Шустро пробежавшись по ступенькам, молодая леди оказалась в просторном холле и тут же устремилась вперёд, к большой двери, через стекло которой в помещение вливался слепящий свет солнца. Не без труда оттолкнув деревянную преграду наружу, девочка очутилась на крыльце поместья и увидела большое количество людей впереди себя.

Среди всей толпы А’Ллайс помимо прислуги различила свою мать, которая почему-то была одета в парадное платье – получается, сегодня всё же праздник. Но какой? Несколько раз потянуть матушку за рукав голубого платья оказалось достаточно, чтобы та обернулась и с удивлением посмотрела на свою дочь с небрежно заплетённым хвостиком и босыми ногами.

– А’Ллайс? Что с тобой? – прозвучали весьма ожидаемые слова матери. – Почему тебя так плохо одели?

– Я сама одевалась, – поправила девочка, всем своим довольным видом стараясь показать свою самостоятельность. – Я уже взрослая, могу всё делать без посторонней помощи.

Удивлению матушки не было предела: с чего бы это вдруг её дочь, что всегда зависела от помощи других (и сама была не против этого), внезапно решила уйти в самостоятельность? Неужели надоумили служанки?

Тем временем А’Ллайс с любопытством оглядела присутствующих: все без исключения вполголоса что-то обсуждали, изредка поглядывая на парадные ворота впереди. Кажется, что-то намечалось.

– Мы кого-то ждём? – поинтересовалась девочка у матери.

– Да. Скажу по секрету: ты будешь очень рада увидеть этих гостей, – ответила матушка и подмигнула, а затем обратилась к стоящей рядом служанке: – Сьюзан, будь добра, принеси А’Ллайс её праздничные туфли.

Молодая тёмноволосая девушка в каштановом платье и белом фартуке на просьбу ответила лёгким преклонением головы, после чего направилась в сторону поместья. Проводив её взглядом, А’Ллайс вновь посмотрела на свою матушку и призадумалась.

– Матушка… – неспешно начала говорить девочка, вдумчиво вглядываясь в обручальное кольцо на руке своей родительницы. – Я хочу спросить.

– Да, моя дорогая? – приготовилась слушать мать и погладила свою дочь по макушке светлых волос. – Что тебя интересует?

– Тебя выдали замуж твои родители?

Женщина ничего не ответила: от услышанного её брови полезли на лоб, а зубы непроизвольно сомкнулись, не давая произнести ни единого слова. Затем она опустила погрустневший взгляд в землю. Всё ещё молчала…

– П-прости… – поняв, что вопрос расстроил матушку, девочка также погрустнела во взгляде.

– Тебе ещё рано задавать такие вопросы, А’Ллайс, – наконец ответила матушка. И тут же поинтересовалась с неподдельным, искренним удивлением: – Скажи мне, что или кто тебя на них надоумил?

– Никто! Я сама! – поспешила оправдаться девочка. – Я… Я в книге прочитала!..

– А’Ллайс, у нас дома нет подобной литературы. И ты, к тому же, ещё плохо читаешь. – сказав это, женщина вздохнула. – Скажи честно, я не стану ругаться.

– Эм-м, ну-у…

Если верить словам сынишки кочегара, то за правду ругают не хуже, чем за ложь. Тогда есть ли смысл скрывать?.. Пожалуй, да, ведь А’Ллайс пообещала Мэри никому и ничего не рассказывать.

– А’Ллайс, я всё ещё жду от тебя ответа, – поторопила юную леди её матушка. – По твоим бегающим глазкам видно, ты что-то скрываешь…

– Что значит «бегающие глазки»? – вдруг поинтересовалась девочка.

– Не меняй тему разговора, пожалуйста, – несмотря на спокойный голос матери, кажется, её терпение постепенно иссякало. – Со мной этот фокус не пройдёт. Рассказывай.

– Фрау А’Тринн, туфли.

Появившаяся в самый последний момент служанка Сьюзан, сама того не зная, спасла девочку от неминуемого раскрытия тайны.

– Да, спасибо, – поблагодарила фрау А’Тринн, и вновь обратилась к дочери: – А’Ллайс, туф…

– Я сама! – резко сказала девочка и лично взяла принесённую коробку.

Внутри неё оказалась пара синих туфелек с бантиками из чёрного шёлка. Самостоятельно надев их, А’Ллайс вновь посмотрела на матушку – та лишь, тихо вздохнув, медленно покачала головой, приговаривая: «Я тебя сегодня не узнаю…»

И в этот момент невдалеке от них послышался гул автомобильного двигателя. Все присутствующие отвлеклись от разговоров и устремили свои взоры на ворота, со стороны которых к ним направлялись трое молодых парней в серо-зелёной военной форме Рэйланда и с увесистыми чемоданами в руках. Увидев их, А’Ллайс чуть ли не подпрыгнула на месте от нахлынувшей на неё радости. В момент позабыв про матушку, девочка бросилась вперёд, навстречу прибывшим. А те, в свою очередь, завидев девочку, остановились, поставили багажи на дорогу и все, как один, по-доброму улыбнулись.

– Эрнст! Йохан! Харман! – маленькая, самостоятельная и счастливая леди сразгону ворвалась в крепкие объятия парней. – Я скучала!..

По её покрасневшим щекам скользнула пара крохотных и кристально чистых слезинок. Поддавшись чувствам, вся троица тихо проговорила в один голос:

– Сестра…

…По случаю приезда сыновей родители организовали роскошный банкет, на который пригласили множество друзей отца – точно таких же великовозрастных офицеров, как и он сам. Гости собирались в просторной парадной гостиной, посреди которой разместился чуть ли не ломившийся под тяжестью различных блюд стол.

И вот, когда за стол уселся последний из приглашённых гостей, вдруг обнаружилось отсутствие главы семейства – Оттэра фон Берха. Его жена, фрау А’Тринн, и по совместительству мать всех четверых детей семьи, поспешила успокоить гостей, сказав, что её супруг задерживается и вскоре прибудет. Находящуюся по правую руку от матери А’Ллайс беспокойство гостей не волновало, она была сосредоточена на игре в гляделки с сидящими напротив неё братьями.

Братья…

Все без исключения сыны семьи фон Берх воспитывались с большим уклоном на уважение традиций своего рода. И самая главная традиция – военная служба во благо государства. Именно поэтому отец семейства старался всячески привить своим сыновьям любовь к военной службе с самых малых лет.

Эрнст фон Берх – старший из всех братьев. Это сильный и стойкий духом восемнадцатилетний юноша, является прямой копией своего отца, от которого ему достались упорство, целеустремлённость, а также тёмные волосы и крепкие мышцы. Неудивительно, что родители и родственники возлагают на него большие надежды и предрекают ему огромные успехи в военной карьере.

Йохан фон Берх – второй из троицы братьев. Его имя прямо говорило само за себя: юноша был крайне умён и расчётлив, за что друзья отца между собой нарекли его «талантливым тактиком». Внешне он представлял из себя высокого, светловолосого, стройного юношу в круглых очках – страсть к книгам пагубно повлияла на зрение, но вряд ли этот недуг помешает ему поступить в академию и стать тем, кем ему суждено быть от рождения.