— Я тебе не верю, — наконец произнесла она очень тихо, не меняя положения. — Точнее, хотела бы не верить. Но геймеры, которые так легко понимают, что к чему… И парень, с которым я приехала, бормотал о чем-то похожем. Вы не могли сойти с ума одновременно и на одну тему, так что… — Яна помолчала и взглянула на нас. — Почему эти мутанты не нападают на меня?

— Не нападают? — уточнил я и с удивлением отметил собственный мягкий тон.

— Да. На всю группу. Эти бешеные птицы и деревья нас словно и не заметили.

— Мы подумаем над этим.

— Да, я… тоже. — Яна немного заторможенно кивнула. — Мне нужно немного времени. И отдых. Я могу остаться здесь? Я не моб, или как вы там их называете. В общем, не опасна для вас.

— Надеюсь, — кривовато улыбнулся я. — Оставайся, но в отдельной комнате, а то вдруг ночью и нас попробуешь пришить — извини за подозрительность. Место сама найдешь, мы тут не хозяева. И… еще один вопрос. Никто из твоей группы не был в курсе, что происходит?

— Никто. — Яна встала, на пару секунд зависла, глядя на ложку в руках, рассеянно покрутила ее и положила обратно. — Никто… Посуду утром помоем, да?..

И тихо удалилась в темный дверной проем вслед за Кешей. Одновременно канул во мрак и растворился образ невозмутимой и готовой ко всему огненноволосой валькирии. Яна понимала даже меньше, чем мы. И ей было еще страшнее.

Честно говоря, отдых требовался и нам с Алексом. Но я просто не мог уснуть, не разгрузив голову хотя бы кратким разговором.

— Что скажешь? — Я повернулся к Алексу. Тот шумно выдохнул и стал загибать пальцы.

— Если мы про Яну… — Он оглянулся и понизил голос до хриплого шепота. — Она не видит интерфейс, не слышит Алису, не в курсе о правилах, и она не упомянула, чтобы из достаточно прокачанного игрока вывалился форсер после смерти.

— А еще телефон с новостями не написал, что у нее нет доступа — просто вырубился, — кивнул я. — Она вообще вне системы, полностью. И не только она, похоже, а вся эта братия из Ниггонских тоннелей. Почему?

— Сидели под землей? — предположил Алекс.

— Бинго. А это приводит нас к следующим выводам. — Я выудил из миски затерявшийся зубчик чеснока и направил на Алекса, как указку. — То, из-за чего мы стали игроками, не добралось под землю. Значит, дело не в воздухе. Не в продуктах и не в воде, потому что припасы они брали с собой с поверхности. А, ну и начался процесс недавно, максимум три-четыре дней назад — примерно когда Яна с компанией залезла в пещеры. Что-то накрыло одновременно огромную территорию, но не затронуло тех, кто глубоко под землей… Вроде мобильной связи, как считаешь?

— Ты сейчас про вышки 5G, что ли? — недоверчиво усмехнулся Алекс.

— Суть ты уловил, но явно не вышки. Что-то мощнее. Спутники, не знаю… — Я сжал чесночину в кулаке, бросил на стол. Одумался, подобрал обратно и захрустел. — Блин, у меня ощущение, что мы ходим рядом с чем-то важным, только оно слишком большое, чтобы охватить целиком. Мы вообще не понимаем, с чем столкнулись.

— Легас, я кое-что понимаю точно. — Алекс уставился на меня в упор. Я моргнул. — Нам надо поспать. Прям щас.

— Тьфу, — выдохнул я. — Я-то уж подумал…

— Ты вот во сколько сегодня встал? — гнул свое Алекс. В голосе явно сквозила усталость.

— Сегодня? Сегодня я не вставал, это вчера было, а сегодня я только лечь пытаюсь… — забормотал я. Повел плечами, неторопливо разминая шею. Ноет — верный признак переутомления. — Знаешь, что еще покоя не дает? У нас ситуация — чистый «Last of Us» и даже хлеще, но электричество до сих пор есть, новости кто-то пишет, интернет работает. При этом бардак, апокалипсис, и все разваливается. Почему? Что, даже система любит и бережет айтишников больше, чем остальных? Они-то ей зачем…

Алекс со стоном растер лицо, да так сильно, что мне аж страшно стало: не стянул бы себе нос к макушке.

— Да бога ради, давай утром! У меня мозг сейчас в кисель превратится.

— Ладно, ладно, отбой, — стушевался я.

