Гарри я определил в подвал под развалинами дома, где раньше была лавочка отца. Отпер навесной замок и пустил его внутрь. Принёс старых одеял и сказал ждать моего прихода. Для верности, чего уж греха таить, закрыл его на замок.

Были у меня соображения насчёт нищего. Пока он не ярый алкоголик — лишний помощник не помешает. Убивать его — рука не поднимется. Отец относился к нему хорошо, Гарри явно платил нашей семье тем же, выполняя время от времени простую работу «приди-разгрузи» в лавочке, когда я был на своих заработках. В конце-концов, меня вчера спас от гарантированного попадания в тюрьму. Был на фронте, знает «с какой стороны ружье стреляет», реальный опыт имеется. А моих парней, к сожалению, ещё учить и учить. Бездомных по всему Нью-Йорку куча — человек, который везде ходит и не вызывает особых подозрений — тоже нужен.

— Откуда деньги? — полюбопытствовала Тоня, указав на купюры, лежащие на столе, и вырвав меня из всех этих размышлений.

На видавшей виды скатерти чинно покоились пятнадцать долларов.

— Подработка, — пожал я плечами.

— Не получка? — скорее, чтобы убедиться, спросила она.

— Нет, она через неделю.

— Чем ты занимаешься на этой «подработке»? — тревожно поинтересовалась сестра. Её красивое лицо в такие моменты становилось ещё более милым.

— Я же просил тебя пока не расспрашивать, — как можно мягче настоял я.

— Помню… но. Я же волнуюсь, — выпалила она, — Ты стал какой-то очень замкнутый.

От неудобного разговора меня отвлёк свет фар за окном. Я выглянул наружу. Старенький раздолбанный «Шевроле» заехал во двор и принялся тут же разворачиваться. Мишка прибыл. Я поглядел на часы. Одиннадцать часов, десять минут. В принципе, Рощупкин не особо и опоздал. Но эти последние десять минут мне дались тяжело. Вдруг — не приехал бы совсем, не захотев связываться с таким делом…

— Извини. Надо бежать, — я поднялся, взял куртку и принялся влезать в потёртые ботинки.

Сестра оставила скалку на столе, вытерла руки от муки о передник и подошла ко мне. Взяла голову и приложилась ко лбу холодными губами. Посмотрела на меня и тяжело вздохнула:

— Я тебя очень прошу — только береги себя!

— Хорошо, — я улыбнулся ей и поскорее вышел за дверь.

Спустился по ступеням к хмурому Мишке и пожал протянутую руку.

— Спасибо, что приехал.

— Ну, какой у меня выбор-то. Не бросать же тебя, — сухо ответил он и кивнул в сторону развалин, — Точно хочешь этого взять с собой?

Это он про Гарри.

— Точно. Так будет быстрее. И потом, он всё равно участник всего этого. Лопаты взял?

— Да. Правда, только две штуки.

— Жаль, но ничего, сойдёт.

— Насчёт нашего разговора. Мы, короче, подумали, — Мишка почесал затылок, сдвинув кепку на лоб.

Я напрягся:

— И что вы надумали с Витей?

— Решили, что надо всё продолжать, — просто и обыденно выдал Мишка.

У меня с души камень свалился. Прямо огромный такой булыжник кило под триста. Сорвался и ухнул в воду.

— Меня Витя убедил, — сообщил Мишка, помогая мне с засовом на двери подвала. «Шевроле» сейчас стоял так, чтобы закрыть происходящей от любопытных глаз в окнах, если таковые будут.

Я удивился, но виду не подал. Не хотелось огорчать друга. Признаться, я думал, что он, если решится не выходить из дела, первым даст утвердительный ответ. А оказалось, что рассудительный буквоед Виктор ещё и уговаривал его. Подумал, а вслух сказал:

— Значит, он тоже с нами?

— Он тоже. Сказал, что завтра поедет, как и планировали, на Лонг-Айленд. Проследит за складом.

— Это хорошо, — обрадовался я, и уже в темноту позвал, — Гарри, выходи!

Руку при этом сунул в карман, поближе к револьверу. Кто его знает, что наш несколько одичавший товарищ может выкинуть.

Нищий вышел, пригибаясь на свет, и выпрямился, потягиваясь. Я с удовлетворением отметил, что он умудрился даже привести себя в порядок. Старые туалетные принадлежности и почти весь нехитрый скарб он таскал с собою в штопаной-перештопаной сумке на плече. Побритый, с, пусть неровно, но подрезанными лезвием или ножом волосами, Гарри преобразился. Худощавый высокий мужчина. Осунувшийся, с большими серыми глазами. Вселенская грусть на лице. Одежду бы ещё поменять и вполне обычный прохожий из усталых разнорабочих, которые получают двадцать пять — тридцать баксов.

