Проигрывание началось, снимали явно не на голографическую камеру, потому что картинка была такая, словно передо мной висел большой плоский экран. К тому же среди действующих лиц оказались только представители Homo sapiens первой версии. Значит, это, скорее всего, двадцать первый или двадцать второй век. Может, двадцать третий? Вряд ли, тогда уже изобрели динамическую голограмму и делали трехмерное видео.

Представители первой версии Homo sapiens сидели плотными рядами в просторном зале, внимая стоявшему у трибуны. Иногда крупным планом показывали некоторых слушателей. Какие же они все забавные: волосатые, можно даже сказать пушистые, хотя шерсти уже поменьше, чем у тех же австралопитеков. Но у них все еще довольно массивные челюсти и маленькие головы. А половой диморфизм как ярко выражен: самцы чуть крупнее, у некоторых на лицах шерсть, самки обычно грацильнее, с длинными волосами на голове и гипертрофированными молочными железами. Прямо не люди, а обезьянки какие-то.

У нас же по фенотипу абсолютно невозможно понять, у кого XY-хромосомы, а у кого XX. Да, остатки половых хромосом все еще есть, в них ведь не только гены, отвечающие за репродуктивную систему. Поначалу думали сделать у всех одинаковый набор XX. Ведь с первого взгляда все просто. Очевидно же, что XX устойчивее к мутациям: если ген в одной хромосоме сломается, во второй останется дубль. А в случае XY не всегда так, поскольку Y маленькая, то есть генов в ней меньше, чем в X.

Во времена гендерной биполярности в этом был очевидный смысл: раз самки всегда тратили больше ресурсов на репродуктивные функции, они и обеспечивали популяции устойчивость. В то время как самцы «отвечали» за изменчивость и приспособляемость своего вида. Другими словами, на самцах природа тестировала Х-хромосомы и пускала в дальнейшее производство наиболее качественные.

Как вы сами понимаете, после начала эпохи генно-модифицированных людей какая-либо необходимость в естественном отборе пропала, а ценность каждой отдельной особи возросла еще больше. И, казалось бы, что тут еще думать? Оставить XX и все. Однако потом решили, что наличие двух вариантов хоть как-то, да повышает внутривидовое разнообразие, а оно способствует эволюционной стабильности. На том и порешили.

Забавно, но на заре эпохи бесполости всплыла другая проблема: как теперь называть детей и как к ним обращаться? В мужском роде или женском? В конце концов, решили не изобретать велосипед и оставить старые имена, а также мужской и женский род в языке, как рудименты от предков. Из рудиментов у нас, кстати, еще волосы в бровях остались и реснички, ведь генные инженеры решили, что эти фичи нам пока пригодятся. Чего нельзя сказать обо всем остальном волосяном покрове, который нещадно выпилили вместе с репродуктивной системой.

Тот Homo sapiens первой версии, который стоял у трибуны, похоже, читал лекцию на весьма экзотическую тему. Из уроков истории я помнила, что по развитию интеллекта к зрелому возрасту они едва ли доходили до раннего подросткового. То есть это такие себе вечные дети, ну, или подростки, кто поумнее.

А еще в те времена наши предки представляли себе пришельцев из космоса примерно такими, как мы: безволосыми и бесполыми. С точки зрения первой версии человека, у нас наверняка слишком большие головы и маленькие челюсти. Да и вообще, увидь они нас, подумали бы, что мы инопланетяне, а не их далекие потомки. Похоже, они изображали пришельцев именно так, потому что интуитивно понимали, что такая форма жизни более совершенна и фактически является следующей ступенью эволюции их самих.

— Сатья-юга — это у нас какой век? — спросил лектор после длительного монолога. Аудитория оживилась, после чего он продолжил: — Да, это золотой век. Длился он один миллион семьсот двадцать восемь тысяч лет, люди в ту эпоху жили сто тысяч лет и достигали в высоту пятидесяти четырех метров.

— То есть они были выше деревьев? А животные для них — словно букашки? — раздался женский голос из зала.