Пробормотав что-то непечатное в адрес меня и ночных мозговых штурмов, Алекс тяжело поднялся и потопал прочь. Он притормозил в дверях, постоял, глядя в темноту, почесал затылок.

— Знаешь… — Он помедлил. — Я теперь немного жалею, что не этот… не спелеограф.

— Спелеотурист.

— Да начхать. Вот бегают вокруг толпы игроков и мочат друг друга ради какой-то поганой жижи. А Яна — нет.

— Она мужика пристрелила, если что.

— Да. Случайно и только ради самозащиты. Хотя даже если бы она просто решила прикончить ублюдка, я бы ее не слишком осуждал. Он бы еще толпу народу завалил, и все ради той же гребаной жижи. А такая жесть, как убийство, должна быть личным выбором по веской причине, понимаешь?

— Не очень, — озадаченно ответил я. — Разницы-то…

— Да есть разница! — огрызнулся Алекс. — Мы можем прикрываться правилами, нас могут вынудить добывать этот… форсер, а Яну система не заставит убивать! Ну не должны такие вещи становиться просто ступеньками к хрен пойми чему. И я… — Он вдруг умолк и шумно выдохнул. — Забей, короче.

Грузные шаги сменились шуршанием и приглушенной бранью. В глубине дома что-то упало, потом все стихло. Я остался на кухне один. На столе капли рассола блестели в тусклом желтом свете, остатки картошки пахли уже не так завлекательно. Я вдруг разом ощутил густую, ватную тишину и в то же время невидимое опасное присутствие посторонних где-то в доме. Они все были чужими, кроме Алекса. Хлипкая деревянная дверь и хрупкие стекла пока отделяли нас от монстров, но… велика ли сейчас разница между ними и людьми?

Я поспешно выключил свет. Рухнувший мрак показался плотным, как одеяло, но я почувствовал себя неожиданно уютно, потому что больше не был мишенью в световом круге. Осторожно я прокрался в комнату, нащупывая путь, точно слепой — край стола, углы, стенка шкафа.

Из окна лился тусклый свет. Алекс беспробудно спал на незастеленном диване, чуть не свесившись с края. Я кинул то, что еще утром было рубашкой, на пол и рухнул на соседнюю половину дивана, натянув на себя старенький клетчатый плед. Отключился я почти мгновенно.

* * *

Яна шла по пустынному шоссе. Упрямо топала к городу, то и дело поправляя лямки рюкзака, и старалась держаться подальше от обочин. Там деревья. Или поляны, но от этого не легче. Перед глазами все еще стояла картина: то, что когда-то было туристом, разбросанное по кустам и нанизанное на извивающиеся ветки. И визг Машки все еще звенел в ушах. Как там остальные?..

Нет, к черту. Они сами решили разделиться — те, кто не сбежал сразу же. Вот и пусть справляются своими силами.

Впереди показалась машина. Первая мысль — наконец-то! Первое чувство — надежда. И только потом, спустя еще несколько десятков метров, — ужас. Не такой сильный, как в лесу. Яна еще отрешенно подумала, что такая тусклая реакция даже для нее странновата.

Хотя все вообще затянулось какой-то пеленой. Паника, растерянность и прочие атрибуты истеричных барышень сквозь нее уже не пробивались. Страшно было, да, до оцепенения страшно, но давать чувствам волю? Нет уж.

Такого от Янки Арзамас никто не дождется.

Картинка складывалась резкими вспышками, словно прогружались изображения на сайте. Машина — черная красотка без верха. Заляпанный кровью номерной знак. Водитель. Или не водитель… Еще кровь. Длинные, очень длинные руки — ничто после оживших деревьев, хотя тоже откалывает от привычного мира кусок. Трупы, два. Шеи свернуты. И снова кровь.

Яна подумала, что должна бы чувствовать запах железа, но воняло почему-то только бензином. К лучшему, наверное. Иначе надежная защитная пелена могла бы порваться.

Еще прогрузившиеся картинки. Арматура. Пистолет. Пистолет, значит? Байк в кювете. И в крови, конечно же, все тут было в крови, хотя у трупов-то шеи свернуты, так откуда кровь? Яна заставила себя не думать об этом и сосредоточиться на двух объектах: пистолете и байке. Они связаны. И еще — смеющийся мужик за рулем машины. С телефоном в длинных, ненормально длинных руках, которыми можно грести листву, но не держать телефон, верно же?