– С Мак-Грегором? – удивился Глеб.

– Вы его знаете? – удивилась графиня. – Лет эдак тридцать назад, когда я выглядела еще вполне прилично, он пытался даже за мной волочиться. И агитировал при этом вступить в какое-то могущественное тайное братство. Он и сегодня, хоть и не признал меня в облике уродливой старухи, начал буквально с того же.

– Каналья! – не сдержался Глеб.

– Нет-нет, Глеб Михайлович, – заступилась графиня, – он вел себя скромно: высекал огонь щелчком пальцев, двигал взглядом предметы… Подобные экзерсисы я еще гимназисткой проделывала. А барону так хотелось произвести впечатление. Он пытался даже урезонить эту… с позволения сказать, даму (я б ее и в кухарки не взяла), когда она в приказном тоне велела мне следовать за ними. Знаете, как я отреагировала? Дашенька, закройте уши. Я послала ее в жопу. И знаете, каков был ее ответ? Она дыхнула на меня пламенем. Только представьте: вонючим серным пламенем. От отвращения я едва успела его отразить. Она, видимо, этого не ожидала, и мерзкая ее морда сделалась пунцовой. Мне показалось даже, что с ней сейчас случится апоплексический удар. Однако обошлось… Ну вот. Топнула, значит, она ногой и устроила наводнение. То есть вода полилась буквально из всех щелей. Но трюк этот хорошо мне известен. Как говорит здешний сантехник, “эту протечку” я быстро ликвидировала. Тогда у мадам вообще, извините за вульгарность, крыша поехала. Все вилки и ножи, какие были в доме, взмыли вдруг в воздух и устремились на меня. Но, Глеб Михайлович, Дашенька, не сочтите за бахвальство… командовать посудой в моем собственном доме я никому еще не позволяла. Я повернула свое столовое серебро против этой вздорной бабы. Следует заметить, она сумела защититься. То есть почти. Один из ножей, с ореховой рукояткой, самый мой любимый, все же отхватил ей ухо. Да, Глеб Михайлович, Дашенька, вы можете меня осуждать, но я это сделала, я отрезала ей ухо… Послушайте, почему вы оба плачете?

– Ерунда, – всхлипнула на заднем сиденье Даша, – такая уж у нас семейка.

Глеб смущенно прокашлялся.

– Продолжайте, Наталья Дмитриевна. Вы замечательная рассказчица.

Графиня вздохнула.

– Полно вам, сударь. Грешно смеяться над старухой… Ну вот. Когда мой нож отхватил ей ухо, она стала превращаться в волчицу. Такого я еще не видела. С горящими злобными глазами, с дымящейся пастью и с окровавленным срезом уха она была поистине ужасна. Форменное исчадие ада. Я попыталась применить свою силу и вышвырнуть ее из дома, но в облике волчицы она мне не поддавалась. Меня словно морозом сковало, я пала духом. Когда это отродье на меня прыгнуло, я не сумела защититься и… Дальше все в тумане. Очевидно, я упала в обморок. Потом приехали вы и всех вспугнули.

После короткого молчания Глеб сказал:

– Ну что ж, графиня… рад, что это приключение местами показалось вам забавным. Вы не могли бы как-то описать вашу очаровательную даму? Как она выглядела?

– Чрезвычайно мерзко и необаятельно, – без запинки ответила графиня. – Притом одета была весьма безвкусно: в какую-то фуфайку оранжевую, как на дорожных работах… Даже эта ее прислужница, Ира, по-моему, ее стеснялась. Зато молодой человек, Ян, скакал вокруг нее на задних лапках и нашептывал: “Марья Павловна, мы тратим время… Марья Павловна, эта старуха над нами издевается”.

– Шлыкова! – раздался сзади голос Даши. Глеб задумчиво кивнул.

– Угу, домохозяйка и переводчица Элен. Логично.

Даша щелкнула пальцами.

– “Клык” номер три!

Графиня встревоженно к ней обернулась:

– Это чудовище вам знакомо?

– Встречались, имели честь.

– Это не опасно, Дашенька?

– Опасно для нее!

Глеб подмигнул Даше в зеркальце.

– Я за Шлыкову прямо боюсь. Наталья Дмитриевна, сегодняшнюю ночь и завтрашний день вы проведете под охраной двух симпатичных молодых людей. Вас это не смущает?

– Голубчик, – улыбнулась графиня, – в моем возрасте я могу уже не беспокоиться о своей репутации. Если вы это имели в виду.

