— Несомненно. Что Вас интересует?

— Я наслышан о том, что Арнольд Ротштейн держит под собою почти всю букмекерскую сеть штата.

Соломон Михайлович кивнул:

— Его влияние на конторы распространяется даже за пределы штата. Это не секрет в определённых кругах.

— Отлично, — кивнул я, — Мне нужны данные на скачки. Один раз. Верные. Чёткие.

— Большой выигрыш будет подозрителен, — покачал головою старик.

— Я сделаю так, что его не свяжут с Вами. Поверьте мне, — ответил я, — И злоупотреблять такими просьбами я не собираюсь.

— Что ж. Это можно сделать.

— И мне нужна точка сбыта элитного алкоголя.

— Вы всё-таки забрали часть виски со склада? — ухмыльнулся поверх очков Соломон.

— Естественно. Я рассматривал район Великих Озёр. Это поближе, чем ездить на юг. У Вас есть возможность узнать о надёжном покупателе? Партии будут пока что небольшие.

— Да. Я думаю, я найду выход на тех людей, кто в этих краях скупает алкоголь. Население там в плане культуры и национальностей достаточно пёстрое. Найдется покупатель на любой вкус. Но будет непросто обеспечить безопасность, если, конечно, Вы намерены озаботиться этим моментом. Несколько бойцов и такой ночной визит ко мне это, конечно, эффектно. Но Вы ступаете на скользкую дорожку. У тех, кто в реальности правит этим городом — целые армии. И неважно — в полицейской форме они или в костюмах, пошитых на заказ, — многозначительно произнёс Соломон.

— Я уже думал об этом. Здесь Ваша помощь не понадобится. Мы сами решим этот вопрос, поверьте.

— Тогда у меня будет к Вам тоже деловая просьба, — неожиданно произнёс аптекарь.

Я вопросительно поднял брови, приглашая собеседника к дальнейшему разговору.

— Есть… кхм… ещё одно место в другом штате, — несколько замялся Соломон Михайлович.

Я лишь усмехнулся. Наверняка старый аптекарь собирался послать такую же бригаду, как и наша, на второе дело. И угробить. Попробуйте мне сказать, что мы тут самое чёрное дело сотворили после этого? Хотя в сортах и оттенках дерьма мне разбираться не хочется. Спать спокойнее буду.

— И Вы предлагаете… — помог я еврею.

— … его ликвидируют. Однако, есть один нюанс. Там будет только немного технического спирта. Для отвода глаз. Всё содержимое будет перевезено заранее.

— Кто будет перевозить?

— Я взялся всё организовать, но я хочу, чтобы с теми людьми, кто будет в этой поездке, поехали и Вы. Разбавить, так сказать, их. Ибо до конца я им не доверяю, а те, на кого я мог бы положиться, сейчас во Флориде.

— Так не пойдёт, — покачал я головой, — Я не хочу светиться раньше времени.

— Даже за грузовик элитного виски, которое не стыдно подать к столу президента? — лукаво посмотрел Соломон.

— Два грузовика отличного виски — это будет минимальная плата за эту работу.

— Вы выкручиваете мне руки! Но там не будет никаких сложностей. Это наш старый склад…

— … И вы хотите сбить конкурентов со следа. Да-да, я уже понял Ваши схемы. Мол, появилась третья сила, которая вставляет палки в колёса и еврейской и итальянской мафии.

— Именно так, — щёлкнул пальцами старый пройдоха, и уважительно посмотрел на меня.

— Вы затеяли очень опасную игру.

— Поверьте! Это согласовано наверху, — и Соломон поднял палец, — Мне дали добро на это дело…

Но я возразил:

— Вы не поняли. Тут есть загвоздка. Полиция, мафия, всё равно. Искать будут конкретно НАС, Соломон Михайлович. Поэтому напрашивается вопрос: а зачем мне всё это? Пустой риск в качестве услуги тем, кто даже не узнает, кому они должны, кроме Вас? Давайте договоримся на ста двадцати ящиках виски.

— Шестьдесят, — тут же начал торговаться аптекарь.

— Восемьдесят. Чтобы не сильно грузить наши машины. Я не хочу гонять их полупорожними. Плюс, с Вас наводка на постоянный канал сбыта. Без процентов, — покачал я головой.

— Идёт, — тяжело вздохнул Соломон, — Что же Вы со мной делаете, молодой человек?

— Обычно я просто стреляю, — хищно оскалился я.

Если уж взялся изображать жестокого гангстера — партию надо доигрывать…

Глава 19

Приезжайте к нам, в Чикаго!

Грузовичок медленно катил по разбитой дороге. Свет фар вырывал на поворотах густые лапы елей, склоняющихся над тем, что когда-то было подобием асфальта. Даже не верится, что спустя время, это станет одной из главных магистралей Великих озёр и тут будут широкие автобаны, забитые машинами, несущимися туда и обратно в Канаду. Сейчас, если высунуться из кабины и прислушаться к ночной тишине, то кроме фырчания нашего двигателя можно было услышать треск стволов деревьев да уханье Виргинских филинов, которые расселились по всей Северной Америке в великом количестве.

Справа показался старый дорожный знак «До Хантинг-Пойнта 5 миль». Заржавленный столб с пожелтевшей от времени табличкой специально не убирали. Хотя его тут не должно было быть уже лет десять? по словам Соломона Михайловича. Он же нам и объяснил, как ехать такими дорогами, чтобы не нарваться на патрули.

Через сто метров после знака был искомый, никак не обозначенный поворот. Его можно было и не заметить в ночи, но Мишка ехал медленно, и мы засекли и «специальный знак» и ответвление от дороги.

Лапы елей тут опускались низко, вместо хоть какого-нибудь покрытия под колёсами — обычная грунтовка с весьма хорошей накатанной колеёй. По тенту скребли плохо растущие и поломанные ветки: все говорило, что тут частенько катаются грузовые авто, наподобие нашего. Эту дорогу старательно не замечали ни местный шериф, ни его помощники, ибо она приносила им приличную «добавку» к зарплате.

Мы медленно ехали минут десять, молча, вглядываясь в темноту и сжимая дробовики в руках. Мишкин револьвер лежал у него на коленях.

Когда впереди, между деревьев замелькали огни, я попросил Рощупкина остановиться, вылез из «Шеви», постоял немного на подножке, слушая ночь, а затем спрыгнул на землю, хлопнув за собою дверцей. Закинул дробовик за спину и пошёл по направлению к лагерю винокуров.

Метров через пятьсот, среди крон уже реже растущих елей даже в темноте я увидел, как в небе реет слабая струйка. Днём тут над лесом сизый дым, скорее всего, стоит столбом. С одной стороны хорошо, что мы не поехали в незнакомую общину каких-нибудь мормонов. Там могли быть и ненужные принципиальные зеваки, которые своих не сдадут, а залётных бутлегеров — запросто. С другой — места тут глухие и порядки жёсткие. Следовало остерегаться.

Меня заметили раньше, чем я увидел хоть одну живую душу. Калитка в широких воротах, к которым шла колея, отворилась и выпустила наружу долговязого мужчину в прохудившемся полушубке. Высокие сапоги, защищающие от местной грязи, старые военные брюки. На плече лежит двустволка. В одной руке фонарь, ярко освещающий его гладко выбритое лицо. Слишком контрастирующее своей ухоженностью с общим внешним видом хозяина.

Я остановился и поднял обе руки. В одной держал за цевьё дробовик. Свет фонаря вырвал несколько закрытых шторок-бойниц в воротах. Вот так меня и заметили. Еще две шляпы маячили над забором. В темноте издалека их было не разглядеть.

— Вы, видимо, ошиблись дорогой, мистер? — спокойно проговорил мужчина с ярко выраженным французским акцентом, — Здесь тупик. Дальше дороги нет. Если хотите вернуться на шоссе — Вам нужно пойти обратно, затем налево, пару миль и будет федеральная дорога. Здесь многие путаются… — говорил он, а сам при этом не отрывал взгляда от моего Винчестера. Словно это вообще нормальный такой аксессуар для любого уважающего себя джентльмена, который решил поздно ночью прогуляться по канадскому лесу.

Сомневаюсь, что сюда часто кто-то заглядывает. Вон, даже французский диалект ещё не полностью вытеснен английским, хотя пока мы сюда ехали — слышали более-менее классический канадский вариант английского. Похоже, они отсюда почти и не вылезают, зарабатывая себе на безбедную старость.