Однако большинство людей подвержены стереотипному мышлению о том, что если наука «работает», значит она приводит к «истине» в буквальном, полновесном смысле этого слова. Когнитивные успехи, технические и технологические достижения создают ощущения точности и незыблемости их научной основы. Порой мы забываем о том, что выводы, гипотезы и, наконец, сами теории могут постоянно меняться. Можно быть твёрдо уверенным в каком-то академическом толковании структуры Вселенной или в каком-то алгоритме её движения, но адекватное восприятие науки гласит, что научные факты, в том виде в котором они нам известны здесь и сейчас, не являются абсолютными и могут измениться до неузнаваемости, и это как раз то, что предаёт науке особую красоту и значимость. Именно потому что у нас может быть множество прекрасных теорий, объясняющих мир, которые эволюционируют и на смену которых приходят другие, ещё более яркие теории, научная мысль является наиболее важным и наиболее достоверным способом познания действительности, всё время продвигая человека на качественно новый уровень осмысления реальности.
Трудно себе представить каким блёклым казался бы этот мир, если бы его сущность была понятна до уровня Абсолюта и нет никакой необходимости что-то ещё искать.
Во второй половине XIX века физикам казалось, что ничего нового в прочтении Вселенной открыть больше нельзя и серьёзных проблем в её осмыслении практически не осталось. Всё выглядело предельно устойчиво и понятно, пока в 1926 году немецкий ученый Вернер Гейзенберг, не сформулировал знаменитый принцип неопределенности. Суть его сводится к тому, что вопреки всем утверждениям, природа ограничивает нашу способность предсказывать будущее на основе физических законов. Выяснилось, что субатомные частицы макромира ведут себя совершенно непредсказуемо и непонятно до такой степени, что это противоречит здравому смыслу. Пространство и время на уровне микрочастиц настолько искривлены и переплетены, что там нет обычных понятий левого и правого, верха и низа, и даже до и после. Не существует способа сказать наверняка, в какой именно точке пространства находится в данный момент та или иная частица, и каков при этом момент ее импульса. Она может одновременно находиться во множестве областей пространства и времени. Субатомные элементы словно «размазаны» по всему спектру, мало того – не определен и сам их статус: в одних случаях они ведут себя как волны, в других как материальные структуры.
Всемогущий Творец так устроил этот мир, что его исследователям никогда не успокоиться.
Конечно, прямые наблюдения не изменяются, но глубокое заблуждение считать, что «прямые наблюдения» это и есть научные теории. И, если мы видим, что Земля имеет форму эллипса или что клетка состоит из элементарных частиц, то данные наблюдения истинны, ибо такова объективная структура физической реальности и для того, чтобы в этом убедиться, совсем не обязательно быть учёным, поскольку «наблюдения» может проверить любой человек. Но что делает учёный?! Он берёт эти научные наблюдения и, на их основе, строит некую «теорию», которая призвана объяснить какой-то макропроцесс или какое-то макроявление в общей картине мироздания. Это версия, вероятность, предположение с определённой степенью достоверности, подверженное изменениям, даже если эта теория имеет форму предельной устойчивости. Поэтому наука намного больше, чем простые наблюдения.
После многолетних исследований, Ньютон выдвинул научную теорию об устройстве Вселенной, которая «работала» и была базовой моделью на протяжении более двухсот лет. Она позволяла производить точное расчеты и прогнозировать движение небесных светил с удивительно точным попаданием, но вот пришёл Альберт Эйнштейн и доказал, что «ньютоновский мир» ошибочен. Это был очень серьёзный вызов практически всей академической науке. Многие учёные негодовали и утверждали, что идея Эйнштейна безумна, но сегодня она принимается всеми физиками и это наше сегодняшнее понимание Вселенной. То, что работало более двух веков оказалось неправдой в буквальном смысле этого слова, потому что возникли новые научные данные, наблюдения, новые когнитивные интерпретации, выводы и расчёты, которые оспорили эту модель. Унижает ли это, каким-то образом Ньютона?! Ни в коем случае! Ньютон был гениален, ибо своим высоким умозрением он привёл человечество к прочтению мира, адекватного именно для того уровня когнитивизма, и кто знает, состоялась ли модель Вселенной Эйнштейна, если бы до неё не было модели Вселенной Ньютона. Так работает наука и весь учёный мир прекрасно понимает, что вполне возможно наступит такое время, когда устройство мироздания по Эйнштейну будет поставлено под рациональное сомнение, в результате новых поворотов научной мысли. Именно по такому принципу развивается физика, химия, биология, медицина. Радикальные сдвиги в осмыслении мира происходят нечасто, но всё-таки происходят и будут происходить в дальнейшем.
Современный американский философ-эпистемолог Ларри Лаудэн в своей статье обозначил большинство научных теорий, которые «работали», но в последующем оказались ложными. В предисловии книги Оксфордского университета, где была опубликована эта статья, говорится: «Исторически существует множество примеров научных теорий, которые, как мы знаем, оказались ложными, но с практической точки зрения – крайне успешными».
Согласно философии науки, как уже отмечалось ранее, «наука» открывает нам действующие модели Вселенной, которые изменяются, дополняются или вовсе исчезают посредством других моделей. Вот почему в исследовательской работе допускается немало вероятностей, предположений, допущений, которые характеризуются различной степенью очевидности, как это хорошо описано в книге «Философия науки: новое введение» двух философов Оксфордского университета Джулиана Барксли и Филипа Китчера. Наука подвержена постоянному изменению, поэтому говорить о «научном доказательстве» крайне опасно, потому что этот термин порождает идею выводов «отлитых в металле». Теории могут быть пересмотрены, теории могут быть, со временем, признаны ошибочными, и если мы проследим историю науки, будь то физика, математика, химия или биология, то непременно увидим этот постоянный эволюционный процесс взглядов и убеждений
Наука – это способ понять насколько мы уверены в том, что нас окружает. Она разделяет реальность на очевидность и неопределённость, поэтому научный язык, это словарь «вероятностей», который составлен для ответа на вопрос «как», а не «кто» и это надо твёрдо помнить.
В разговорах между людьми, особенно последнее время, на вопрос: «Веришь ли ты в Бога», очень часто можно услышать: «Я верю в науку». При этом человек употребляет слово «наука», как некий антипод убеждённости в существование Высшего сонма, хотя на самом деле подобный ответ свидетельствует лишь о том, что он неправильно понимает, что такое наука и в чём её предназначение.
Как же «науку» толкуют сегодняшние позитивисты?!
В очень сжатой форме можно сказать так: это способ познания объективной материальной действительности, а её предназначение – открывать физическую реальность ради будущего, приобретать знание о её структурах и законах, для целей их дальнейшего использования ради улучшения жизни. То есть сфера когнитивной направленности мозга учёного – это осязаемый мир, который никак не пересекается с миром сакрального, мистического знания. При этом допустимые научные теории никогда не являются абсолютной истинной, поскольку наука лишь ведёт к Истине, но никогда не утверждает её – это вам скажет любой натуралист, и в этом-то и есть её прелесть, ибо одно из главных условий научного прогресса – это критическое мышление. Учёный не должен бояться ставить под разумное сомнение любую теорию, какая бы прочная она не была, ибо если он перестанет задавать вопросы, безропотно соглашаясь с укоренившимися воззрениями, то познание мира остановится, а это невозможно, ибо таков вселенский замысел Творца: «Мы возносим по степеням тех, кого пожелаем, и выше каждого обладающего знанием всегда есть более знающий». Процесс осмысления законов мироздания никогда не прекратится обнаружением конечной истины. Это путь, у которого нет конечной станции, ибо таков закон АЛЛАХА – за каждым знающим, всегда будет следовать ещё более знающий.