— Оставь сумку тут. Я закрою подвал. Или спрячь, если боишься.

Попереминавшись на месте, он всё же спустился обратно и назад вышел без своей котомки. Мы втроём молча залезли в грузовик и через пять минут уже стояли в переулке на Барни-стрит, наблюдая за зданием, в котором все и произошло.

— Гарри, проверь дом. Если там кто-то есть, веди себя как всегда и постарайся свалить оттуда побыстрее. Если мы увидим, что ты вышел из того переулку и пошёл налево, значит, там кто-то есть. Понял?

Нищий молча кивнул, вылез из кабины и поплёлся через дорогу. В машине было очень тесно нам троим. Тут и для двоих то в этих автомобилях место едва найдётся.

— Мыться теперь, — буркнул Мишка, — Сидим и трёмся друг о друга.

Я ничего не ответил, сосредоточенно наблюдая за переулком.

— Что ты планируешь с ним делать? — вдруг глухо спросил Рощупкин.

— В смысле? — я подозрительно посмотрел на него.

— Ну… пушка-то с тобой. Что будешь делать с Гарри?

И тут до меня дошла суть вопроса. Даже глаза округлились, а брови поползли вверх:

— Не не. Вся эта ситуация — случайность. Пусть и неприятная. Честно говоря, я уже решил, что завтра меня после срочного суда повезут в тюрьму. Этот урод из банды зарезал бы меня, если бы не револьвер. А потом Гарри по глупости дал по голове полисмену. Но силы не рассчитал. Я не судмедэксперт — не скажу в чём дело.

— Кто? — удивился Мишка, — Судо…медо…?

— Коронер, короче. Не бери в голову.

— А, понял.

— По правде говоря, Гарри меня от тюрьмы спас…

— И что дальше? Просто отпустишь его?

— Нет, думаю, приставить его к делу.

— Серьёзно? — округлил глаза Мишка.

— Он ветеран, будет полезен в охране склада и прочих вещах. Я поставлю жёсткое условие насчёт выпивки, а мы ему устроим терапию. Лечение.

— Каким образом? — настал черёд удивляться Рощупкину.

— Не скажу, увидишь. Но это просто, — загадочно улыбнулся я.

В глубине переулка показалась фигура. Гарри пересёк дорогу и залез в кабину. Пришлось снова потесниться.

— Пусто. Никого нет. Темно, плохо видно, но мне кажется, что там никого и не было после нас.

— Хорошо. Миша, давай вокруг квартала — заедем с другой стороны. Тут нас уже могли срисовать.

Рощупкин только головой покачал на мои словечки и завёл двигатель. Через какое-то время наш грузовик уже стоял около окна, в которое я сегодня нырял рыбкой, убегая от полисмена. Тела были ещё в порядке. В подвале действительно было холодно. Забрал тридцать восьмой Кольт, патроны, кобуру и наручники. Завернул их в свёрток и попросил Мишку спрятать в самодельной нише за сидениями. Документы убитых, вместе с их одеждой положили посередине комнаты и подожгли Мишкиными спичками. Балуется сигаретами. Дурной пример заразителен, а Рощупкин-старший у них в семье смолит как три паровоза сразу. Оба тела мы с Гарри загрузили в кузов и спрятали среди мешковины, которой Мишка накидал столько, словно решил их хоронить не в земле.

Дорога за города проходила в полной тишине. Мишка курил одну сигарету за другой. Такое я раньше не замечал. И вид у парня был сосредоточен как никогда. Мимо нескольких машин помощников шерифа проезжали, затаив дыхание. Затем свернули на просёлочную дорогу, и грузовичок затрясся по ухабам. Ветки забили по стёклам, выстукивая частую и неровную дробь.

Спустя несколько поворотов я заметил криво стоящую машину. Передние колёса съехали с дороги. Нос длинного капота упёрся в большой густой куст. Фары были отключены. Врезался кто-то? Странно. С виду машина напоминала Бенц шесть-восемнадцать. Недешёвое авто. Можно сказать, новинка. Узкий хищный кузов, откидная крыша, которая сейчас, в связи с погодой, была поднята и закрывала салон. Классический бежевый цвет. Места в такой тачке немного, но скорость, по меркам этого времени, для серийного авто — неплохая.