В ответ я поднесла руку ко лбу и, выдержав паузу, со вздохом произнесла:

-Нет, не помню!

-А что было вчера – помнишь?

-Помню, - спокойно ответила я.

-Марина, а как это тебе удалось с ними справиться? – снова подключилась Димкина сестра, имея в виду злополучных Гришку и Лёху.

-Неужели ты не заметила, что я применила приёмы?

Алёнка растерянно захлопала ресницами, но тут снова подал голос Вадим:

-По крайней мере, два приёма я узнал. Самбо – если не ошибаюсь?

Вспомнив, что на обложке моего пособия действительно было написано «Борьба самбо», я мило улыбнулась Синеглазому:

-Да, ты не ошибаешься.

-А кто тебя обучил этим приёмам? – поинтересовался Димка.

На секунду задумавшись, я затем сообщила:

-Мой кузен. Он учится в военном училище, а там обучают подобным штукам.

Все посмотрели на меня с уважением. Столь ценный кузен явно повысил мой авторитет среди деревенских. Однако в данном случае я не изменила собственному правилу: если хочешь, чтобы тебе поверили, не забудь примешать к своему вранью зерно истины. Кузен у меня действительно был, но он только собирался поступать в военное училище.

-Марина, - вновь не выдержала Алёнка, - а зачем ты вчера с Женькой на палках дралась?

-Не на палках, а на шпагах, - поправила я. – Мы занимались фехтованием.

-Как это? – не поняла Димкина сестра.

-Ну, как обычно фехтуют на шпагах. Мушкетёры, например.

Алёнка переглянулась с подружками, а её брат, в свой черёд, спросил:

-А кто такие эти мушкетёры?

-Как, вы не знаете, кто такие мушкетёры? – я даже немного растерялась.

-Нет, не знаем!

-Расскажи!

-Пожалуйста, Марина!

Оказалось, что никто из присутствующих не только не читал самый знаменитый из романов Дюма, но даже не видел и французский фильм с одноимённым названием. Тогда я поняла, что не имею просто морального права оставлять их в неведении относительно героев, чьими приключениями восхищался весь мир вот уже больше столетия, и начала с того, что сообщила деревенским о существовании книги «Три мушкетёра» того самого автора, который написал и «Королеву Марго». Присутствующие, чьё любопытство мне вполне удалось разжечь, стали усаживаться поудобнее, дабы не упустить ни единого слова из моего повествования.

Итак, бедный гасконский дворянин д’Артаньян отправился на своём тощем коне, похожем на Росинанта, в Париж на поиски счастья. Деревенские с неослабевающим вниманием выслушали мой рассказ о встрече гасконца в Менге с мрачным Рошфором. Но когда дело дошло до его сообщницы миледи, то произошёл некий казус. Описывая внешность этой дамы, я не забыла упомянуть о её до странности светлых голубых глазах, взгляд которых был подобен молнии, и белокурых волосах. Однако Димка не понял, какого они были цвета, и, чтобы дать ему точное представление об этом, я, случайно взглянув на Синеглазого, сказала:

-Вот, как у Вадима.

Следует заметить, что мысль о поразительном сходстве их внешности возникла не только у меня одной и кое-кто уже посматривал на Синеглазого с усмешкой. Однако Вадим, до этого эпизода спокойно куривший, поднял голову и окинул присутствующих таким ледяным взглядом, что у всех сразу пропала охота улыбаться. Мой же сосед

ограничился по поводу миледи замечанием:

-Какое странное имя!

Пришлось мне объяснить, что это не имя, а обращение к даме. По-английски «леди» означает «госпожа», а «миледи» - это «моя леди» или «моя госпожа». К жене Атоса обращались так потому, что она некоторое время жила в Англии. После того, как я растолковала все эти тонкости деревенским, они прониклись ко мне ещё большим уважением. А Димка так даже воскликнул:

-И откуда ты всё это знаешь, Марина?

Особенное же впечатление на всех произвела сцена свидания герцога Бекингема с королевой Анной Австрийской. Даже завязывающийся роман между д’Артаньяном и Констанцией Бонасье их не так заинтересовал. Вопросам, казалось, не будет конца, начиная с того, что такое подвески, и заканчивая тем, почему королеву звали Анной Австрийской, если она была сестрой испанского короля. Слушателей интересовала любая мелочь, так что у меня даже пот на лбу выступил от напряжения.

