Рай прополоскал рот пивом, обдумывая мои слова. «Даже если бы я хотел провести ночь в полицейском участке в ожидании освобождения под залог за нападение и домогательства, они, вероятно, уже сели в самолет».

Ебать .

Descartes привлекал людей со всего Восточного побережья, в основном приезжих. Ценовая политика и изысканный аспект меню не соответствовали обычному вкусу Стейндропа, который предпочитал все панированное, жареное во фритюре, пересоленное и плавающее в кетчупе.

«Вы должны знать некоторых официантов, которые ищут работу». Я начал ходить взад-вперед. Обслуживание началось менее чем через тридцать минут, и я оставил Тейлора, моего помощника шеф-повара, заниматься кухней, пытаясь потушить этот пожар.

Рай обеспокоенно на меня посмотрел. «Никто не настолько отчаянный, чтобы работать на твою сварливую задницу. А с другой стороны? Ты собираешься сбежать в Лондон, чтобы открыть свой блестящий новый ресторан».

Обратная сторона, моя задница. Он знал меня лучше, чем я. Мой перфекционизм не позволил бы этому кораблю затонуть, даже если бы у него на дне была дыра размером с Антарктиду. Декарт все еще был моим, пока он не закрылся. Я бы скорее умер, чем потерпел неудачу.

«Подожди минутку». Райланд поднял палец, нахмурив брови в форме буквы V. «Почему ты одет как итальянский гангстер, заблудившийся в магазине Neiman Marcus?»

Я посмотрел вниз. На мне была черная рубашка и дизайнерские брюки, что отличалось от моей фирменной униформы в стиле «Хенли» и черных рваных джинсов.

«Разве хорошо выглядеть — это преступление?» Мне действительно не нужно, чтобы он сейчас издевался надо мной из-за Кэла. .

«Надеюсь, что нет». Райланд достал из холодильника еще одну бутылку пива, откупорил ее и подвинул мне через бар. «Я бы получил пожизненное заключение без права на условно-досрочное освобождение, а знаешь, что они делают с такими, как я, в тюрьме?» Он указал на свое лицо.

«Десять часов общественных работ и реабилитации от сексуальной зависимости?» — спросил я разговорчиво. Кто-то должен был не дать своему эго захватить весь континент. Я оказывал услугу всей стране.

«О, черт». Райланд хлопнул себя по затылку. «Артем Литвин скончался. Ты был на его похоронах сегодня, да?»

Лучше покончить с этим. Рано или поздно Рай узнает, что Кэл в городе. «Он был единственным учителем в школе, которого я не хотел поджечь». Я пожал плечами, поднося бутылку к губам.

«Итак, ты видел Кэла». Брови Райланда парили где-то выше атмосферы.

«Коротко», — проворчал я.

«Хочешь поговорить об этом?»

«Тяжело. Она наговорила достаточно за все десятилетие».

«Все еще восхитительно странно, я вижу». Он приложил ладони к дизайнерской барной стойке между нами. «Ну, если хочешь поговорить об этом, мы можем выпить по пиву после закрытия».

Мы с Рай никогда не «говорили» о вещах. Мы препирались и дразнились. Иногда даже дрались. Неужели я был таким жалким в детстве? Я помнил, как был влюблен в нее, но не помнил, чтобы вручал ей свои яйца в букете цветов на День святого Валентина.

Я грохнул пустой пивной бокал о барную стойку после одного глотка, указывая на толстый разделочный брусок между нами. «Уберите конденсат, прежде чем мы откроемся. Это не любительский час».

«Просто помни, что ты больше не тот ребенок». Райланд достал тряпку из ящика за стойкой бара, набросил ее на плечо. Он направился обратно ко мне. «Ты знаешь, та, которая осталась бы здесь, получая работу в МакДжобе, если бы это означало, что она пустит тебя в свои вельветовые штаны в цветочек».

"Замолчи. ”

«Смотри на приз, Роу. Ты не можешь позволить себе отклониться от плана. Тебе предстоит открыть новый ресторан».

«Послушай себя, — прорычал я, сжимая пальцами форму пачки сигарет в переднем кармане. — Я ни хрена не меняю ни для кого».

