— К чему это ты? — не поняла я.
— Представь, прилетаем мы на Новую Землю, а там давно уже процветает цивилизация новейшей версии человека.
— Но дистанционный анализ не показал никаких признаков технологического развития, — возразила я.
— Значит, люди все-таки не изобрели намного более быстрые двигатели, — заключил Сократ. — И уж точно не научились телепортироваться на другие планеты.
— Хочешь сказать, землян постигла деградация? Частичное или полное вымирание? — нахмурилась я и, не дождавшись ответа, тут же возразила: — Да ну тебя, что, если двигатели пошустрее попросту невозможны? Или люди решили, что эта планета не так уж интересна?
— Учитывая тот факт, что еще во времена начала нашей одиссеи люди колонизировали много планет, полное вымирание маловероятно, — согласился Сократ.
— Но если на Новой Земле уже есть цивилизация самой актуальной версии землян, то это даже еще интереснее, чем инопланетяне, — мечтательно заметила я. — На будущее человечества я бы посмотрела.
— А что, если там первая версия Homo sapiens?
— Да ну тебя! — отмахнулась я. — Еще скажи: макаки!
Мы взглянули друг на друга и рассмеялись.
***
Я опять взялась за свою старую задачку по внедрению в геном комбинации генов усиленных когнитивных способностей. Той самой, которая на ранних стадиях внутриутробного развития приводит к летальному исходу. Конечно же, работать над этим мог бы и Сократ, по крайней мере, если бы не считал данный генный комплекс безнадежным. Однако люди так и не решились полностью доверить геном потомства искусственному интеллекту. Ну, разве что в связке с человеком. Собственно, только так полноценная модификация и возможна.
Для меня генная инженерия не просто специальность, это страсть и хобби всей моей жизни. Однако порой меня постигает настоящее отчаяние. Вот прямо как сейчас. Может, искин все-таки не зря отсеял эти гены как несостоятельные? Может, мне пора уже признать, что они безнадежны? Но я не могла. Что-то внутри отчаянно настаивало на том, что именно эти последовательности нуклеотидов совершат прорыв, небывалый эволюционный скачок, революцию в развитии когнитивных способностей. Или мне просто нравилось так думать?
Святой термоядерный синтез! Да я была готова прямо сейчас встроить себе этот генный комплекс! Столь восхитительным он мне казался. Зарядить инъектор генетическим материалом, один укол — и готово. Тысячи молекул Cas9 внедрят усовершенствованные фрагменты ДНК в мои клетки, и совсем скоро я смогу понять намного больше! Тогда я бы точно сумела решить данную задачку.
К сожалению, в соответствии с техникой безопасности, экипаж космолета не имеет права редактировать свой геном, если в этом нет крайней необходимости вроде генетического заболевания или повреждения ДНК каким-либо излучением. То же касается и модификации генов потомства на стадии внутриутробного развития. Разрабатывать новые гены и тестировать их в виртуальной среде — ладно, но модифицировать уже существующий организм слишком рискованно. Работает? Не трогай!
Получается тупиковая ситуация. И что же с этим делать? Просто закрыть виртуальную среду и заняться чем-то другим? Почему бы и нет? Может, генетика — это все-таки не мое? Но нет же, если верить Сократу, в мой геном были заложены усиленные способности к решению задач по биотехнологии. Однако глаза уже болели от этой виртуальной реальности.
Святой термоядерный синтез! Как-то же модифицировали гены наши предки! Как-то улучшали когнитивные способности посредством генной инженерии. Буду ли я когда-нибудь столь же хороша, как древние? Те, кто модифицировали ДНК новых версий Homo sapiens, несомненно, являлись гениями, намного превосходящими интеллектуальные способности своих сородичей.
В такие моменты я всегда вспоминала, что Эдисон сделал десять тысяч неудачных попыток создать лампочку, прежде чем добился успеха. Мне, несомненно, есть чему поучиться у этого представителя первой версии Homo sapiens. Той самой, которая была создана полностью и исключительно естественным отбором.