Я дошла до путешествия д’Артаньяна в Англию за алмазными подвесками королевы, пообещав продолжить рассказ завтра. Но не успела подняться со скамьи, как Вадим выбросил окурок в кусты и галантно произнёс:

-Разрешите Вас проводить, миледи!

Так, по его милости, я получила ещё одно прозвище.

Обычно меня провожал Димка, потому что нам было по пути. Но на этот раз я не могла отказать Синеглазому из-за того, что он не дал мне утонуть. Когда мы подошли к бабушкиному дому и я хотела было проститься с Вадимом, он неожиданно попросил:

-Давай прогуляемся до околицы, Марина!

И снова я уступила. Впрочем, не скрою, что меня побудила к этому не только благодарность, но и любопытство. Дойдя до околицы, я расположилась на том самом холме, где мы сидели вчера с Женькой, а Синеглазый улёгся у его подножия. Полная луна заливала всё вокруг мерцающим волшебным светом и, казалось, что мы находимся в какой-то фантастической долине. Я рвала цветы, собирая их в букет. Их нежный аромат струился над землёй, растворяясь в прохладном ночном воздухе. Вокруг царила необыкновенная тишина.

Внезапно Вадим, прервав молчание, стал просить меня продолжить рассказ о подвигах д’Артаньяна. И я, вздохнув, согласилась. Во время моего повествования мне пришлось нагнуться за цветком и густая масса волос, соскользнув со спины, закрыла моё лицо, словно занавес. Однако Синеглазый протянул руку и осторожно убрал мои волосы обратно за спину. Время от времени я поглядывала на небо, которое по мере приближения к полночи приобретало всё более интенсивную тёмно-фиолетовую окраску. Но Вадима, казалось, это не смущало, словно он был готов слушать меня всю ночь. Наконец, посмотрев в очередной раз на небо, я не выдержала:

-Уже поздно. Мне, пожалуй, пора!

-Нет, - упрямо возразил Синеглазый, - ещё нет двенадцати.

И я, как Шахерезада, продолжала упражняться в красноречии. Постепенно у меня начал заплетаться язык, глаза слипались и я то и дело повторялась, но парень терпеливо поправлял меня. Казалось, это повествование никогда не закончится. Наверно, при других обстоятельствах, я бы уже давно забыла о благодарности и ушла. Но ситуация осложнялась тем, что, прежде чем отправиться в компанию, я переоделась в платье, а Вадим, как уже упоминалось раньше, лежал у моих ног. Возможно, Синеглазый сделал это нарочно. В который раз с тоской обозрев окрестности, я сказала:

-Мне пора!

На что он насмешливо ответил:

-Иди, я тебя не держу!

Однако парень не знал, что я ни от кого и ни при каких обстоятельствах не терпела хамства. Резко поднявшись, я отбросила букет в сторону и сбежала с холма. Вадим понял, что допустил промах, и, не пытаясь больше удержать меня, молча двинулся следом. Одно из окон в доме было открыто. Но когда, бросив на прощание Синеглазому: «Всего хорошего!», я перемахнула через подоконник, то тут же столкнулась нос к носу с дядькой.

-Кто это тебя провожал? Уж не Вадим ли? – подозрительно поинтересовался он, попытавшись заглянуть за моё плечо.

В ответ я закрыла перед его носом раму:

-Он или кто другой – тебе-то какое дело?

-Но я же тебя предупреждал…, - начал было Женька.

Однако я прервала его:

-Тише, бабушку разбудишь!

-Я тебя предупреждал…., - перейдя на шёпот, сделал ещё одну попытку дядька.

Тогда, решив разом покончить с его нотациями, я сообщила:

-Он меня спас!

Женя сразу умолк. А я, воспользовавшись этим, поинтересовалась:

-Ничего не осталось пожевать?

-Посмотри на столе: там тебе мать оставила…

Добравшись на ощупь в потёмках до стола, я обнаружила там заботливо накрытую салфеткой краюху ржаного хлеба и кружку молока. Тем временем дядька отыскал в ящике буфета свечу и поставил её на стол. Язычок пламени, мигая, отбрасывал на оконную занавеску две причудливые тени: мою и Женькину. Наклонившись ко мне и подперев рукой голову, дядька спросил: