Пошли дальше. Мужичок пристроился рядом с Мужиком, уцепился для верности за краешек рукава мужиковского пальто. Кашлянул пару раз, помянул кого-то, не то чью-то матушку, не то бабушку, не то чёрта лысого и… Опять понесло, как будто и не помирал только что. Как будто страх потерял. Мужик его слушал. Или нет.

– …потому что, видимо, не судьба мне умереть от пьянства, Санёк. Я и сам иногда удивляюсь – зачем уж столько пить-то. А влезает, Саня, понимаешь, оно в меня влезает.

Похмельные галлюцинации Мужика бодренько вышагивали вслед за ними по скверу. Парами. Такими странными парами – например, Сара Коннор и Чебурашка. Крокодил Гена и Волан-де-Морт. Ну, видимо, как Доктор по парам расставил, так и шли.

Или показалось?

– Никаких неэтичных моментов вроде неконтролируемого мочеиспускания или опорожнения желудка в кусты не наблюдается. К женщинам пристаю исключительно из романтических побуждений. На подвиги и грабежи не тянет. Так что полная гармония. Только вот в это лето что-то тяжко, да. Жара, проклятая. Глобальное потепление. Американцы, пиндосы, всё из-за них.

Мужик остановился. Посмотрел на Мужичка с тем же непередаваемым выражением – то ли заплакать, то ли врезать.

– Почему из-за американцев-то?

Ха. Уж в чём в чём, а в этом Мужичок был уверен, как никто другой.

– Ну как же, Шур. Кто ж ещё может быть виноват?

+++

В том же кабинете руководителя строительной фирмы Ведущий Новостей сообщил с экрана плазмы:

– Главы некоторых европейских государств, в том числе федеральный канцлер Германии и премьер-министр Италии, выразили сочувствие и поддержку российскому народу…

+++

Из знойного марева сквера соткалась знакомая фигура.

Опять…

Теперь он был в лёгких джинсах и кислотной футболке со смайликом во всю грудь. Смайлик то ли смайлился, то ли скалился. Он катил на роликах, не на тех неторопливых прогулочных, которые созданы для профанов-любителей, а спортивных, хищных, которые сливались с ногой как винтовка сливается с рукой снайпера. Чёлочка на этот раз не прилизана, а растрёпана кое-как, и только при ближайшем рассмотрении можно понять, что этот «кое-как» тщательно продуман и уложен волосок к волоску. Что осталось неизменным – так это рюкзачок-«божья коровка».

Пионэр притормозил рядом с Мужиком в Длиннополом Пальто и Мужичком, выбив из-под колёсиков мелкие камни. Радостно, очень-очень радостно улыбнулся Мужичку.

– Здравствуйте, дяденька! Вам помочь?

Возможно, Мужику сейчас очень хотелось схватить Мужичка на руки, благо тощая ноша не тянет, и сигануть одним прыжком примерно до астероида главного пояса номер 2400, туда, куда-то между Марсом и Юпитером, но кому, как ни ему, было знать, что одним прыжком с Земли по своей воле никуда не денешься.

Мужик раздражённо скривился, но промолчал. Они с Пионэром встретились взглядами. Вот здесь был бы хорош крупный план, бесспорно. Глаза Пионэра, словно составленные из множества прозрачных серых и голубых октаэдриков, искрились азартом и предвкушением торжества. Он и в этот раз был уверен. И если и хотел делать ставки – то только на то, как быстро. Мужик смог ответить только угрюмо и как-то… обречённо, что ли. Слишком уж хорошо он знал. Чем всё закончится. Но.

Неспешно опустилось молчание. Душное, недвижимое, плотное молчание. Кажется, эта тишина медленно расползалась в стороны от них и заполняла собой всё вокруг. Пропал шум автомобилей… Стихло и без того едва уловимое шевеление листвы… Перестали хрустеть камушки и песок под ногами прохожих… Замолкли мобильники…

…безмолвие…

А потом Мужик отвернулся от Мужичка и Пионэра, дав пространству возможность снова вздохнуть и ожить. Пошёл по нескончаемому скверу, прикурил на ходу, смял пустую пачку, по длинной дуге запустил в урну. Попал.

Никаких но.

Мужичок непонимающе вытаращился на Пионэра, потом в спину удаляющемуся Мужику. Неуверенно ответил:

– Спасибо, ма… мальчик? Мне уже друг помог.

