– Ты больной? – схватилась я за голову от безумия, которое он претворял в жизнь.

– Теперь ты должна мне третье желание, солнце.

Колинз ушел, оставив меня в полной растерянности. Видимо его и правда лучше не злить, иначе он сживет меня со свету. На кой хрен я вообще прицепилась к нему? Урод!

После разговора с Фэстом я прямиком направилась в свою комнату, сняла с себя одежду и пошла в душ. Чертов, Колинз! Выставляет меня виноватой, будто бы это я не могла ехать быстрее.

Внутри бушевала тревога, которую я была не в силах унять. Мне нужно было с кем-то поговорить, чем-то отвлечься и не думать о том, что произошло. Я дала слово Колинзу, что больше не причиню себе вреда, но мне ужасно сильно хотелось сделать это прямо сейчас.

Вытерев руки об полотенце, я схватила телефон и стала искать парня в соцсетях. Только он знал про мою проблему, и только ему я могла выговориться, чтобы в очередной раз не схватить что-то режущее.

Профиль парня был открыт, поэтому я быстро напечатала сообщение, чтобы потом не передумать:

«Поговори со мной. Это Миллер»

Чтобы окончательно не свихнуться, я стала смывать макияж, убираться в комнате и перебирать вещи. Колинз не звонил, и меня это злило. Конечно, я понимала, что он ничем не обязан мне. Более того Фэст прямо сказал, что ненавидит меня. Я схватила канцелярский нож, лежащий в органайзере, и поднесла к ноге. Если я сделаю порез тут, то Фэст не увидит.

– Поговорим? – неожиданно ворвалась в комнату мама.

Я успела спрятать нож за спину. А когда мама отвернулась, чтобы закрыть шкаф, положила нож обратно на стол.

– Уборку затеяла? – она так тепло улыбнулась мне, что на сердце начал таять лед.

– Что-то вроде того, – ответила я ей улыбкой и заправила выбившийся локон за ухо.

– Как дела в школе?

Мама села на кровать и стала разглядывать мою комнату, словно давно здесь не была. Хотя так оно и было: после моего приезда из лагеря у нас начались недопонимания, и она перестала заходить ко мне вовсе.

– Все в порядке. А как твои пушистые пациенты?

– Потихоньку.

Моя мама работала в ветеринарной клинике и лечила животных, заботилась о них и помогала им вернуться к полноценной жизни, насколько это было возможно. Я безумно гордилась тем, чем занимались мои родители, и всегда восхищалась ими и их безусловной любовью к своему делу.

Мне хотелось, чтобы в моей душе проснулось такое же трепетное чувство к будущей профессии, но время шло, а чувство не просыпалось. Я не знала, кем я буду, и это давило на меня.

– Я тут сегодня поговорила с твоим отцом. – Мама накрыла мои ладони своими и заплакала. – Ханна, прости меня. Я всегда была ужасной матерью. Мне так жаль.

– Мам, – я потянулась к ней, чтобы обнять, – ты самая лучшая на свете мама. Да лучше тебя никого на свете не сыщешь! Мам, ну ты чего?

Она никак не могла успокоиться. Сегодня вечером я говорила ей столько слов, сколько не сказала за всю свою жизнь. По крайней мере, я призналась ей в любви минимум раз двадцать.

– Ты приехала с лагеря, и я окончательно потеряла тебя. Я чувствовала, что моего ребенка подменили, что это больше не та тихая и милая Ханна. Тогда на пороге с сумкой стояла какая-то слишком взрослая и чужая дочь. Я не видела тебя всего полтора месяца, а складывалось ощущение, будто вижу тебя впервые в жизни. Папа сказал, что ты взрослеешь, и мы должны потихоньку отпускать тебя. Но я не хочу терять еще одного ребенка. Ты так дорога мне.

Крепкие объятия и трогательные речи прервал звонок. Проснулся тот, кого я уже не ожидала услышать – Колинз.

– Я люблю тебя, – прощаясь говорила мама. И впервые за месяц она поцеловала меня, что было полной неожиданностью для меня.

Фэст звонил три раза, и только на четвертый я смогла ответить ему, оставшись одной в комнате.

– Миллер, где тебя носит? – взбешенно спросил парень, взъерошив волосы.

