— Фэллон?

— Да. Он может доставить нам проблем. В Бронксе сидит небольшая банда ирландцев Гэрри Томпсона. Ещё несколько таких же ирландских банд в других районах города. Не считая всякой мелочи. Мы пока их не трогаем, чтобы не разрушать нейтралитет с Чикаго. Но и они только кошмарят должников и не отсвечивают. Кто там ещё, напомни…

— Горский. Мигрант из России.

— Да, этот тоже ещё не понял правил игры. Было бы неплохо стравить их как-то вместе. Посылать своих людей не хочется. Заодно шериф погрязнет в делах своего района или его вообще выпнут с этого места под зад. А мы потом… — Ротштейн сделал волнообразное движение ладонью, — просочимся в Бронкс. Пока Массерия смотрит на южную часть города… Было бы хорошо, если бы Томпсон и Горский сами там друг друга перегрызли. Иначе Джо Массерия заподозрит неладное. Не хотелось бы сейчас разрушать наш хрупкий «мир» с итальянцами. Есть ещё какие-то новости? Ты нашёл этого везунчика со скачек?

— Нет. Но нашёл упоминание о нём.

— В смысле?

Помощник достал из папки какие-то пометки, и, нацепив пенсне, начал читать:

— Фин МакЛаски. Уроженец Ирландии. 20 лет от роду. Дважды отбывал срок в тюрьме за разбой. Один раз по малолетке. Месяц назад предположительно был расстрелян с дружками из своей банды. Ну как банды, там всего несколько человек.

— Почему предположительно? — удивился Ротштейн.

— Его банду нашли на дороге. Похоже, они попали в засаду, или готовили её сами. Как бы то ни было, не повезло именно им. Их всех расстреляли там же. «Предположительно», потому что так указано в полицейском отчёте. Опознать их смогла только пара местных, которые знали подельников Фина. А тело, подходящее по описанию, оказалось почти без лица. Последствия выстрела в упор. Документы убитых — забрали.

— Хм, то есть наш «везунчик» сделал ставку по чужим документам. Скорее всего, похож на этого Фина внешне, раз у него это получилось. В «Акведуке» в кассе по большим ставкам просто так сунуть любой документ — не вышло бы.

— Видимо так.

— Что ещё нашёл?

— На этого Фина был взят напрокат Ситроен, который нашли брошенным за несколько кварталов от ипподрома.

Арнольд улыбнулся:

— Хитёр. То есть единственный вариант, что мы когда-то узнаем — кто он, это только если кто-то кто его видел на ипподроме и видел номер его ставки — встретится с ним вновь. Ну или его опознает букмекер.

— Думаю, да, — сокрушённо покачал головой помощник и снял пенсне.

— Жаль. Очень жаль. Не хотелось бы, чтобы где-то ещё мы не досчитались пятнадцати тысяч. И ещё вопрос — как он узнал о Гарцующей и о том, что мы накачали её допингом? В простое везение я, почему-то, не верю…

Помощник прислушался к тому, что происходило за дверями, а затем встал:

— Лучано и Лански явились.

— Пусть зайдут.

Через минуту дверь распахнулась, и в игровую залетел Чарли Лучано. Синий строгий костюм в белую полоску, красно-коричневые туфли. В тон рубашка и блеск запонок. Аккуратно уложенные волосы. Он расставил руки в картинном жесте и провозгласил:

— Вот тот человек, который научил меня одеваться!

Ротштейн лишь усмехнулся и, натирая край кия мелком, кивнул ему:

— Садись. У меня к тебе серьёзное дело.

* * *

Квартира Алексея Соколова на границе Ист-Сайда и Бронкса

Я пытался решить дело миром. Но убедился, что ирландцы действительно имеют отношение к смерти отца Алексея Соколова. Особо глубоких чувств я испытывать к нему не мог, ибо даже не знал этого человека, но здесь, в сухом циничном остатке был уже расчёт. Спускать такое нельзя. Не знаю, слышит ли меня Алексей, последнее время его присутствие в теле сошло на нет полностью, и взрывы гормонов были уже чисто биологической реакцией. Но я думаю, отомстить он бы хотел…

Сами ирландцы в Нью-Йорке разрознены, а часть из них подчиняется Северной банде в Чикаго. Основная сфера деятельности это рэкет и ростовщичество. Обычно они просто кошмарят должников за счёт таких личностей, как «Пёс» или Пит. Но тут были замешаны большие деньги, раз Томпсон был готов «брать» меня сразу у себя в конторе. Если Гэрри действительно имеет связь с Чикаго, надо выключать банду сейчас.

