— Не лучшие новости, командир, –– безрадостно сказал Ларс. — Что справа, что слева, везде отвесные кручи. Мы с Дартом осмотрели даже неказистый лесок. Дичи никакой нет, воды тоже. Вот, хвороста собрали для костра, но всё же…
— Но всё же есть вариант у подножия вон той горы справа, — перебил его Дарт, указывая в направлении найденного ими решения. — Там, только не смейтесь, дыра, ведущая в новую пещеру.
— Да к Виру в пасть такое везение! О́дин всемогущий, дай нам силы! —разочарованно и со злостью глазел в темнеющее небо, сжимая большущие кулаки, вскочивший на ноги Борг.
Надежда на скорый выход в Агрию угасла, а каменный мешок, в котором они оказались, был лучше, чем пещера, но оставался такой же ловушкой.
— Спокойно, гигант, пока мы живы, у нас есть шанс на спасение. Крому нужно подумать, стоит ли лезть в очередную пещеру, или всё же вернуться в знакомые и попытаться пройти дальше, — дружески похлопал того по плечу топорник.
Кром был также разочарован, но, как командир не желал показывать свои истинные эмоции воинам. Тащиться в ночь не лучшее решение, а потому у него есть время обдумать следующий шаг.
— Пока что перекусим и переночуем здесь, в этом маленьком, но всё же лесу, —озвучил он свой приказ. — По утру решим куда двигать дальше.
Вернувшиеся из леса умники уже без конца обсуждали философские темы, ни словом не обмолвившись о самостреле. Скорее всего, за всю их долгую прогулку он так ни разу и не выстрелил. Не смотря на разницу в возрасте, положение в обществе и различие их гениев, этих двоих притянуло к друг другу магнитом незаурядного интеллекта. Отужинав и оставив Борга первым на страже, усталые и измотанные событиями этих дней агряне уснули как младенцы. Лишь Вед вновь начал шумно бредить и Борг, помолившись за жизнь товарища, напоил того водой.
Грехи отцов
Грехи отцов
Эшт. Агрия. День пятый
В зале ратуши, прямо под судейским столом, лежал человек. Тело затекло, спина беспокоила ноющей болью, а он не смел двинуться. Время тянулось очень медленно, но мужчина терпел, ибо цель перекрывала всё. Усталость, раздражение, страх притупились, а столь близкая развязка приятно ласкала разум. Стражи закрыли главную дверь за проверившим все замки в ратуше и пожелавшим им доброй ночи ключником. Значит совсем скоро слуга начнёт действовать.
Он перестал дремать и размышлял о разном. И конечно же его мысли, после всего, завертелись вокруг дела. Идея ограбления городской казны целиком и полностью принадлежала Энцу. Ката лишь добавила пару штрихов к его плану, а Тури и вовсе восторженно молчал. Сундук находился в подвале ратуши и закрывался на хитрый ларгонский замок. Железная накладка скрывала не один, а целых пять запоров. Вставив все пять ключей в замочные скважины, нужно было повернуть их в чёткой последовательности. Гадать тут долго и почти бесполезно. Разве что в союзниках вора был бы сам Монк, направлявший его руки. Также закрыта дверь в сам подвал, а так как она была рядом с входом в ратушу, то и дремавшие там двое ночных охранников становились препятствием на пути к содержимому сундука. Кроме того, в самой ратуше имелся небольшой, но очень звонкий колокол. А учитывая, что ограбление должно было произойти ночью, даже и криков стражей хватило бы для призыва подкрепления. Именно поэтому, как только слуга краем уха услышал восторженный рассказ торговца о хитром замке и прознал об обожавшем выпивку и шлюх ключнике, тотчас же сообразил о возможности. Это была она, без всяких сомнений. Столько лет ожидания, терпения и ненависти, и вот он — лучший вариант. Осторожно, и как бы в шутку, Энц предложил заглянуть в городскую казну. Глаза хозяина загорелись и он, также со смехом, поинтересовался где же взять ключи и как попасть в саму ратушу. На это у слуги уже имелись вполне себе здравые предложения. Ключи, пока того же ключника будет ублажать одна из шлюх Гора, можно срисовать, а мастер без лишних вопросов сделает дубликаты. Конечно, за молчание и хитрый художник, и жадный мастер получат щедрую плату, но ведь дело того стоит. Выбрать день, когда в ратуше станет пусто, чтобы спрятаться в зале заседаний, — тоже выполнимо. Убить задремавших к ночи сторожей, открыть главную дверь и впустить помощников — это по плечу самому Энцу. Останется лишь открыть сундук и притащить содержимое куда укажет торговец. Внезапно Гор призадумался, а уже через некоторое время совершенно серьёзно спросил слугу, сможет ли тот, кроме шуток, провернуть такое дело. Энц, после недолгих, и конечно же показных сомнений и колебаний, горячо заверил хозяина в успехе задуманного. Желание богача стать ещё богаче перекрыло страх. Уже через пару дней торговец вручил слуге монеты для художника и мастера, после чего назначил день ограбления. Однако он не доверял Энцу, да и не было человека, которому бы доверился торговец Гор. А потому изготовленные дубликаты ключей он забрал себе, а сундук распорядился притащить в один из его сараев у постоялого двора.