– Была в душе. Подробности нужны? – нахально улыбнулась я, глядя на экран телефона (видеозвонок).

– Ты хотела поговорить, – немного смягчил свой тон Колинз.

– Мне больше не с кем об этом поговорить.

– Если ты насчет порезов, то завязывай.

– Завязывай? – Переспросила я. – Что ты имеешь ввиду?

Ничего толком не объяснив, Фэст сбросил звонок. Завязывай. Он не хотел слушать об этом или он не хотел, чтобы я продолжала наносить себе увечья? В любом случае, после разговора с мамой мне стало спокойнее, и я уже не так сильно нуждалась в беседе с ним.

Завтра намечалась наша первая школьная вечеринка в жизни. Мы наконец-то пойдем в дом, где будут тусить старшеклассники. Мне не верилось, ведь я так долго ждала этот день. А когда с ноткой безумного предвкушения ждешь чего-либо, то просто не можешь поверить в приближение долгожданного события.

День вечеринки.

– Собирайся быстрее, мы жесть как опаздываем.

– Лили, не торопи, иначе стрелки снова придется перерисовывать.

– Итан уже подъезжает. Прошу, Ханна. – Не унималась подруга, бегая по комнате и собирая разбросанные вещи.

На вечеринку мы собирались у Лили, ее родителей как раз не было, поэтому нам никто не мешал, разве что резвящийся под ногами Чаки.

– Эти кеды точно хорошо сочетаются с платьем? – спросила я Лили, любуясь отражением в зеркале.

– Точно! Миллер, как же я завидую тебе.

– Почему?

– Отхватила такое классное платье. Теперь все парни с вечеринки точно твои!

– Лили, – рассмеялась я, – какие еще парни?

– Все, Миллер! Абсолютно все.

Во дворе раздался гудок автомобиля. За нами заехал Итан, сегодня голубоглазый парень был крайне весел. Мне даже показалось, что он под чем-то. Впрочем, я не удивлюсь, если это так.

В последнее время складывалось чувство, будто все кругом что-то да употребляют. Все от чего-то зависимы, и за это можно сказать спасибо нашей неокрепшей психике. Мы были всего лишь подростками, боящимися рассказать всю правду родителям. Мы были теми, кто был не в состоянии справляться со своими проблемами. Мы искали утешение в том, что могло бы отвлечь нас от этой неистовой боли.

– Итан, давай не здесь. – Смущалась подруга в то время, как парень с напором приставал к ней.

Это было совсем не похоже на американские вечеринки, показанные в сериалах для подростков. Тусовки старшеклассников в Англии проходили следующим образом: вместо пентхауса выбирался скромный дом, в котором жил один из старшиков.

Сегодня возможность потусоваться предоставил Остин – новый паренек Кэрри. Его родители уехали по рабочим делам в Лондон, а он воспользовался этой чудесной возможностью.

Весь дом был забит людьми. Как оказалось, здесь обитали не только школьники, но и студенты.

– Эй, Ханна, подержи мою бутылку. – Неосторожно толкнула меня Лили, закуривая косяк.

– Ты не видела Остина? – спросила помрачневшая Кэрри.

– Нет.

Уследить в этом переполненном доме за определенным человеком было трудно. Повсюду шныряли обкуренные незнакомцы и полуголые девицы.

Ощущение, будто бы я попала не на вечеринку, а в дешевый бордель. И это они называют весельем? Судя по всему, от этого осталось лишь одно название. А веселье заключалось в том, чтобы дико нажраться и вкусить запретные вещества, забывая о никого не щадящей реальности. Да уж, не так я представляла себе этот вечер. Чем дольше ждешь, тем больше разочарований.

Наблюдая за окружающими, я увидела в толпе Колинза. Мы так и не обсудили то, что было важным для меня. Я оставила полупустую бутылку подруги на столе и решительно направилась к парню.

– Мы можем поговорить, – невзначай дотронулась я до руки Фэста.

Он не успел ничего ответить, потому что на него налетела какая-то девчонка.

– Закури, закури, – попросила она, чуть ли не запрыгивая на него.

– Фэст. – Вновь позвала я парня, стараясь не обращаться никакого внимания на девушку.

– Я занят. Разве ты не видишь этого? – Колинз обвил руки вокруг талии незнакомки и собственнически прижал ее к себе.