Бенц 6/18

Глава 8

Гадалка

«Парадиз» — это русский разговорный вариант «Парадайз». Назвать это место клубом было бы проблематично. Так, скорее пивнуха с большим танцполом, где собиралась небогатая молодёжь эмигрантского квартала. Танцы, выпивка, драки из-за девушек, косого взгляда и резкого слова. Оставив Гарри и вернув грузовичок на работу Мишки, мы пересекли квартал и подошли к старому кирпичному зданию, откуда доносилась громкая музыка.

Шёл осенний дождь, и группки молодёжи, которые стояли на улице, спрятались под большой навес. Кто-то смеялся, а кто-то уже поддатый, приставал к девушкам и его, смеясь, отталкивали. Дорога была заставлена раздолбанными фордами и более старыми «колесницами» — парковка тех, что побогаче и старается форсануть перед знакомыми и противоположным полом.

Мы с Мишей зашли внутрь. Маленькое фойе тоже было забито людьми. В углу резались в карты и кости. Следом располагался большой зал, в котором играл местный оркестрик, стараясь попадать в ноты. Но играл громко. Красные от натуги трубачи выжимали всё из своих инструментов, звучала гармонь, вплетая своё пение и добавляя родного колорита. Весёлая музыка, танцующие пары. Много дыма от сигарет и трубок. Толкучка около бара и снующие вокруг танцпола улыбчивые официантки в передниках.

— Пойдём выпьем? — предложил Мишка.

— Пойдём, — я согласился, нужно было расслабить мозги после произошедшего.

Мы протолкнулись к бару в основном зале, по пути здороваясь со всеми знакомыми. Пусть запомнят, что мы тут были.

— Лёша! — меня окликнул коллега с работы, Ваня Летучин, — Где Вы были-то? Сейчас вон — Алька сейчас будет нам сеанс устраивать.

— Да мы здесь были всё время, просто снаружи, со знакомыми пересеклись, — я переглянулся быстро с Мишкой, он вроде всё понял.

Я поглядел на названную Ваней девушку. Алю я видел не раз. Стройная, рыжая, высокая, грудь рвёт вырез платья. Уголки губ всегда будто смеются. Хитрые глаза. За них её называли ведьмой. Гадание и прочая ерунда, в которую я не верил, были её страстью, и подобными забавами она была довольно известна. В памяти моего реципиента она, судя по тому, как забилось сердце, занимала отдельное место. Он неоднократно перебрасывался с ней парой дежурных фраз и, похоже, не врубался по молодости, что тоже интересен ей. А вот я это с высоты жизненного опыта сейчас увидел по взгляду девушки.

— Привет, — она облокотилась на стойку, — Жаль, Вас раньше с Мишей не было, тут такое вскрылось про ребят, — она кивнула в сторону что-то шумно осуждающей компании.

— Дай догадаюсь, снова нагадала им чего-то невообразимого? — с иронией усмехнулся я.

— А ты в это не веришь? — она стрельнула глазами с наигранной обидой.

— Не очень, — честно признался я.

— А ты попробуй! — лукаво произнесла Аля.

— Давай, Лёх! — загомонили знакомые вокруг.

— Трусишь! — Мишка тоже включился в беседу и подмигнул мне. Подзуживает! Оказывается, он уже налил себе чего-то пенного и успешно ополовинил большой бокал.

Под давлением друзей и красивых глаз Али, я согласился. Махнул рукой и кивнул:

— Ну хорошо. Однако обещай мне, что я не загнусь от порчи какой-нибудь!

— Я тебе не ведьма какая-то с улицы! — с деланной обидой надула пухлые губки девушка и схватила меня за запястье, — Пойдём!

Небольшая компания устремилась за нами за ширму внутренних помещений. В одной из комнат стоял маленький, круглый столик. На нём почти пустые стаканы и бокалы. В воздухе витал запах алкоголя и сигарет. Посреди стола расположился большой стеклянный шар на подставке. Аля указала мне на место в центре, и я закатил глаза, показывая, что такие дешёвые фокусы меня не впечатляют. Ну правда, терпеть не могу всё, что связано с эзотерикой или бытовыми поверьями.

Все устроились вокруг.

— Смотри в шар, — потребовала девушка, но я всё глядел на неё. С тёплой улыбкой. Она сейчас раскраснелась и была особенно красива.

— СМОТРИ! — с серьёзным выражением лица она добавила в голос стали.

