Хотелось найти ее и спросить. Тимур попытался настроиться на Анжелу, но быстро оставил бесплодные попытки. Чтобы вот так, с наскоку, почувствовать человека, нужно познакомиться с ним поближе, а лучше – переспать.

Ни то, ни другое он делать не собирался, поэтому выбрал иной путь – уселся на лавочку под липой, расслабился, отпуская мысли, и начал сонастраиваться с пространством. С каждым вдохом он становился частью этих домов и улиц. С каждым выдохом отдавал городу частичку своей силы, встраивая ее в нагретые солнцем мостовые, стены и черепичные крыши…

Постепенно мир вокруг стал живым, дышащим в унисон. Кровь города пульсировала шагами прохожих, среди которых где-то находилась и Анжела – чужой, посторонний объект со слабым, рваным, сильно обесточенным полем. Тимур вспомнил ощущение от первой встречи и начал прислушиваться, стараясь поймать знакомые вибрации…

Время летело тихо и незаметно… где-то плакал ребенок… кто-то ругался… кто-то занимался любовью… кто-то спал, убаюкивая себя и пространство спокойным дыханием… Тимур никуда не торопился, слушал и ждал…

Прошла целая вечность, когда знакомая вибрация, словно муха, задела ниточку паутины. Тимур покинул лавочку и пошел, не задумываясь куда, зная, что пространство само выведет его к цели.

Что случилось, он так и не узнал – когда вышел из-за поворота, толпа почти рассосалась. Анжела, вместе с несколькими сердобольными прохожими, помогала продавщице уличного ларька собирать раскатившиеся овощи. Прилавок был разломан в щепки, а рядом на мостовой валялся комод. Точнее, то, что от него осталось после падения с высоты.

Вписываться в общественные работы Тимур не собирался, легонько пнул подкатившийся апельсин в сторону собирающих и возвратился в отель. Анжела его не заметила. Или сделала вид. До конца оговоренных суток осталось еще несколько часов, и он с чистым сердцем оставил их Анжеле: если та хочет тратить время на сбор урожая – ее право. Сходив поужинать, он вернулся в номер и завалился спать. Ждать, когда наступит полночь, а затем рысью бежать на площадь он не собирался.

Уже засыпая, он услышал, как возвратился Анжела.

Видимо из-за усталости сны выдались один другого гаже:

Он снова был на крыше, под бьющим наотмашь дождем.

– А я спрыгну… Да, спрыгну, если ты не согласишься, – пьяно хорохорясь, вопил Макс, расставив руки в стороны. Мокрый до нитки, он покачивался на краю парапета. – Ну же, решай. Даю тебе последний шанс. Давай, Тимурчик, тебе понра-а-а…

Затихающий крик осколками разбился об асфальт.

Молния! Это была молния! Яркая и ослепляющая…

…как бьющее в глаза солнце на городском пляже. Блики от воды в пластиковой бутылке, лежащей на песке, лупили по глазам. Тимур жмурился, пытаясь отвернуться, но почему-то не получалось…

…Яркий жесткий свет. Стерильная белизна комнаты. Резкий химический запах только что испытанного препарата. Как показал эксперимент, над ним еще работать и работать. Четыре минуты – слишком мало для того, чтобы извлечь нужную информацию. И еще столько же длилась агония у того, кто эти ответы не дал.

Тимур взял со столика шприц, оставленный ассистентом – тот оказался обжигающе-горячим. Пальцы разжались, и его начало трясти…

…Тряска не прекращалась. Выныривая из удушающего кошмара, он осознал, что находится в номере отеля, увидел знакомое бледное лицо и окончательно пришел в чувство.

– Чего тебе? – хрипло произнес он.

– Ничего, – Анжела отстранилась. – Ты кричал во сне, решила разбудить.

И она ушла, оставив пялиться на закрытую дверь, тонущую в предутреннем сумраке.

Тимур посмотрел на часы – полпятого. Сна не было ни в одном глазу.

Он встал, выглянул в коридор и прислушался. В соседней комнате стояла тишина. Видимо, Анжела снова улеглась спать.