— Нет, — возразил лектор, поправляя очки, — в те времена все было высоким: деревья и животные, пропорционально росту человека.

— Тогда где кости всех этих великанов?

— В предыдущие эпохи люди уходили из жизни через самадхи, то есть медитативный транс, в кульминационный момент которого их тела сгорали. Поэтому нет никаких костей.

— Овцы с ослами тоже уходили через самадхи? Вместе с другими животными и растениями? Все орудия труда и дома тоже посгорали в мистическом трансе? — иронично звучал все тот же голос.

Публика в зале заметно заволновалась, а на лице лектора отразилось замешательство, но он быстро нашел другой ответ:

— В те времена теперешние континенты были дном морей и океанов, а тогдашние материки в начале нашей эпохи ушли под воду. Костей не находят, потому что раскопки проводятся только на суше.

— С чего вы взяли? — послышался все тот же голос, и оператор навел камеру на говорившую, ею оказалась молодая дама со светлыми волосами. — Очень много раскопок проводилось на дне морей и океанов. К тому же в ваших же писаниях сказано, что в Сатья-югу, кроме рек Ганги и Ямуны, была еще Сарасвати, соединяющаяся с ними. То есть та земля, по которой текут данные реки, точно не являлась дном океана, если верить писаниям.

— А с чего вы взяли, что костей великанов не нашли? — занервничал лектор. — Их много раз уже находили, просто скрывают.

— Кто скрывает? И каким образом? Если почти два миллиона лет Землю населяли великаны, их останки должны быть по всему миру. Скрыть такое невозможно! — заверила светловолосая дама и, помедлив немного, продолжила: — Скажите, известен ли вам закон квадрата-куба?

— Нет, — признался лектор, в очередной раз поправив очки.

— Забавный факт: никто из верующих в гигантов не знает о законе квадрата-куба, — заметила оппонентка.

— Так просветите нас, — предложил лектор.

— Ладно. Согласно этому закону, невозможно увеличивать любую конструкцию до бесконечности, потому что у каждого материала есть предел прочности. Если вкратце, то рост выше двух с половиной метров при земной силе тяжести и сохранении человеческих пропорций чреват проблемами со здоровьем. А люди, ростом превосходящие три метра, были бы нежизнеспособны в условиях нашей планеты.

— То есть динозавров выше трех метров не существовало? — ухмыльнулся лектор, нервно вытирая вспотевший лоб и опять поправляя очки.

— Вы же видите разницу между пропорциями человека и динозавра? К примеру, некоторые отличия в объеме центральной нервной системы определенно есть, разве не так? Качать кровь на несколько метров вверх к маленькому мозгу не то же самое, что гонять ее к большому.

Повисла напряженная тишина. Лектор наигранно деловито листал свои записи, после чего наконец поинтересовался:

— А вы сюда покритиковать пришли?

— Пытаюсь понять ваше мировоззрение, — призналась девушка. — И раз уж вы спросили про динозавров, то скажите, пожалуйста, в какую югу жили эти вымершие рептилии?

— Должно быть, в конце Кали-юги, эпохи тьмы и духовной деградации. Писания гласят, что в это время животные становятся большими и страшными, а люди маленькими и глупыми.

— Сколько длилась Кали-юга? — спросила все та же блондинка, это же так в древности называли обладательниц светлой шерсти?

— Четыреста тридцать две тысячи лет.

— А ничего, что динозавры населяли планету сто восемьдесят миллионов лет? К тому же, например, между стегозаврами и тиранозаврами промежуток времени больше, чем между т-рексами и нами.

— А вот если вам интересны динозавры, то в писаниях упоминается потомок этих животных! — затараторил кто-то из зала. — Огромное чудовище, обитающее в океане!

— Вздор, — прервала его тираду светловолосая дама. — Динозавры — это диапсидные сухопутные рептилии с парасагитальным расположением конечностей. Они никогда не жили в океанах, ну разве что спинозавр был полуводным рыбоядным ящером, но именно что полуводным, а не водным. Все не птичьи динозавры вымерли, а единственными дожившими до наших дней потомками птичьих являются птицы.