-И ты его больше никогда не видела? – тихо спросила я.

Немного помолчав, бабушка ответила:

-Один только раз, перед войной. Тогда уж и мать твоя родилась, Марина. Однажды возвращалась я с сенокоса одна, сено на телеге везла. Вдруг мужик какой-то из леса выскочил и путь мне преградил. Я – за кнут, думаю, огрею его, если что. Место пустынное: мало ли что у него на уме! Гляжу – а это миленький мой. Ну, я с телеги соскочила, а у самой сердце ёкнуло. Подошёл он ко мне, взял за руку и ведёт с дороги на

обочину. «Тебе что, Сенечка?» - спрашиваю, сама же обмираю вся. «Соскучился по тебе, Тоня!» - говорит, а сам меня за плечи обнял и целовать начал. Я вся, словно в огне, дрожь по телу пробегает, да и он, чую, весь дрожит. Но опомнилась я тогда, где только силы нашла, оттолкнула его. «Поздно, - отвечаю, - Сенечка, теперь я – мужнина жена!» Он же посмотрел на меня жалобно, повернулся и ушёл. С тех пор я его больше не видела. Люди говорили, что он в город подался, да так и не вернулся. Да и я постепенно к мужу привыкла. Язву у него нашли, поэтому и на войну не взяли. Век с ним дружно прожили, не ссорились, грех жаловаться. Хороший человек был твой дед, Марина, царствие ему Небесное!

Баба Тоня перекрестилась, в то время как мы с Вадимом сидели молча. Потом Синеглазый стал прощаться и я проводила его до ворот.

-Придёшь вечером? – спросил у меня Вадим.

-Не знаю.

-Я буду ждать!

Когда я вернулась, бабушка по-прежнему сидела на диване и смотрела на меня.

-Ты, Марина, в меня пошла, а не в свою мать, - сказала она после паузы.

-Почему, ба? – присев рядом, я прижалась щекой к её мягкому круглому плечу.

Обняв меня правой рукой, баба Тоня ответила:

-В твои-то годы Вера всё больше над учебниками сидела, у неё и в десятом классе кавалера не было. Правда, о младших ей нужно было заботиться, и по дому помогать. Но я ведь тоже в большой семье росла и забот было не меньше, а больше, пожалуй. Бывало, только стемнеет и работу закончишь, слышишь – гармошка уже играет. У матери отпросишься и бежишь стремглав. Всю ночь с подружками да парнями хороводимся. На часок, разве, глаза сомкнёшь, глядь – уже петухи поют, пора снова за работу приниматься. А твоя мать из школы, бывало, придёт, книги разложит и сидит до темноты. Я ей: «Вера, иди погуляй!» А она: «Некогда, мама, нужно уроки учить!» Зато учителя её хвалили. В деда твоего, Марина, видно, умом пошла. Он тоже всё любил газеты читать.

В комнате уже царили сумерки, но нам с бабушкой было так хорошо сидеть вдвоём, что не хотелось включать свет. Дядька ушёл в Чижово, когда я была с деревенскими на пляже, и ещё до сих пор не вернулся. Наконец, баба Тоня сказала:

-Что-то ко сну клонит. Пойду прилягу.

Она ушла в спальню, а я спустилась в погреб за яблоками и обнаружила, что мешок уже почти пустой. Необходимо было пополнить запас. Прежде, чем отправиться в цыганский сад, я взобралась на дерево и стала осматривать окрестности. Возле Димкиного дома на скамье сидели деревенские, среди которых затесался и Женька. Как же убрать их отсюда? Внезапно мне в голову пришла одна идея.

Спустившись с дерева, я направилась в горницу. Там надела поверх одежды ночную рубашку и хорошенько растрепала волосы. Затем снова вернулась в сад и прямо в рубашке залезла на яблоню. Раскачиваясь на верхушке, я заложила два пальца в рот и залихватски свистнула. Деревенские услышали мой свист и завертели головами по сторонам. Заметив меня, они вскочили с места и стали показывать пальцами в мою сторону. Дядька же схватился за голову и бросился к нашему дому. Однако, когда он вбежал в сад, там уже никого не было. Спрятавшись на чердаке, я наблюдала за его метаниями сквозь щёлку в дверце. Убедившись в бесплодности своей попытки, Женька снова вернулся к деревенским, которые его тут же окружили. Поговорив несколько минут, они все вместе ушли.

