— Лучше не двигаться. Стреляет он хорошо, — сухо произнёс я.

Из всех ирландцев только Пит успел вытащить свой пистолет. Дверь распахнулась. В проёме застыли с оружием в руках в недоумении двое подручных «Пса», которые нас обыскивали. Их револьверы были направлены на нас. Как и пистолет Пита МакКарри.

— Дэнни! — и Пит грязно выругался, — Как можно было так их прохлопать.

— Вам отсюда не выйти! — захрипел Томпсон. Голос у него мгновенно пропал, — Нас больше. Начнёте стрелять и все ляжете тут.

— Почему это? Мы выйдем втроём, — пожал я плечами, — А потом уедем. Перед тобою — настоящий офицер Российской армии, который не раз бывал в боях. Предположим, я бы дал маху. Но он, поверь, точно сделает в твоей голове дырку.

Гэрри скосил глаза на Дерринджер и торопливо заговорил:

— Эй ты, я дам тебе денег. Много денег. Просто пристрели этого щенка, и мы будем работать уже с тобой.

— Я… не… веду дел… с…. — медленно и с расстановкой выговорил на-английском Синицын, выделив последнее слово. Ну да, в любой языковой среде в числе первых слов, который человек запоминает — всегда ругательства.

Я усмехнулся и добавил:

— Ты меньше болтай. И смотри, чтобы твои ребята не наделали глупостей. А то мы, может, и погибнем. Но ты точно отправишься к праотцам вместе с нами. Тут даже не сомневайся!

Капитан подхватил Томпсона за шкирку и, прикрывшись им, как щитом двинулся к выходу. А я с револьвером Гэрри пошёл следом. Идти под прицелом трёх стволов было, мягко говоря, неприятно. Если бы не заложник, нас бы изрешетили уже давно.

— В сторону! — рявкнул я на застывших в коридоре охранников, — В комнату! Живо! Наши пистолеты!

Я старался делать поменьше резких движений. Сейчас один малейший раздражитель, и начнётся взаимная пальба с трупами с обеих сторон. И каждая из «команд» это прекрасно понимает. Оба охранника, вместе с Дэнни «Псом» попятились вправо и, спотыкаясь, не опуская револьверы, зашли внутрь комнаты, где была оборудована их «сторожка». Один из них через пару секунд показался снова, вытянув вперёд руки с «Кольтами», которые я наскоро запихнул за ремень брюк.

— Не дёргайтесь. Иначе получит пулю и он, и вы! — коротко и твёрдо сказал я, и потом добавил, — Гэрри, будь другом, открой нам…

Главарь ирландцев чертыхнулся на меня злобно, но дверь на улицу отворил. Дерринджер Георгия упирался ему в затылок, немного утопая в складках кожи.

— Эй! Что за? — удивился вышибала, когда увидел нашу процессию.

— Стоять! — среагировал Гарри, выхватывая ствол, как только заметил нас с Синицыным.

— Вам это не сойдёт с рук! — прохрипел красный от натуги Гэрри.

— А я думал, ты уже и не скажешь… — не удержался я. Сказывалось напряжение и бешенство, которое прокатывались по телу электрическими разрядами.

Мы дошли до края двора, стараясь скрывать лица под шляпами. Затем Синицын толкнул Гэрри пинком в грязь. Ирландец полетел на землю, вываливаясь в серой жиже.

Мы же все трое, держа в руках пистолеты, направленные на ирландцев, пятясь, скрылись в проезде. До самого конца на нас также смотрели пушки бандитов…

* * *

Я взлетел по ступеням наверх с Кольтом в руке, проверяя каждый пролёт. А затем громко забарабанил в дверь.

Сейчас моя семья ехала в Форде, за рулём которого сидел Мишка. В новую съёмную квартиру. Как и остальные члены «семьи» — Рощупкины, Громовы… Сложнее, наверное, было договориться Вите, его то брат вообще был не в курсе всего. Рощупкиным тоже всё это не вовремя. У них помолвка Миши и Дины на носу…

Вот так вот и «поговорил» с мамой. Все старания Тони насмарку! Только открыл фабрику и наладил хорошие поставки в Вирджинию, и всё вроде бы устаканилось, этот «привет» от отца с его тайной всё-таки настиг меня. И ведь не предугадаешь такое. Я же не Нострадамус. Хорошо, что хоть людей нашёл. Гарри сейчас ожидает меня внизу в машине. Мы оба вооружены.

Я забил в дверь кулаком громче.

