Завершилось оно так или иначе, для всех. Многие сайлоты были заморожены, и сейчас, ругаясь, остервенело выковыривали себя из ледышек. Шел Ларош имел свой изощренный юмор, оставив лишь их головы нетронутыми. Лишь восьмеро самых сильных прошли "невзгоды", чтобы встретиться с физическим противником. И лишь двое дошли так далеко, собираясь с духом против внушительной мерзости.
Небольшие холмики вдоль импровизированной дороги давно превратились сначала в крутые склоны, а сейчас в отвесные стены. Подготовка Лароша превратила их в нечто, отличное от песка. Самый сильный удар разве что высекал пару искорок, даже местные скелетные жители ничего не могли поделать с "ареной". А силой они отличались. Пусть шестеро отважных выжили, никто не умер, но это лишь благодаря четкой командной работе отряда. И вот, поредевший до двух людей отряд, добрался до большого ринг.
Едва воины ступили в круг, песок зашевелился, из него проступило множество костей. Это случалось и раньше, парни привыкли к созданию скелетной нежити. Каждый из восьми уже столкнулся с несколькими подобными. Первая волна не обладала никаким оружием, в слепой одержимости ходячие кости просто решили порвать захватчиков руками. Вторая волна вооружилась подручными средствами - ножами, настолько ржавыми, что едва сохраняли целостности, мотыгами, копьями, даже лопатами. Эта мерзость отличалась от всех подобных.
- Нравится мое творение? - вместе с нежитью на поле вышел еще один воин. Долговязый, он не выглядел ни выносливым ни накачанным, ни обладающим огромной силой. Легкий кожанный камзол без рукавов открывал четкие мышцы. Правая ладонь непринужденно сжимала рукоять сабли, левая - свободно приложена к груди.
- Кто ты? И что это за зверь? - Санкекур сохранял некое подобие хладнокровия.
- Светская беседа, это приятное разнообразие. Держу пари, вы устали, на пределах сил. Думаете, это вам поможет?
Парни озадаченно переглянулись. Оба устали, незнакомец был прав, оба приближались к краю своей физической концентрации. Но сдаваться никто не собирался.
- Насчет разнообразия, это верно. Мы уже почти час не видели ничего, кроме сражений и лишений.
- Ну, тогда, я приветствую вас, отважные путники. - долговязый изящно поклонился, коснувшись кончиком сабли песка. - Мое имя вам ничего не скажет. Достаточно знать, что я поставлен господином на первый цикл разлома в качестве распорядителя.
Двое воинов еще раз неопределенно переглянулись. Увидев это, он продолжил.
- Понимаю, это должно быть сложно. Но разве вам не довели об испытаниях? Разве не затем вы пришли в разлом? - дождавшись утвердительных кивков мужчина продолжил. - В таком случае, ничего удивительного в том, что Разлом - многоуровневая, сложная и разветвленная система. Я - лишь первый из многих распорядителей. И это - лишь первый, действительно важный соперник для вас. По правде говоря, с другой стороны этого ринга начинается настоящий разлом, все, что вы прошли ранее - простое стихийное накопление. Господин ничего не сделал, чтобы создать его.
- Сразите моего чемпиона, и можете быть свободны. Или пройдите дальше, в разлом смирения, смиренно встречая новые испытания. Здесь начинается ваша оценка. Здесь господин решает, достойны ли вы защиты от внешних угроз.
- Приступим! - голос саблиста стал торжественным и громким. - Малик, свежий обед!
Чудовище, собравшееся в форму, не напоминало скелет ни одного вида, виденного или невиданного ранее. Это были просто руки. Множество, сотни, тысячи, десятки тысяч рук, чудовищным образом скомканных вместе в единое мерзкое целое. Одни руки тонкие, короткие, другие длинные сильные, третьи вооружены мечами булавами и прочими осколками.
Едва услышав про обед, толпа рук бодрой рысью полетела в сторону двоих отважных воинов. И пока первый, более слабый, собирался с духом, второй лишь устало вздохнул.
- Укрепи свой разум Антагор! Разорвем эти кости. В конце концов, они не первые, и далеко не последние.
Санкекур всегда ощущал прилив радости, именно в бою он был собой, в бою воин познавал что то новое, роднился с оружием, собственным разумом и телом. Мощный торс вздымался, подобно кузнечному горну, но не от ярости, как в былые времена младенчества, а от принятия концентрации. Санкекур, впервые в жизни, молился. Вспоминал все знания, все умения и мастерство, полученное от жестоких уроков старого змея. Иногда. ему казалось, что даже смертельных.