Торопливо заковылял вслед за Мужиком, контролируя норовящие сползти штаны – кажется, это было единственное, что он мог сегодня контролировать. Что ж за день-то такой вдруг. Нормально же общались. Чего началось-то. Пионэр небрежно покатился за Мужичком, на ходу ковыряясь в рюкзачке.

Куда денется.

Нащупал, что хотел, ускорился, обогнал и перегородил дорогу.

– Какая жалость! А я так торопился! Вот!

Он выудил из рюкзачка вторую банку пива, точно такую же, как только что выпил Мужичок.

Страх вернулся. Вернулся сразу, броском, в самый центр груди, скрутился там клубком чёрных змей, несмотря на пекло выледенил ноги, превратил в безвольные варёные макаронины руки. Неладное что-то, ох неладное, зашептали ещё не до конца пропитые инстинкты. Мужичок бочком обполз Пионэра и с утроенными усилиями припустил на непослушных, негнущихся ледышках за Мужиком. Он ковылял, ковылял, ковылял. Он просил, уговаривал, умолял ноги передвигаться. Наверное, впервые в жизни он так торопился. И почему-то никак не мог догнать, хотя Мужик, кажется, не спешил и вроде бы не так уж далеко и ушёл. Пионер заложил замысловатый вираж и опять оказался рядом с Мужичком. Мужичок попытался отвязаться, нервно и почти плаксиво:

– Спасибо, мальчик, мне уже не надо.

Пионэр во все стороны излучал слепящее радушие.

– Пива не может быть много, дяденька, особенно в жару, особенно если у вас лёгкое утреннее недомогание.

Это всё змеи из сердца, они опутали ноги и не дают им двигаться так, как хотелось бы их хозяину. В конце концов, он ведь хозяин своим ногам?!

– Мальчик, я уже выпил одну баночку. Мне хватит, мальчик. Я же не алкаш какой-нибудь подзаборный, я культурный, интеллигентный алкоголик, я знаю свои дозы. Саш! Подожди!

Мужик остановился, но не обернулся. Мужичок семенил к его недосягаемой спине. Пионэр элегантно нарезал круги вокруг Мужичка и продолжал увещевать:

– Сегодня так жарко, дяденька, а я специально для вас пиво в холодильнике три часа держал.

Они наконец добрались до Мужика – казалось бы, пройти надо было всего-то несколько метров, а будто бежали триста метров с барьерами. Мужичок спрятался за мощную спасительную спину в пальто.

– Я тебя вообще-то первый раз вижу, пионер. Ты откуда про моё похмелье знаешь?

Пионэр осклабился. Такое старое, яркое, эмоциональное слово, да. Осклабился.

– Ничего страшного, не стесняйтесь, с каждым бывает! А я живу, чтобы помогать, мне помочь только в радость, возьмите пиво!

Мужичок сглотнул. Спина Мужика была надёжной. Чёрные змеи свернулись и, кажется, успокоились. И инстинкты вроде бы примолкли…

– Ну… Если в радость…

– Петрович, тебе хватит, сам же сказал.

Попытка образумить тоже засчитана.

Мужичок расслабился и выполз из убежища. Шура рядом, он крепкий мужик, а это всего лишь пацан на роликах.

– Ну что ты, Сань, такой суровый. Видишь, человек старается. Он же от души.

При слове «человек» Мужика привычно передёрнуло. Мужичок протянул руку:

– Давай своё пиво, пионер. Спасибо тебе.

Над головами Мужика, Мужичка и Пионэра на дереве сидел Ведущий Новостей. А что мы хотим! Пространству тоже было интересно поучаствовать в процессе. Ведущий провозгласил:

– Глава российского правительства с благодарностью принял предложение помощи от…

Мужик почему-то посмотрел куда-то вверх. В безоблачье.

Пионэр подмигнул Мужичку, почти по-дружески и вполне одобрительно. Мужичок и сам не понял, как так случилось, но клубок чёрных змей в груди вместо страха вдруг выдал симпатию к этому белобрысому парню и искреннюю благодарность. Кажется, полегчало. И чего боялся, действительно. Глупость какая. Ответил кривенькой улыбкой.

Пионэр закинул рюкзачок за спину, развернулся спиной вперёд и покатился прочь от Мужика и Мужичка. Он отъезжал всё дальше и дальше и как будто не мог прекратить любоваться только что законченной картиной. Наконец, махнув рукой на прощание, крикнул: