарплата, чаевые — думаю, мне не на что жаловаться. Как только Гарри начинает орать, я советую ему заткнуться. Ему это нравится. — Она взяла полотенце и начала протирать стаканы. — Если хочешь знать, не сержусь ли я на тебя, так я не сержусь. — Через минуту-другую она прибавила: — Все могло бы обернуться и получше, но ты же знаешь, как обычно бывает. Представляешь, я чуть ли не тоскую по этому мозгляку Фридо.

— Давай не будем поддаваться ностальгии, — предостерег я ее. — Лидия Дэр не приходила брать у тебя интервью?

Розали кивнула:

— Приходила. Я сказала, что если она придет еще раз, то рискует получить клизму из кинокамеры.

— Кажется, Лидии непросто сделать репортаж.

Тут я заметил пару застенчивых клиентов, которые пытались набраться храбрости, чтобы сделать заказ. Розали набросила полотенце на плечо.

— Кен, мне придется вернуться к работе.

— Спасибо, Розали. Не скучай.

Я выпил коктейль и решил, что вечер можно заканчивать. Когда до отеля оставалось квартала три, начался дождь — мне везло по-прежнему. Уже в номере я вспомнил, о чем хотел спросить Розали, а именно — как часто надо поливать грибы, которые росли у них в корзинах.

Перед тем как лечь спать, повинуясь внезапному порыву, я позвонил в местную библиотеку и вывел на монитор несколько поэтических сборников Йитса, Хаусмана, Джона Донна. Удивительно, к много забываешь из того, чем давно не занимался. Утром позвонила Пайпер, и я спустился в вестибюль, чтобы встретить ее. Мой приятель трудолюбивый клерк не торопясь проглядывал на мониторе газету.

— Пикет ушел? — осведомился я.

— Естественно, они разошлись, едва репортеры уехали, и больше не вернулись. — Он лениво пошарил в почте. — Я не говорил вам, что однажды у моего деверя брали интервью?

— Наверное, говорили, — вежливо отозвался я, оглядываясь в поисках туалетной или какой-нибудь другой комнаты, где можно было бы ненадолго спрятаться.

Его деверь попал в ночные новости вместе с миниатюрными поросятами, которых он разводил и воспитывал. Портье заверил меня, что свиньи — весьма и весьма сообразительные животные, куда умнее собак. В этом что-то было — знавал я одного пса, который любил репортеров.

Я чуть было не расцеловал Пайпер, которая появилась через пять минут.

— Привет, Бим. Где Катарина? — выпалил я, покидая болтуна портье прямо посреди бесконечной тирады.

Пайпер стянула с головы флотскую фуражку и убрала назад свои коротко стриженные волосы.

— Когда я уходила, она только-только проснулась.

— Как она себя чувствует?

— По-прежнему довольно плохо, но скоро должна прийти в себя. Ей так и не удалось пока выяснить, кто же руководил контрабандой наркотиков.

Она упирается изо всех сил, но, похоже, это дело не скоро сдвинется с мертвой точки.

— Хорошо. То есть хорошо, что она скоро поправится. Я подумал, что не стоит больше искать решетки, потому что тот, кому достанется «Шпигат», скорее всего, вовсе не захочет его чинить.

— Может, и не захочет, — немного поспешно согласилась со мной Пайпер. — Ты уже решил, чем заняться?

— Еще нет, но я не могу себе позволить долго жить в этом отеле. Не знаешь, где можно было бы здесь поселиться?

— Дальше по улице есть места подешевле. Почему бы тебе не спросить Видерспуна — он снял квартиру и, быть может, ему не помешает сосед.

Когда мы шли к ее машине, я поделился:

— Вчера вечером я случайно встретил посла Бобра.

Она улыбнулась:

— Ты его спрашивал про Баки-Бобра?

— Ну да. Только ответа не понял.

— Кен, Грызуны очень любят литературу Земли, но секса они совершенно не понимают, хотя и люди тоже. Баки-Бобр у них страшно популярен. Насколько мне известно, они выпустили девять изданий избранных рассказов плюс приложения. У них даже существует несколько исследовательских институтов, которые жутко враждуют друг с другом.

Я воздел глаза к небу:

— Боже!

— Но не думай, что они какие-нибудь недоумки, — предупредила меня Пайпер, когда мы уже отъезжали со стоянки. — Я с некоторыми из них разговаривала. Если привыкнуть к их манерам, оказывается, что даже у самого тупого есть весьма своеобразное чувство юмора, запрятанное где-то глубоко-глубоко. Они могут удивить тебя.

— Даже посол Бобр?

Она покачала пальцем, свободным от руля.

— Не расслабляйся, Кен.

— Ты хочешь сказать, что культ Баки-Бобра — шутка планетарного масштаба?

— Или даже хуже. Никто из изучавших Грызунов не знает этого наверняка.

— А какое у них политическое устройство? — поинтересовался я, пытаясь переварить услышанное.

— Не так-то просто его описать. Что-то типа феодальной анархии. Очень, знаешь ли, трогательная история о том, как один местный парнишка встал на ноги при невольной поддержке белых, желтых и черных чужаков. Первый корабль с группой контакта встретился с дедом Бобра. Большая часть планеты тогда находилась в стадии начала промышленного развития, а он, в роли диктатора, получившего свой пост отчасти по наследству, правил одной чуть менее примитивной по сравнению с остальными страной.

— Это что, обычная процедура? — спросил я. Группы контакта заменяли Адмиралтейству миссионеров. Как правило, ребятки из группы контакта благородны, милосердны и со щенячьей энергией стремятся развить общество своих новых товарищей — как раз те ребята, с которыми легко играть в покер. Разумные существа не так часто встречаются во Вселенной, но некоторые из более искушенных рас обошлись с контактными группами просто ужасно.

— Обычная, — подтвердила Пайпер. — Дедушка научился разговаривать с ребятами контактной группы задолго до того, как они выучили язык Грызунов, и навешал им на уши не менее обычной лапши.

— И что они ему продали? Оружие?

— Нет, не оружие. Даже ребята-контактеры не настолько глупы. Кроме того, это незаконно. Они всего лишь познакомили его с индустриальной технологией, которая, как они думали, ему и так уже была известна, а еще выделили ему кредит, как им показалось — небольшой. Так сказать, чтобы дело лучше пошло. Дедушка оказался своего рода местным Рокфеллером в меховой шкуре, а ссуда на развитие, которую он получил, равнялась сумме валового национального дохода любых двух его конкурентов. Остальное — история. Он не столько завоевал, сколько купил всю планету. В политическом плане там по-прежнему полный хаос, но в экономическом отношении планета едина. Сын старика — отец Бобра — имеет с десяток жен и по куску с каждого пирога, если пирог с корочкой и начинкой.

— А как Баки относится к отцу?

— Нормально. Доктор Бобр много о нем не говорит. Отец ухитрился пережить всех своих братьев и большинство наследников, значит, он не полный идиот, хотя в сердце по-прежнему остается промышленным пиратом. К счастью, он не так талантлив в этой области, как дедушка Баки, иначе он уже завладел бы и Землей. Он стареет, и драки за наследство становятся все ожесточеннее. В семье не без пацифиста — у них это доктор Бобр, и, насколько я поняла, он улетел оттуда, чтобы убраться с линии огня. Вот мы и приехали. — Пайпер зарулила на стоянку.