Он решил последовать ее примеру, залез под одеяло, закрыл глаза – и проклятый шприц снова предстал перед глазами. Чертыхнувшись, Тимур отправился в душ. Холодная вода – отличное средство от всякой дури – в этот раз тоже помогла, он вернулся в комнату с абсолютно пустой головой и завалился спать. Больше ему ничего не снилось.

Когда он открыл глаза, на ветке за окном весело чирикала птица, радуясь солнцу и новому дню.

В номере стояла тишина. Анжела исчезла – в просвете приоткрытой двери виднелась аккуратно заправленная кровать.

Обнаружилась она в кафе на первом этаже отеля. Рядом сверкал глазами, улыбкой и полуголым торсом красавец-официант.

Исключительно из чувства мести Тимур направился к столику Анжелы, уселся на свободный стул и произнес: «Вот ты где. А я тебя потерял».

– Капучино и сэндвич с сыром, – бросил Тимур официанту. Тот окинул его полным ненависти взглядом и уже собрался уйти, когда Анжела произнесла:

– И еще один сэндвич с кофе для меня.

Вид у нее был такой, словно она только что сбросила с плеч тяжелый груз, и Тимур понял, что месть не удалась.

Завтрак не удался тоже – кофе оказался бурой вонючей жижей, а сэндвич долго и от души пинали. Зато на тарелке Анжелы красовался настоящий кулинарный шедевр: два ровных прямоугольника хлеба с оранжево-желтыми ломтиками сыра, между которыми курчавится салатный лист, игриво приоткрывая красный помидорный бочок. А от кофе исходил такой умопомрачительный аромат, что хотелось нырнуть в чашку с головой.

Анжела, улыбнувшись краешком губ, придвинула всю эту красоту Тимуру.

– А сама? – растерялся он.

– Я уже позавтракала, – она указала на пустую кружку и тарелку с остатками пирога, – это для тебя. Знала, что так получится.

– Ну ладно, – отказываться Тимур не стал. Взял сэндвич и, отхлебнув кофе, блаженно зажмурился. – М-м, красота. Так вот чем ты занималась целую неделю – официантов в себя влюбляла.

Анжела помрачнела.

– Ну да, мне ж делать больше нечего. Цель жизни – всех в себя влюблять. Хотя, знаешь, лучше так, чем как некоторые…

Тимур замер, не донеся сэндвич до рта.

– Это ты о чем?

– Ни о чем.

Анжела уставилась в окно, словно серая от пыли собака, лениво трусящая по тротуару, была безумно интересным зрелищем.

– Нет, ты уж договаривай, раз начала.

Тимур бросил сэндвич обратно на тарелку. В душе закипала злость – утро, которое так неплохо началось, стремительно летело в бездну.

– Нечего договаривать, – Анжела повернула голову. Увидев ее равнодушный взгляд, Тимур понял, что ее предыдущая версия ему даже немного нравилась.

– Нечего сказать – могла бы не начинать. Никогда бы не подумал, что у нашего Ангелочка такой паскудный характер. Удивительно, что никто до сих пор этого не заметил. А жаль, может поменьше бы восхищались.

– А я и не прошу восхищаться. Я такая, какая есть! И я не Ангелочек! И мне плевать, что вы все обо мне думаете! – воскликнула Анжела.

– Не кричи, – Тимур почувствовал, что еще немного – и она пойдет вразнос.

– Хочу и кричу! Не твое дело!

– Хватит, – он поймал ее взгляд и послал мысленный приказ успокоиться.

– Иди к черту! – Анжела тряхнула головой, закрываясь от воздействия.

Щит оказался так себе, на три балла из десяти – а вот нечего поддаваться эмоциям! – Тимур взломал его играючи.

– Успокойся, – произнес он, усиливая воздействие. Пальцы Анжелы под его ладонью чуть дрогнули. Холодные, словно ледышки. Хотелось согреть их, и он не стал себе в этом отказывать.

– Что ты делаешь, – в голосе Анжелы послышалась растерянность, смешанная со страхом, и он тут же прекратил, потому что бездна, которая перед ним открылась, не насытилась бы тем количеством, которое он готов был отдать.

– Ты что творишь? – произнес он. – У тебя резерв на нуле! Почему не восстанавливаешь?

Выдернув руку, Анжела мгновенно ушла в оборону.