Налитые кровью и алкоголем глазки уставились на кадетов. Сато тут же узнал старого врага, благодаря которому в своё время лишился первоклассной выпивки. Не зря он подозревал эту парочку.

– Вы двое! – рявкнул сержант. – Смир-на!

Суслик и Хомячок тут же вытянулись во фрунт.

– Что забыли в подвале после отбоя? Почему нарушаете распорядок?

– Услышали подозрительный шум и решили проверить, господин сержант! – ответил Хомячок, старательно загораживая спиной замаскированный контейнер.

– Проверить, значит, решили. – Сато душераздирающе закряхтел и встал. – Похвальное рвение, кадет Минамото.

– Так точно!

– Кадет Минамото! Что вы там прячете? Там, под тентом.

– Ничего, господин сержант!

– Напра-во! Два шага вперёд.

Сато отбросил тент, и его взору предстал прототип ядерной бомбы.

– Аматэрасу, спаси наши жо…

– Сержант! – заорал сверху Танака. – Следите за языком, какой пример вы подаёте будущим офицерам!

– Тут, тут… эта, как её…

– Что?

– Урина!

– Где?!

Танака тоже ломанулся в подвал, оступился и пересчитал боками все ступени. Грозно клацнул сработавший капкан.

– АААААА!

– Я думал, ты пошутил, – шепнул Суслик.

– Кто ж с такими вещами шутит.

– Р-разговорчики в строю, господа кадеты!

Тем временем Танака в панике тряс ногой, пытаясь избавиться от капкана. От незапланированной ампутации его спас жёсткий сапог и проржавевший механизм, из-за которого клешни не смогли сомкнуться до конца.

– Кто додумался поставить здесь эту штуку?

Сато на мгновение отвернулся. Хомячок быстро присел, подобрал что-то и сунул за ремень.

– Завтра разберёмся. А теперь забирай эту хреновину и из рук не выпускай. Хватит на сегодня приключений.

– Сержант! – позвал Танака.

– Что?

– Тут какие-то провода. И таймер!

За несколько секунд Сато успел помолиться всем богам, которых только смог вспомнить. Обратно его вернул голос Хомячка:

– Это всего лишь электронные часы, господин прапорщик.

Танака слегка успокоился и смахнул с бровей холодный пот.

– А… Ага. А провода?

– Мы не в кино, – сказал Сато и просто выдернул контейнер из креплений. – Держи.

Сержант снова воззрился на кадетов.

– А вы двое чтоб через минуту были в койках. Нарушение установленного распорядка обсудим завтра, жду с докладом. Всё ясно?

– Так точно!

Сато размашисто подтянул штаны и потопал за баюкающим контейнер прапорщиком.

Лишённый новой игрушки Хомяк почему-то не выглядел расстроенным. Наоборот, он блаженно улыбался.

Суслик поднял опрокинутый сержантом стул и уселся на него.

– Ты чего такой довольный? Веселье же сорвалось.

– Да как сказать, – протянул Хомячок, почему-то пряча руки за спиной.

Суслик тут же заподозрил неладное.

– Это ещё не конец, да?

– Нет, конечно.

В свете мигающей лампочки тускло блеснула воронёная сталь.

– Я тут у сержанта пистолет позаимствовал.

Хомячок помахал оружием и вытащил магазин.

– Смотри-ка, заряжен. Где-то тут консервные жестянки были, можно тир оборудовать.

Где-то вдали раздался панически-гневный вопль сержанта:

– МИНАМОТО!

– Эх, – протянул Хомячок. – Ну ладно, хоть патроны из магазина вытащу. Пусть попрыгает в оружейке когда сдавать пойдёт.

Глава 6 «Самоволка»

Утро для Суслика началось с обследования собственных ботинок на предмет наличия в них посланий от питомицы Хомячка. А всё потому, что сам Синдзи куда-то бегал ночью, чем вызвал неудовольствие Маюми, которую с собой, естественно, не взял. Она возмущённо мяукала полночи, и в конце концов Суслик запер её в туалете. Вернувшийся под утро Хомячок выпустил возмущенную кошку на свободу, и теперь Кадзуо ждал подвоха со стороны шерстяной Немизиды.

– Синдзи, что ты делал, когда все примерные курсанты академии его величества должны спать?