Наконец-то наступила ночь. В большом, величественном здании ратуши установилась тишина. Он ещё некоторое время продолжал лежать на холодном, выложенном камнем полу, прислушиваясь к негромкому разговору сторожей. Вскоре слова сменились храпом, а Энц понял, что пора. Медленно, не чувствуя ни рук, ни ног, выкатился из-под стола и какое-то время просто приходил в себя. Так же медленно и осторожно поднялся. Следя за каждым своим шагом, направился в сторону храпа. Оба укутавшихся в накидки стража, спокойно спали, развалившись на лавках. Шлемы, щиты и даже кольчуги лежали рядом, ведь воины чувствовали себя в полной безопасности. Да и с чего им было не спать за закрытыми дверями, в опустевшей ратуше?! Если кто и придёт проверить из ночных командиров, то обязательно разбудит стуком. Однако давно уже никто не проверял запертую на ночь ратушу. Даже Бур да Летар, порой подменявший своего брата в ночной страже, не удосуживался заглянуть сюда. Наличие стражи было условностью, но ради охраны свитков и городской казны, и такая условность была важна. Кроме прочего, они поддерживали огонь в большущем камине, что располагался слева от ведущей в подвал лестницы. В ратушу, с утра пораньше, приходит вершитель судеб горожан Имр да Феро, — крайне раздражительный по любому поводу господин. Холод в этом большом зале может так разозлить судью, что достанется не только осуждённым и приговорённым, но всем и каждому. По сути в заботе о сохранении тепла в зале ратуши и состояла главная служба ночных сторожей.
Поленья уютно потрескивали в унисон похрапыванию задремавших воинов. Энц достав большой, охотничий нож с резной ручкой, навис над своей первой жертвой. Он стольких убил за свою жизнь, что не колебался ни мгновенья. Рука убийцы взметнулась вверх и опустилась. В этот самый момент здоровенный бородач словно почувствовал неладное, прекратил храпеть и даже приоткрыл сонные глаза. Нож, направленный опытной рукой, вошёл под рёбра, прямо в сердце здоровяка. Он как-то удивлённо выдохнул в лицо убийце, пытаясь подняться, но тут же осел обратно на скамью. Энц вытащил нож, а его жертва завалилась набок, уставившись удивлёнными и всё ещё сонными глазами в мирно потрескивающий камин. По накидке очень быстро расползалось кровавое пятно. Убийца обернулся. Второй страж продолжал похрапывать, чему-то улыбаясь во сне. Удар был повторён в точности, а тот, в отличие от товарища, и не проснулся.
«Смерть во сне, что может быть приятнее?!» — с неожиданным восторгом подумал убийца, вытирая свой нож о накидку второй жертвы.
Энц, однако, не стал открывать дверь слугам торговца, а сам побежал к подвалу. Передав одни дубликаты ключей хозяину, он не преминул оставить себе другие. И вот он у столь ценного сундука. Совсем немного времени понадобилось вору, чтобы припомнить последовательность поворотов ключей, которую сумела вытянуть у пьяного ключника опытная шлюха, и открыть сундук. После этого начал нанизывать тугие кошеля на крючки заранее припасённой, особой кольчуги. Энц примерил её, ещё и наполовину незаполненную. Отрицательно помотал головой и, с трудом стянув с себя рубаху на пол, продолжил опустошать сундук.