Очередное решение вылетело с ошибкой, оставив меня в крайнем отчаянии. Мать моя техноутроба! Недолго думая, я упрямо открыла новую среду редактирования и принялась делать все заново. Изобрел же Эдисон лампочку, черт побери! И это несмотря на то, что первая версия человека еще обладала волосяным покровом, репродуктивной системой и чрезвычайно маленьким мозгом. Примерно в два раза меньшим, чем у современных людей. Если даже он изобрел сраную лампочку, то неужели я не справлюсь с какими-то генами?
Особенно учитывая, что некоторые ученые считают первую версию переходным звеном между обезьяной и человеком. Но я придерживаюсь классических взглядов по данному вопросу: «рукотворные» генерации — такие же люди, как и представители первой версии, просто проапдейтеные. То есть все, что после Homo sapiens sapiens, относится к Homo sapiens mutatio.
— Алиса, — раздался голос Сократа, и в виртуальном пространстве возник его образ.
Я молчала, обреченно рассматривая трехмерную модель ДНК с ее бесчисленными цепочками нуклеотидов и услужливо всплывающими подсказками. Внести свой вклад в развитие родного биологического вида — мой священный долг, разве не так?
Искин позвал настойчивее, потом еще раз.
— Ну чего тебе? — неохотно отозвалась я.
Ненавижу, когда меня отрывают от работы.
— Опять ты сидишь целыми днями в своей виртуальной реальности, — укоризненно заметил он, — хоть бы раз в день прогулялась по космолету. И чего ты так уцепилась в эту комбинацию генов? Может, пора уже признать, что раз модуль расчета полезных модификаций ее отсеял, значит, она несостоятельна?
— Несостоятельна?! — нахмурилась я. — Да ты только посмотри! Эти гены повышают плотность нейронов на сорок пять процентов! Улучшают работу синапсов на пятьдесят два процента! Почти в три раза убыстряют формирование комплекса Гольджи и создание новых нейронных связей! Ты хоть представляешь когнитивные способности человека с такими фичами? И заметь, для них не нужно увеличение мозга!
Не то чтобы это было чем-то очень важным, ведь благодаря техноутробам протаскивать голову ребенка через родовые пути нам теперь не нужно. И все же перспектива улучшения когнитивных способностей без увеличения мозга весьма приятна, учитывая, что еще большее «распухание» черепушки приведет ко всякого рода неудобствам.
— Больно видеть, как ты целыми днями пытаешься решить задачу, у которой решения нет, — драматично изрек Сократ.
— Если модуль расчета генных модификаций отсеял какие-то гены, это еще не значит, что они безнадежны! — возразила я.
— Пятьдесят четыре дня, Алиса, — посуровев лицом, заметил Сократ, — пятьдесят четыре дня ты корпишь над этой задачей. Вот уже четырнадцатый раз я пытаюсь тебя вразумить, но ты меня не слушаешь. Почему, Алиса? Почему ты никогда меня не слушаешь?
— Неправда, — возразила я, — тогда про возвратный гортанный нерв я тебя послушала.
— Это, несомненно, чудо, — патетично изрек искин. — Однако в случае с данной комбинацией генов ты, похоже, непреклонна. Ты так всю жизнь и будешь биться над бесперспективной задачей?
— А ты так всю жизнь и будешь занудствовать? — парировала я.
Он хотел что-то возразить, но тут же выскочило сообщение о том, что пришел отчет от разведывательных зондов, и мы оба взялись его изучать.
Так, что тут у нас… Как и планировалось, роботы-разведчики высадились на поверхность Новой Земли, опережая наш космолет на несколько месяцев, и прислали кучу информации. Длинные списки самых разных показателей: описания, результаты анализа почвы, состав воды из рек, озер, морей и… болот? Много болот. Так, двадцать три процента занимает суша, остальное — океан. Влажный теплый климат. В почве крупные залежи серы… Хм, стоп, что это в составе воздуха?
— У поверхности планеты ноль целых два десятых процента сероводорода! — прочитала я. — Это смертельная доза для всех версий Homo sapiens. А ты говорил, что когда наш космолет только стартовал к Новой Земле, спектральный анализ показывал полную пригодность для жизни.