«Она ест соленые крекеры вилкой». Он провел тряпкой по разделочному столу, вытирая конденсат и игнорируя мои слова. «Любой заслуживает лучшего. Даже твоя жалкая задница».

Я все еще помнила, как Кэл сидела с этими солеными оладьями за моим кухонным столом и вела себя как дура, потому что ей не нравилось, как соль прилипала к ее пальцам. Рай был прав. Женщина была едва ли цивилизованной. Мне не следовало думать о ней, не говоря уже о том, чтобы тосковать по ней. Была ли она вообще женщиной? Она все еще вела себя как ребенок. Ей нужна была нянька, а не парень. И меня не интересовала ни одна из этих позиций.

«Хватит», — рявкнул я. «Я не рискую снова полюбить Каллу Литвин. Ни издалека, ни вблизи. Ты зря тратишь слова, говоря о ней. У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы найти нам двух новых официантов». Я постучал костяшками пальцев по барной стойке. «Включай задницу».

Райланд допил остатки пива, тяжело вздохнув. «Отрицание — это не просто река в Египте».

Я показал ему птичку, направляясь на кухню. «Никакого братания с посетителями!» — крикнул я, как делал каждый вечер.

«Никаких обещаний», — крикнул он в ответ, как он делал каждую ночь.

Вечер не мог бы стать хуже, даже если бы метеорит приземлился прямо на мою чертову голову.

Я был неправ.

Вечером стало еще хуже.

Экспоненциально так и со скоростью крушения самолета. Горячий беспорядок, мягко говоря .

Снаружи все выглядело нормально. Дорогая утварь гармонично звенела; болтовня шелестела в ароматном воздухе. Был смех, приглушенные разговоры и мягкое царапанье мягких стульев. Кухня была душной, ароматы сладкого майорана, тимьяна и розмарина цеплялись за мои ноздри. Мне нравилась сенсорная перегрузка, которая сопровождала управление рестораном. Его стремительная культура. Она заглушала мои гребаные мысли и заставляла меня сосредоточиться на настоящем. И было много гребаных мыслей, любезно предоставленных моим беспорядочным детством.

Наше обычное соотношение было один официант на каждые три стола. Этот сервис, это был один официант на каждые шесть. Учитывая, что у нас было меню из десяти блюд, доступность была нулевой. И посетители были в ярости. И правильно.

Столы ждали до двадцати минут между блюдами, и взволнованные официанты были настолько перегружены работой, что один из них пролил красное вино на чье-то платье от Dior, а другой наступил на гипсовую ногу клиента. Мой шеф-повар решил, что сейчас самое время устроить себе нервный срыв, потому что клиент оскорбил его тартар из икры гребешка, а кухонный швейцар устроил истерику после того, как Рай попросил ее подать напитки на вечер.

В общем, если бы я мог стереть весь этот день из своей памяти, я бы это сделал и щедро заплатил за это удовольствие.

«Шеф!» Метрдотель просунул голову в мою кухню. Двадцатилетняя Свифти со светлой косой челкой и ярко-красными губами.

«Нет», — автоматически ответил я.

Она съёжилась, словно собираясь съежиться.

«Что случилось, Кэти?» Тейлор, мой помощник шеф-повара, развернулся на каблуках, уделяя ей все свое внимание. Он был симпатичным парнем. Высокий, черный, в татуировках, с карими глазами, которые заставляли всех женщин-сотрудниц падать в обморок, когда он оказывался рядом.

«Там VIP-клиент, который хочет поговорить с шеф-поваром», — смущенно сказала она.

«Нет», — повторил я, нарезая сельдерей со скоростью света. .

«Да». Рай промчался на кухню, минуя метрдотеля. «Люди приходят сюда, чтобы взглянуть на знаменитого шеф-повара Касабланкаса. Тебе в любом случае нужно появиться. Ты делаешь это каждый вечер».

Я положил нож. Мы уставились друг на друга. Я знал, что он прав. Я ненавидел людей, но я любил свою карьеру. Если выставлять себя напоказ, как животное в зоопарке, означало, что клиенты будут больше расхваливать мое следующее кулинарное предприятие, то это не имело для меня значения.

«Ладно». Я хлопнул дверью кухни, распахивая ее, и направился в столовую. «Неужели сегодня может быть еще хуже?»