Когда они остановились у Дашиного дома, уже совсем стемнело и фонари не горели. Лишь свет из окон кое-как обрисовывал пространство перед подъездом. Даша проверила свою “хонду”. Машина стояла целехонька: похоже, ее не вскрывали, и все колеса оказались на месте.

В квартире дела обстояли несколько хуже. Хоть за время Дашиного отсутствия, на первый взгляд, ничего не изменилось, однако Глеб, пройдясь по комнатам, приложил палец к губам и вывел дам в прихожую.

– Квартира и телефон прослушиваются, – прошептал он. – Постойте-ка здесь. Я сейчас.

Пока Даша с графиней ждали, Глеб вновь прошелся по комнатам, и оттуда послышались негромкие хлопки, будто лопались воздушные шарики. Минут через пять Глеб вернулся в прихожую и сделал приглашающий жест.

– Прошу. Неприкосновенность жилища восстановлена.

– А телефон? – осведомилась Даша.

– Само собой. Наши друзья из ФСБ будут счастливы. В их наушниках круглые сутки будет звучать “Лебединое озеро”.

Даша прыснула.

– Думаешь, генерал Святов? – предположила она.

– Не ходи к гадалке. Теперь ты тоже его интересуешь. В очередной раз эти ребята меняют тактику.

В этот момент зазвонил телефон. Даша сняла трубку и стала разговаривать. Тем временем Глеб помог графине снять пальто. Графиня взглянула на него с укором.

– Глеб Михайлович, вы ничего не хотите мне объяснить?

– Не хочу, Наталья Дмитриевна, – твердо ответил Глеб. – Вы должны знать лишь то, что вы у друзей и никакая опасность вам здесь не грозит.

– А вам с Дашенькой?

Ответить Глеб не успел. Вернулась Даша и сообщила:

– Звонил Федя Лях. Помнишь, художник из списка? Приглашает к себе в мастерскую.

– Экий миляга! – усмехнулся Глеб. – Кабы не знать, что именно по его доносу тебе стали грозить по телефону.

Даша удивленно приподняла брови.

– Да-а?.. А я, признаться, на Доку грешила.

Глеб покачал головой:

– Нет, Игната я зондировал. Он оказался честным вором в законе.

Во время этого короткого диалога графиня не спускала с них глаз.

– Друзья мои, – проговорила она растерянно, – да у вас тут… просто подпольный комитет какой-то.

Глеб и Даша рассмеялись. В дверь позвонили.

– Стас и Такэру, – объявил Глеб, отправляясь открывать.

Однако он ошибся. Пришел действительно Стас, но вместо японца с ним была Катя, барменша из кафе “Амброзия”. Она явно смущалась, и рыжий слегка подталкивал ее в спину.

– Такэру не смог, – объяснил он, дыхнув коньяком. – Ну и вот, значит, раз такое дело…

– Ты нашел ему замену, – догадался Глеб, улыбнувшись барменше. – Заходи, Катя, раздевайся.

Катя вздохнула с некоторым облегчением.

– Ей-богу, я ни при чем: он силком меня притащил. Там, говорит, охранять кого-то надо, а напарника нет. Поэтому, говорит, ты будешь моей огневой поддержкой.

Рыжий подмигнул Глебу из-за ее спины.

– Или я не прав?

Надо сказать, Глеб был растерян.

– Тебе видней, – дипломатично заметил он, снимая с Кати пальто.

Девушка была в нарядном платье до колен, миленькая, стройная и до того хрупкая, что при появлении Даши, казалось, готова была переломиться от избытка ее лучезарности.

Но Даша протянула ей руку с королевской простотой.

– Привет, я Даша. А вы?.. Пойдемте, Катюш, я покажу вам, где тут еда, посуда и постельное белье. Стас молодец, что вас привел: будете за старшую.

Рыжий удовлетворенно хмыкнул.

– Ну-ну! И где это ты так загорела?

Даша пожала плечами.

– Да у меня, знаешь… солнце чуть выглянет, морда сразу как у негритоски. Наталья Дмитриевна, я вам подружку веду! – крикнула она и утянула барменшу в комнату.

Рыжий виновато посмотрел на Глеба.

– Не злись, что я на грудь малость принял и с Катериной приперся. Со вчерашнего вечера, как эта баба в пантеру превратилась, очухаться не могу. Смотрю на Катьку и думаю: вот повернусь к тебе спиной, а ты как прыгнешь…

Глеб положил руку ему на плечо.

– Пройдет. Расслабься.