— Аля! Это я! Открой! Это Лёша! Это срочно!

Как жаль, что у неё в доме нет телефона!

Кажется, за дверью послышались шаги. Я на всякий случай отошёл за стену в сторону. Уже начинаю «жить» как тогда, в Афганистане. Выехал на базар по хозяйственным делам — автомат в руки, проверяй каждый угол, даже если отлить пошёл.

В двери задребезжал замок и открылась небольшая щель. В неё выглянула мама Али — пожилая уже, милая женщина.

— Это ты, Лёша! Сейчас, погоди, открою.

Цепочку сбросили и дверь открылась. Как только я по-нормальному увидел лицо мамы Алевтины, то сразу кинулся к ней:

— Что случилось?

Сквозь слёзы женщина дрожащим голосом проговорила:

— Что ты натворил, Алексей?

— Вы можете мне всё спокойно объяснить? Очень прошу Вас!

— Приехали какие-то люди. И забрали её. Она сопротивлялась. Оставили вот это.

И она подала мне небольшую записку.

Я быстро развернул клочок бумаги и увидел нацарапанный на нём номер и приписку:

«Твоя девка уже у нас. Деньги жду завтра в полдень, если хочешь видеть её живой. Кафе 'Старый рояль».

— Они сказали, это от Гэрри… Лёша, пожалуйста, отдай им всё, за что это Але? — заплакала женщина и схватила меня за воротник пальто, принявшись трепать его.

Я стиснул зубы и чуть не взвыл. Не успел.

Медленно развернулся и спустился по ступеням. Вышел на улицу. Гарри внимательно посмотрел на меня, а затем спросил:

— Что? Война?

Я молча кивнул и тихо ответил:

— Только надо сделать всё быстро… А пока забираем маму Али в безопасное место…

Глава 25

Наблюдатели…

Манхэттен, в тот же день

Сочный звук удара шаров разнёсся по игральной комнате. Восьмёрка медленно прокатилась по зелёному сукну бильярдного стола и изящно нырнула в лузу.

— Отличный удар, мистер Ротштейн.

Арнольд «Мозг» Ротштейн небрежно усмехнулся и, перехватив кий, стал рядом со столом, слегка опершись на него. Затем достал из кармашка дорогого жилета золотые часы на цепочке. Открыл их и нахмурился:

— Где их носит?

— Лучано и Лански сообщили, что они едут с нового склада. Скорее всего, пробка на мосту. Сегодня там перевернулось несколько грузовиков.

— Что там по тому ограблению? Чарли с Мейером разобрались с налётчиками?

— Да, Лучано сказал, что это парни из Аризоны, у них был бар на сорок-пятой. С полицией Лонг-Айленда понемногу всё утрясается. Но там роет носом какой-то приезжий детектив. Его фамилия — Барлоу. Раньше работал с новым шерифом полиции Бронкса. Шерифа зовут Джон Фэллон. У него было несколько очень успешных дел в Тампе. Он накрыл ряд подпольных сетей контрабандистов.

Ротштейн усмехнулся:

— Думаю, Чарли врёт насчёт аризонцев. Я их как-то видел, говорил с ними. Духа на такое у них…. — Ротштейн наклонился над столом, и чётким ударом загнал следующий шар в лузу, — … не хватит…

— Мы что-то будем предпринимать по этому поводу?

— Я сам поговорю с Лучано и Лански. Пусть отдадут бар итальянцам.

— Они хотели через время оставить его себе, и Лучано в не очень хороших отношениях с Джо Массерией, — поднял глаза помощник.

— Эх… молодёжь… Они оба неглупые. Но опыта им ещё не хватает. Чарли поймёт это попозже. Лучше плохой мир, чем хорошая война. Вокруг этого бара точки итальянцев, но эта земля сейчас нейтральная. Начнутся разборки, Массерия всё равно заберёт это место себе. А если Лучано станет владельцем бара, в полиции будут лишние вопросы. Массерия тоже понимает, что копам будет интересно — кто стал новым владельцем. Но он очень жаден и никогда не откажется от бесплатного бара на сорок пятой авеню. Зато я попрошу в следующий раз уступить мне тот склад в доках, о котором мы говорили с Джо неделю назад…

Новый удар, и новый шар закатился в лузу.

— Тем более, пусть это будет уроком Лучано за то, что он не нашёл налётчиков и за то, что самовольно разобрался с аризонцами. Ладно. Хватит об этом! Меня больше волнует этот новый шериф.