– Господин учитель, – перебил нравоучительную речь подбежавший дневальный, – звонят по телефону… из дворца.

– Я занят… Что? Откуда?!

– Звонок из императорского дворца, господин учитель.

Маловыразительное лицо Хаякавы выдало весь спектр мимики, на который было способно – глаза расширились, а брови ушли почти что к ёжику волос. Постояв в ступоре ещё десяток секунд, учитель бросился к посту дневального словно на пожар.

– Господин учитель! – крикнул ему вслед Хомячок, – господин учитель!

Но Марико только махнул рукой и влетел в двери.

– Сделано, – удовлетворённо произнёс Синдзи, – пошли, надо поторапливаться.

– Хорошая идея со звонком, Пуму попросил?

– Ага.

– Только о чём с этим сморчком она будет говорить.

– В том-то и дело, что ни о чём, я просто попросил её перезвонить после занятий. Дневальный мне должен за некоторые услуги, вот он и позабыл сказать, кому именно звонят. Так что нам надо сбежать в город до его возвращения.

– Эй, а тренировка?

– Ну какая может быть тренировка, мой простодушный друг…

Теперь стало ясно, почему Джунгарик выбрал именно этот план, но делать было уже нечего.

Через несколько минут курсанты добежали до КПП, и, чуть повздорив с дежурным из-за отсутствия увольнительных, выбрались на свободу. Точнее, выбрался только Суслик, Хомячок замешкался.

– Миномото! Фудзивара! – долетел со стороны плаца крик профессора застёгнутых воротничков.

– Кажется, это вас, – обратил внимание дежурный.

– Нет-нет, это определённо какая-то ошибка, – обронил Хомячок, проскользнув за турникет, и тут же опроверг свои слова, задав стрекача.

Вскоре, парочка курсантов затерялась среди узких улочек Асаки.

* * *

Городок, удостоившийся чести принять императорскую академию, был невелик. Современные блочные пятиэтажки соседствовали здесь с европейскими зданиями начала века, а кое где сохранились даже многоярусные дома века прошлого.

Эти почтенные строения совершенно очаровали Суслика – каждый ярус дома представлял собой общий балкон, с деревянными перекладинами, парапетами и вздёрнутыми вверх краями покрытых черепицей отливов. Вокруг было достаточно прохожих, иначе страсть к паркуру давно загнала бы Кадзуо на самую крышу.

Улица пестрела вывесками, а ароматы множества закусочных манили заглянуть то направо, то налево. Друзья не выдержали и взяли себе по палочке кусияки – пропитанное соусом мясо, нанизанное на бамбуковые шпажки, источало магическое благоухание.

– Ладно, твоя взяла ­– это был неплохой план, – промычал Суслик с набитым ртом.

– Ещё бы, у меня не бывает плохих планов! – в тон ответил Хомячок.

И курсанты продолжили неспешную прогулку. Однако, свернув на другую улицу, они оказались в районе юдзё и тут же подверглись атаке.

– Мальчики, ах, какие мальчики, наши защитники…

– Какая форма красивая…

– Защитите нас, наши герои, можно сразу троих…

Смешливые барышни древнейшей профессии строили глазки, подмигивали, а то и просто зазывали курсантов пройти известные практические занятия по сходной цене.

Они взяли молодцов в осаду, обступив со всех сторон, и теперь пробовали их оборону на прочность. Поглаживания, случайные касания и открытые платья, демонстрирующие и плечи, и грудь, были действенным оружием.

И вечер имел все шансы закончиться в объятиях прелестных сирен, если бы с другой стороны этой же улицы не показался Хаякава Марико. Учитель был в сопровождении троих старшекурсников, а на руках у всех четверых красовалась белая повязка военного патруля.

– Конечно, где ещё можно найти этот позор академии. Минамото, Фудзивара, стоять! Вы арестованы самовольное оставление части!

Разомлевшие курсанты среагировали не сразу, но им на помощь пришли недавние обольстительницы. Они имели представление о полицейских облавах и, взявшись за руки, быстро перекрыли узкую улочку, ведь за занятие проституцией юдзё ничего не грозит, закон безжалостен лишь к сутенёрам.

Суслик с Хомячком бросились в обратную сторону.