Пока всё шло по моему плану: судя по всему, дядька решил, что у меня очередной приступ лунатизма и поспешил увести всех подальше он нашего дома. Что мне и было нужно. Я хотела было уже спуститься с чердака, как вдруг увидела в той стороне, где околица, прогуливающуюся парочку. Ещё одно препятствие! Твёрдо решив раз и навсегда отучить их от прогулок возле цыганской усадьбы, я выбралась через люк в сени, а оттуда – в горницу, чтобы переодеться в костюм «грозного разбойника».

Прячась за кустами, росшими на краю пустыря, я некоторое время наблюдала за влюблёнными (они были из компании деревенских). Возле тропинки, по которой прогуливались парень и девушка, стояло одинокое дерево. Улучив момент, я вскарабкалась вверх по стволу. В это время парочка повернула назад. Мне было слышно, как парень уговаривал свою зазнобу:

-Ну, чего ты боишься? Давай погуляем ещё немного!

-Нет, пошли лучше отсюда, - отвечала та, боязливо косясь в сторону пустыря. – Солнце уже зашло и цыганский дом рядом.

-Ты, что, цыган испугалась? – рассмеялся парень и обнял девку. – Не бойся, я с тобой!

В то же мгновение я спрыгнула с дерева на тропинку и преградила им путь. Вскрикнув от неожиданности, девка спряталась за спину парня, который тоже невольно попятился. По его лицу было видно, что он давно бы задал стрекача, если бы не повисшая на нём в полуобморочном состоянии подруга.

-Прошу вас, не пугайтесь! – сказала я, изменив голос. – Для влюблённых я абсолютно безопасен!

После моих слов девка немного пришла в себя, хотя и продолжала смотреть на меня расширенными зрачками. Парень, вроде бы, тоже приободрился. Тогда я отступила в сторону и на прощание произнесла:

-Только советую вам выбирать для прогулок более безопасные места!

Поняв, что я их отпускаю, девка схватила парня за руку и, оглядываясь через каждый шаг, потащила его вперёд. Следует заметить, что тот не слишком сопротивлялся. Подождав, пока они не скрылись из вида, я хотела было сразу заглянуть в цыганский сад, но потом передумала. Лезть туда в моём костюме было не очень сподручно и я отправилась домой переодеваться.

В цыганском саду моё внимание привлекла одна яблоня, плоды которой отличались от обычных тем, что были словно покрыты красными ниточками меридианов. Однако она росла возле дома с заколоченными ставнями, а я обычно предпочитала обрывать яблоки с тех деревьев, что были ближе к забору. Взобравшись на облюбованную мной яблоню, я время от времени не забывала посматривать в сторону заброшенного дома. Как вдруг мне показалось, что сквозь ставни блеснул огонёк, словно кто-то чиркнул спичкой. Я невольно вздрогнула, однако прошло несколько минут, а в доме по-прежнему было темно. Вероятно, на меня просто подействовали все эти россказни о цыганах.

Тем не менее, я не стала задерживаться в цыганском саду из-за того, что в любой момент мог вернуться Женька или деревенские, хотя и успела убедиться, что полосатые яблоки были не только красивыми на вид, но и очень вкусными. Прихватив с собой три яблока, я решила наведаться сюда в более благоприятное время.

Когда я подошла к обычному месту сбора деревенских, количество плодов у меня в руках уже сократилось до двух. Усевшись, как ни в чём не бывало, на свободное место, я продолжала трудиться над очередным яблоком. Между тем все смотрели на меня с каким-то странным выражением, а кое-кто из сидевших рядом даже отодвинулся в сторону. Наверно, дядька (кстати, его уже здесь не было) успел проболтаться им о моём лунатизме.

-Как дела? – первой прервала я молчание, выбросив последний огрызок.

-Спасибо, хорошо, - осторожно ответил Димка. – А у Вас?

-Просто замечательно!

После моего жизнерадостного сообщения все тоже немного оживились.

-Марина, - начала наводить мосты Алёнка, - а что ты делала в своём саду?

-В саду? – переспросила я. – Когда?

-Час назад.

-Ты была, кажется, в ночной рубашке, - вмешался в наш разговор Вадим.

-В ночной рубашке? А ты не ошибаешься? – я обвела присутствующих широко раскрытыми глазами.

-Неужели ты совсем ничего не помнишь? – продолжал допытываться Синеглазый.