Я уставился в шар. А мои ладони оказались в руках красотки. Горячих и нежных. Тонкие, красивые пальцы обвили мои мозолистые руки грузчика. Ну хоть какое-то удовольствие от происходящего… Все вокруг притихли, внимательно наблюдая за Алей. А она даже немного преобразилась. Сосредоточенно всмотрелась в шар, глаза широко открыты, напряжённый взгляд.

— Вижу странника. Не из этих мест. А из очень и очень далёких…

Я напрягся.

— Вижу умудрённого годами мужа. Он как в клетке. И не может никому рассказать о ней.

По моей спине даже пробежал холодок. Интересное кино начинается…

— Вижу, что его ждут огромные испытания, а от его воли будут зависеть сотни судеб. Вижу, что ему придётся жертвовать близкими. Вижу, что враги его будут сильны и жестоки…

Все за столом будто застыли как истуканы. Я и сам напрягся. Не нравится мне всё происходящее.

— Вижу всё в тумане. Столько разных событий и возможных ответвлений судьбы. Не уследишь… И… Вижу, что ты такой не один.

— В смысле? — меня словно кипятком окатило.

— Тише! Всё в тумане. Не один ты такой — в чужой клетке. Но… дальше ничего. Словно пелена на глаза, — Аля отпустила мои руки и отвела взгляд. Под глазами у неё будто синяки образовались.

Н-да. В магию я не верю, да и не место ей в этом мире. Может, и правду говорят, что некоторые гадалки могут что-то «видеть»?

Гнетущую тишину разрядил Мишка:

— Ну всё! В нас тут великий вершитель судеб! Прямо Наполеон местный!

Все вокруг засмеялись. Кто-то взялся за недопитые бокалы. Я снова встретился с Алей глазами. Теперь она пристально смотрела на меня. Я улыбнулся:

— За такие общие вещи я платить не стану. Куда уж нам — «бедным крестьянам». Вершитель судеб…

— Мужчины такие жмоты! — в шутку скривилась она.

— Да шучу я. Угостить даму — мой долг. Спасибо — повеселила, — я поднялся из-за стола и протянул ладонь девушке.

Она забавно фыркнула и кокетливо подала свою руку. Мы вышли из комнатки. Некоторые мужские взгляды, бросаемые нам вслед, были откровенно завистливыми. А то. Такая фигура… Но это я что-то отвлекаюсь. Я угостил Алю дешёвым ромом. Нормальный тут и не подают. Всё лучше, чем пиво. Поить девушку пенным как-то не по-джентльменски. В моём понимании. А вино тут — бормотуха знатная. От такой в голове с утра перезвон колоколов.

Но не суждено мне было поговорить со своей спутницей…

Рядом на стул плюхнулся Штармайер. Мигрант — поволжский немец. Длинный противный тип, работающих в шестёрках у Козоля — одного из бойцов Горского, который крышует алкогольный бизнес в квартале. Двадцатилетний, наглый, берёт на себя явно больше чем нужно. Разыгрывает роль «крёстного отца» для малолеток. Не дай Бог, чтобы такая мразь выбилась «в люди» в преступной иерархии Бронкса — народ будет выть. Как правило, подобных людей, если они чересчур много на себя берут — свои же и прикапывают после крупного косяка.

— Здравствуй, Аля! Что делаешь? Я вижу, ты не занята? — и он перевёл взгляд на меня, посмотрев свысока и обдав винными парами, — Эй ты, как там тебя, метнись мне за пивом, уважь старшего…

И пьянь придвинулась ближе к Але, пытаясь потереться о неё плечом. Девушка мгновенно напряглась как струна, и на лице её отчётливо проступила брезгливость.

Господи, да за что же мне это? Я и так на взводе, день непростой, мысли левые. А тут ещё это тело нарисовалось. На попятную идти — буду последним лохом. В конфликт вступать — потом ходить и оглядываться. А то и сейчас получить по голове. Вон, у стены стоят, подпирают кирпичную кладку прихлебатели Штармайера. Смотрят на нас и ухмыляются пьяными рожами. Впишется Козаль за свою шестёрку? Это вряд ли. Драки тут в клубе часто. Дела молодых парней считаются их собственными заботами. Штармайер Горскому никто. Козаль пошевелится только, если Штармайера кто-нибудь прирежет. Тогда да — придётся отвечать, чтобы не терять авторитет и молодежь боялась. В то же время и я не могу ударить в грязь лицом перед дамой и присутствующими в клубе. У меня в планах стать большой фигурой, как минимум, в Бронксе. А может, и в целом городе. Дам слабину сейчас — потом будут припоминать за спиной постоянно.