Курсанты из патруля остановились – не драться же с юдзё, но Марико был непреклонен. Под уничижительные реплики о бабе в мундире, он расцепил руки девушек и ринулся в погоню, увлекая за собой и подчинённых.

– Стоять! – вопил он, срываясь на визг.

Марико не был атлетом и потому быстро отстал, но вот курсанты патруля оказались подготовлены хорошо, и, хотя Кадзуо и Синдзи мчались со всех ног, расстояние меду кошками и мышками неумолимо сокращалось.

Хомячок начал отставать, на открытой дороге шансов у него не было.

– Скорее, сюда! – крикнул Суслик и свернул на узенькую улочку между двумя старинными домами.

У стен стояли какие-то ящики, тележки и коробки.

Синдзи сразу догадался, что от него требуется и стал беззастенчиво опрокидывать всё, до чего мог дотянуться. Он, словно шкодливая мартышка выбрасывал руки в стороны и тянул к себе: башенку из ящиков – опрокинуть, мусорный бак – на дорогу его, верёвку с бельём – оборвать! Впрочем, последнее было лишним и скорее ухудшило положение, так как с балкона тут же завопила какая-то женщина.

Переулок быстро заканчивался, и, хотя преследующие чуть поотстали, гонку затягивать было нельзя.

– Наверх! – выдохнул Кадзуо.

Он подпрыгнул, ухватился за выступающую балку, подтянулся, перемахнул парапет и оказался на балконе старинного дома.

Синдзи последовал его примеру – ухватился… но пальцы скользнули, не удержав вес, и Хомячок сорвался, приложившись задницей о дощатый пол первого этажа.

Всё, убегать уже смысла не было.

– Ну, Хомячок, я тебя загоняю в спортзале, – пробормотал Суслик и спрыгнул вниз.

Патрульные, увидев, что мышки в ловушке, подошли неспешно. Выглядели они уже изрядно потёртыми погоней, полоса препятствий явно не прошла для них даром – у одного порван рукав, второй где-то потерял ботинок, и все были в пыли и мелком мусоре.

Они обступили охающего Хомяка и вставшего в стойку Суслика. Однако, нападать не спешили – слухи, слухами, а прозвище Хитокири просто так не даётся.

– Послушайте, ребята, давайте мы все просто пойдём в академию, – сказал один из них, примирительно подняв руки с отрытыми ладонями.

– С Хаякавой просто не получится, – ответил Кадзуо.

– Ну всё равно же мы вас скрутим, зачем усложнять?

Это заявление походило на правду ­– три здоровых, подготовленных лба, а Суслик без ножа. Впрочем, не резать же своих соучеников.

«Зачем резать? Можно шеи свернуть, глаза выдавить, кадык в горло вбить», – промелькнули в голове злые мысли. Запахло кладбищенской сыростью и вдалеке загремели костяными кастаньетами неугомонные скелеты барабанщики. Сразу за ними явились яркие картинки – удар с левой в горло ближайшему, затем коленом в пах его соседу. С оставшимся он справится легко, а дальше… Глаза, кадык… Гулко заухала неясыть, а в нос ударил сладковатый аромат гниения.

Суслик изрядно струхнул от таких видений – на лбу у него выступил пот, руки задрожали. Он мотнул головой, прогоняя наваждение. Не помогло. Нет, драться сейчас нельзя! Валентин отодвинул Кадзуо в сторону и задышал, как учили, когда у новобранцев случалась паническая атака под обстрелом или бомбежкой. Постепенно голова прояснялась, а посторонние мысли, звуки и запахи отошли на задний фон.

Подбежал запыхавшийся Марико. Дышал он как паровоз, держался за бок, но глазами сверкал по-прежнему.

– А струсили, кузнечики. Я так и думал, посидите теперь на гауптвахте! Уф… Ну-ка арестуйте их!

– Не так быстро, – послышался голос позади Суслика с Хомячком.

Хорёк со своими ребятами подошли к месту ареста и встали с боков так, что теперь патрульные оказались в окружении.

– Что?! – взвился Марико. – Нападать на патруль?! Да вас под трибунал!

– Кто нападает? – ответил Сёго. – Мы просто гуляем с друзьями.

Сёго вышел вперёд и встал напротив Марико. Хорёк был выше ростом, так что теперь Хаякава вынужден был смотреть снизу вверх.