– Это секретная информация, мой любопытный друг. Всех карт я не смогу раскрыть никогда, – нарочито пафосно покачал головой Джунгарик.

– Или бери на свои секретные операции кошку, или спи дома, – ворчливо заявил Суслик.

– Я думаю, мы ещё придём к этому, – задумчиво проговорил Синдзи.

– У тебя многовато сил, мистер загадочность, после занятий мы это поправим в спортзале.

– Эй, что за нападки?

Но Кадзуо был неумолим, и на занятия Хомячок плёлся за другом с потухшим взглядом. Впрочем, долго грустить он не умел.

Первым уроком шла этика, которую преподавал Марико Хаякава – низкорослый, широколицый японец с постоянно задранным носом и высокомерным взглядом.

– Кадеты, каковы, по-вашему, нравственные отличия между гражданскими и военными? – начал он после приветствия.

Никто не спешил с ответом – преподаватель новый, как он ведёт занятия, насколько ему важны точные формулировки – неизвестно. Стоит к нему сперва приглядеться, дать дорогу смелым или нетерпеливым.

Хомячок, однако, ничего такого не думал, он просто мастерил из бумаги заготовки для водяной бомбочки.

– Кадет Миномото.

– А?

– Не «А?», а «слушаю, господин учитель».

– Слушаю, господин учитель.

– Отвечайте на вопрос.

– Э-э-эм… Военный лично ответственен за безопасность государства и готов пожертвовать ради него жизнью, в отличии от гражданского, – выудил из памяти определение Джунгарик.

– Так написано в учебнике. Но понимаешь ли ты это? Веришь ли ты в это? Ну, конечно, нет. Я думаю, все вы имеете весьма смутное представление об ответственности военного.

Хаякава обвёл рукой весь зал.

– И это потому, что вы ещё не бывали в настоящем бою, не слышали свист пуль над головой, не тянули на себе раненного товарища… – произнося эту высокопарную речь, низкорослый оратор чуть выпячивал левую грудь с орденской планкой в три ячейки.

– … не слышали разрывов бомб и ракет.

Хомячок не смог сдержаться, и пользуясь тем, что учитель первоначально обращался к нему, ответил:

– Мы, господин учитель, защищали императора под Китакюсю. Я лично управлял танком под ракетными ударами Скайхоуков.

Марико, удивившись, что его перебили, бросил высокомерный взгляд на выскочку. Хомячок же потупил взор, снова занявшись бомбочкой, и после паузы продолжил.

– А кадет Фудзивара уничтожил до тридцати наёмников, за что получил прозвище Хитокири. Господин учитель.

Губы Марико сжались в тонкую линию, кисти рук сами собой собрались в кулаки. Хаякава вонзил в наглеца взгляд и тяжело задышал. Это вызвало некоторый конфуз, которым тут же воспользовался Хомячок.

– Господин учитель, у вас козявка на губе.

Хаякава резко вытер рот.

– Так это вы, те кузнечики, которые перепрыгнули соревнования и получили приглашение в академию в обход правил? Особенные курсанты. Что ж, значит, и отношение к вам будет особенное. Встретимся на плацу после занятий, посмотрим на ваши навыки шагистики.

И Марико продолжил лекцию, теперь уже воздерживаясь в своей речи от боевых вставок.

Весь учебный день прошёл за разработкой плана побега, ведь шагистику люто ненавидели оба друга. Роль стратега взял на себя Хомячок. Он подготовил десяток вариантов, но часть пришлось отбросить из-за возможных жертв, часть из-за вероятности пожара, так что в итоге остался только один.

И вот, когда Хаякава походкой Наполеона после Аустерлица подошёл на плац, два особенных курсанта уже ждали его.

– Равняйсь! Смирно! – рявкнул он издали, не дойдя до крошечного строя ещё с десяток шагов.

– Миномото, застегнуть воротничок!

Перевозбудившийся от возможности всласть поизгаляться над ни в чём не повинными курсантами, Марико не мог устоять на месте и начал нарезать вокруг двоих друзей круги.

– Запомните, первейшее нравственное качество военного — это почтение. Почтение к старшему по званию, к старшему по возрасту и старшему по самой сути. Кто вы есть в нравственном отношении? Что вы знаете об ответственности? Да ничего! Почтение, вот, что вы должны…