Выключать точечно, так, чтобы никто не мог мне сразу «предъявить» за это. А если информация всё же «утечёт»… Что ж, придётся искать союзников. Хотя бы и в тех же «Южных районах» Чикаго. Тем более, что я уже могу, как минимум, заскочить на огонёк в «Четыре двойки», воспользовавшись приглашением. Только придётся что-то предлагать взамен за сотрудничество и помощь… А этого хотелось бы избежать.

Сейчас у меня есть люди, о которых пока не знают ирландцы. Это «младший личный состав», как про себя окрестил я тех, кто пришёл либо сразу под началом капитана Синицына, либо был набран отдельно. Признаться, я волновался за то, как всю эту ситуацию воспримут новоприбывшие. Всё-таки прошло всего лишь полторы недели с момента включения их в команду. Но не ушёл никто…

Сказался авторитет бывалых «командиров», которыми были назначены Синицын и Молотов, сказалось то, что люди уже поняли — какие условия и финансовые перспективы ждут их, если они согласятся и дальше работать со мною и идти на риск. Плюс, я частично поделился с ними дальнейшими замыслами. Человеку всегда нужна какая-то великая цель. Истребление бандитов в данной конкретной ситуации и развитие русской общины — для служилых людей уже звучало как заявка на неё.

Тем не менее большинство из «младшего» звена я оставил на охране семей в новых квартирах и фабрики с гаражами. Это сейчас самое важное место в бизнесе. Суповая была закрыта и пустовала. Пока охранять там было нечего. Поджог ей ирландцами я не исключал, но с другой стороны — зачем им уничтожать то, что в перспективе может стать их «дойной коровой».

Зачастую атаку останавливает не хорошая оборона, а грамотно организованная контратака. Сейчас Томпсон знает, что у меня есть Гарри и Синицын. И несколько людей, которые почти не мелькали на улицах до этого.

В моей квартире вокруг стола расселись я, капитан Синицын, Семён Молотов, Рощупкин, Громов и Гарри. «Низшее» звено личного состава, подчиняющееся капитану и казаку, звать на стали. План действий уже рождался, когда в дверь позвонил один из «охранников» Егор, и Гарри открыл ему.

Молодой парень прошёл в комнату и по привычке слегка вытянулся в присутствии начальства.

— Алексей Иванович, к Вам пришёл человек. Стоит внизу. Я его не звал сюда, но он сразу заявил, что будет говорить только с Вами и без посторонних лиц. И что у него очень важное дело, которое касается всего того, что произошло «за эти сутки».

Все присутствующие поглядели на меня.

— Это может быть засада, — произнёс Синицын, — Егор ты смотрел, как я тебе приказал? Какие-то машины подъезжали, останавливались в последние полчаса?

— Никак нет.

Георгий красноречиво поглядел на меня. Я раздумывал секунд тридцать, после чего решил:

— Проведи его на задний двор. Я сейчас подойду. Степан — со мной. Остальные — продолжайте. Капитан Синицын за старшего.

Казак молча поднялся и двинулся следом. Мы спустились вниз по узкой чистой лестнице, прошли через несколько деревянных дверей, отделявших небольшой холл от хозяйственных помещений и черного хода. А затем вышли в ночь. Маленький задний дворик был безлюден. Я поглубже запахнул пальто, держа ладонь за пазухой на рукояти Кольта.

— Не стоит меня опасаться Алексей Иванович… — раздался незнакомый голос, и из проезда между домами вышел незнакомец в сопровождении Егора.

Я кивнул охраннику, отсылая его на свой пост, а сам смерил взглядом ночного гостя.

Серое выцветшее старое пальто, худая кепка, потёртые сапоги. Бедное одеяние. Скулатое лицо, заострённый нос, непослушные волосы, выбивающиеся из-под головного убора и лезущие в глаза. Вот они были… Наверное, подойдёт слово «яркие». Если бы не глаза, любопытные и горящие, то этого человека никто бы и не запомнил. Этому человеку точно надо надвигать кепку на глаза, когда он заходит в толпу, которая спешит на работу на завод. И тогда он тут же затеряется среди людей. Никто и не обратит внимания. Но если посмотреть прямо в лицо… Ощущение, что тебя тут же «сканируют» на предмет того — что ты за человек?