- Старейший змей, посмотри на меня. Снизойди в это сражение рука твоя, да направь мой нирракс!
Сняв со спины тяжелый башенный щит, Санкекур ринулся в жестокую резню. Первый же момент освятил поле боя стремительным рывком десятков рук. Но разве могли какие то кости поколебать веру и волю воина Атланта? Санкекур резко и в то же время плавно, уклонялся от подлых уловок, стремящихся подсечь его ноги. Казалось, его тело гнулось в те стороны, в которые человек гнуться не должен. А нирракс пел свою песню!
В ход пошли тяжелые руки. Поняв, что наскоком задавить слишком шуструю букашку не получается, зверь кинулся в бой тяжелыми орудиями. Прикрывшись щитом, воин принял сразу три удара! И если щит, издав громкий мелодический "ГОНН", выдержал, то воин уже усомнился, так ли он несокрушим. Тяжело пробурив дорожки, гася инерцию удара, Санкекур скривился, не успевая блокировать особо массивную группу костей. В следующее мгновение он просто упал на спину, перекатываясь через голову. И в момент, когда совсем беззащитный, лежал на щите. подобно героически мертвому защитнику, молодой архон остервенело взмахнул нирраксом, обрубая часть врага.
- Чего застыл, салага? Помогай! Это битва жизни!
Как будто очнувшись от оцепенения Антагор тоже кинулся в драку, но действуя более хитро. Пока что, он не привлекал внимание монстра, а тот, видимо, считал его слишком незначительным. Пока мастер крутился, вертелся, прикрывался, совершал сальто и пируэты, не забывая при этом разить врага, Антагор обошел противника сзади и со всего маху метнул свой внушительный молот в нагромождение костей.
"КРАККК!!"
От неожиданности подлого удара, монстр потерял равновесие и з визгом полетел прямо на архона. Его упорядоченные и сложные движения одновременно огромным количеством костяных рук, в одночасье рухнули. десятки мелких и несколько больших попытались уравновесить падение, пока другие спешно прикрывали уязвимые места. Монстр на время полностью забыл об атаке. Этот момент и был нужен сражающимся!
Санкекур мгновенно, казалось бы переполнился яростью. Может, он и учился хладнокровию, может оно было и лучшим путем, но точно не единственным. Воин полоснул сам себя, и увидев брызги крови взбесился! Его разум залила пелена ярости, которую он ощущал лишь единожды. Издав нечеловеческий рык ярости, от которого на другой стороне ринга Антагор побледнел, а неизвестный долговязый распорядитель слегка удивленно поднял бровь, Санкекур закрутился еще больше, превращаясь в циркус стали крови и ошметков костей, кое где перемолотых в труху. Воин метнул сам себя, подобно диску. Смертоносному, сеющему хаос и уничтожение.
Монстр попытался защитится, но несколько десятков его рук с жутким скрежетом были буквально взорваны на месте. Более мелкие испарились! Из за этого пронзительно визжа от боли, монстр повалился на землю. Несколько огромных конечностей были начисто отрублены, или повреждены, безжизненно болтаясь. Однако для яростного воина подобное тоже не прошло бесследно. Могучий панцирный щит отлетел в сторону, страшный диагональный разрез изуродовал молодого парня. Сверху от левого плеча, неровные рваные края раны простирались вплоть до правой лодыжки. Понадобится какое то время, чтобы прийти в себя. Если он вообще сможет. С тихим стоном разочарования, Санкекур упал на спину. Казалось, ему нужно лишь немного отдохнуть.
Антагор был в отчаянии! Старший, совершив безумный маневр, нанес мерзости сокрушительный удар, но и себе не меньший! Более того, сейчас он валялся без чувств, а мерзость, те временем, понемногу шевелилась! Время для парня как будто остановилось. Медленная и неуклюжая мерзость, казалось, замерла. Мастер, могучий и самоотверженный, лежал, как будто отдыхая. Его тело не было черным, как у старого змея, но посыл очевиден. Антагор и сам преисполнился ярости и решимости. Подняв руку, парень влил в нее эйдос, призывая молот обратно. С мерзким чваканьем, орудие вышло из массы костей, напомнив врагу о еще одном противнике.
