– Прямо как дети малые, – проворчал Глеб, – что вы, что Дашка. Будто на пикник собираетесь.

Сдвинув панаму на затылок, графиня усмехнулась:

– Дурак.

Брови Глеба поползли вверх.

– А этому кто вас научил?

– Это слово, Глеб Михайлович, я с молоком матери всосала. И смею вам заметить, иной раз оно… метко вас характеризует.

– Вам виднее, – улыбнулся Глеб. – Ладно, графиня, пойду.

Наталья Дмитриевна его перекрестила.

– С Богом, друг мой. До завтра.

Сопровождаемый птичьим щебетом, Глеб пересек цветущий луг, вошел в темнеющую в холме пещерку и, миновав шкаф с Дашиными платьями, очутился в своей квартире.

Даша говорила с кем-то по телефону.

– А вот и он, – сообщила она при виде Глеба и, передавая ему трубку, шепнула: – Второй раз звонит.

Из трубки донесся вкрадчивый голос Доки.

– Привет, Француз! Как жизнь молодая?

– Игнат? – удивился Глеб. – Чем обязан?

– Слыхал я, ты на дачу к Митьке Грачу собираешься.

Прижав ухо к трубке, Даша слушала разговор. Она бросила на Глеба изумленный взгляд.

– А ты откуда знаешь? – еще более изумился Глеб.

– Сорока на хвосте принесла. У меня к тебе просьбочка, Француз…

– Игнат, говори, откуда знаешь. Иначе кладу трубку.

– Да ладно, велика хитрость. У моей братвы в его братве агентура имеется. Можно сказать, родня. Ну и стукнули мне, что завтра у вас там разборка намечается. Правда это?

– Допустим, – осторожно ответил Глеб.

– Француз, просьба к тебе нижайшая: оставь Грача мне.

Глеб и Даша переглянулись.

– То есть? – уточнил Глеб.

– Ну, бей-круши там кого хошь. А доберешься до Грача… Я с пацанами моими рядом буду. Подай только весточку, и мы из-под земли появимся. Уж я его приласкаю.

Глеб озадаченно потер переносицу.

– Хочешь Грача прямо на блюде получить?

Дока смутился.

– Брось, Француз. Если какая помощь нужна – только скажи: я твой должник.

– Спасибо, сам управлюсь. Это я так. В принципе, Игнат, предложение твое очень меня устраивает: пачкаться о Грача неохота. Загвоздка лишь в том, как я подам тебе весточку. Боюсь, в горячке будет не до тебя.

– Не проблема, – обрадовался Дока. – Я с тобой Васю отправлю. Он сам, когда надо, меня разыщет.

– Ага, только Васи мне не хватало! Там, к твоему сведению…

– Брось, Француз! Вася не помешает!

– При чем тут помешает, не помешает? Там опасно будет. Игнат, ты что, не врубаешься?

– Врубаюсь. Он сам напросился.

Глеб с раздражением осведомился:

– Что значит напросился?

– То и значит, – вздохнул Дока. – Помочь тебе рвется.

Глеб покосился на Дашу. Даша пожала плечами.

– Помощников у меня развелось, – проворчал Глеб, – не знаю, куда спрятаться. Одним Васей больше, одним меньше…

– Француз, ты человек! На развалюхе своей поедешь?

– Да. А что?

– Ничего, просто ее ни с чем не спутаешь. Мы будем ждать тебя на дороге. Там поворот один есть – его никак не минуешь. Вася пересядет к тебе.

Глеб усмехнулся:

– Передай ему, пусть клюшку хоккейную захватит. Без нее нам кранты.

– Не гневи Бога, Француз, – с неожиданным достоинством ответил Дока. – Иной раз и клюшка решает дело.

Из трубки послышались гудки.

Глеб положил телефон на холодильник. Ветер за окном трепал верхушки деревьев, и косой дождик стучал в стекло. Глеб и Даша взглянули друг другу в глаза.

– Итак? – вздохнула Даша.

– Итак, – улыбнулся Глеб.

– Завтра великий день, – сказала Даша.

– Величайший, – согласился Глеб.

– Я не про битву со Змеем… то есть со Змеей.

– Представь, я тоже.

Дашины глаза заблестели.

– И что же ты имеешь в виду?

Глеб смотрел на нее, чуть склонив голову набок.

– То же, что и ты.

– Ну-ка скажи!

– Завтра будет три недели, как мы познакомились.

– Правильно, – вздохнула Даша. – За это время я поняла, что кое-как могу тебя вытерпеть.

Глеб кивнул:

– Я тоже сносно к тебе отношусь.

– Насколько сносно?

– Настолько, чтобы не замечать твоей стервозности. В ближайшую тысячу лет.

Дашины глаза наполнились слезами.

– А вторую тысячу лет? А третью?

– После второй я, надеюсь, привыкну.

Они смотрели друг другу в глаза и улыбались сквозь слезы. Две взрослые плаксы.

Воскресенье выдалось тихим и солнечным. Ровно в десять утра на двух машинах они отъехали от дома Глеба. В “жигуленке”, мчащемся впереди, кроме законного владельца, находились Даша и графиня. В следовавшем сзади белом “фольксвагене” разместились Стас (за рулем), Илья (рядом) и Такэру (с колонками стереосистемы). Перед выездом Глеб, увидев Стаса за рулем “фольксвагена”, полюбопытствовал, куда подевалась его “тойота”. Переглянувшись с Дашей, рыжий ответил, что у “тойоты” забарахлил мотор, а эту рабочую колымагу он одолжил на денек у приятеля. В общих чертах, кстати, это соответствовало действительности. Даша тут же заторопилась, засуетилась и принялась всех подгонять. Глеб, разумеется, мигом засек ее со Стасом переглядки, однако вникать не стал: не до того было. И вот теперь Такэру, пристроившись в кузове возле аппаратуры, можно сказать, сдувал с нее пылинки.

– А мы эту технику не раздолбаем? – обеспокоился Илья. – По нашим-то дорогам.

Стас хмуро на него покосился:

– Не должны. Иначе мне башку снесут.

Такэру улыбался, обнимая усилители, как наседка цыплят.

Все трое – даже Илья – были в джинсах, куртках и в спортивной обуви. На запястьях у всех троих поблескивали часы, подаренные Глебом.

Глеб и Даша, разумеется, одеты были точно так же: в джинсы и куртки. Лишь графиня выбивалась из ансамбля. Она облачилась в строгое коричневое платье, поверх которого надела короткий кроличий тулуп. Наталья Дмитриевна тщательно уложила волосы, и лицо ее было светлым и торжественным.

Сидя рядом с Глебом, Даша крепко держала его за руку.

– Инструктаж будет? – спросила она бодрым голосом.

Притормозив у светофора, Глеб усмехнулся:

– Кто б меня самого проинструктировал! Просто держитесь кучей, не отходите друг от друга. На меня не обращайте внимания, что бы ни происходило.

– Глеб Михайлович, что вы такое говорите? – возмутилась графиня. – Как это не обращать на вас внимания? Мы же не сторонние наблюдатели.

Обернувшись к ней, Даша мягко произнесла:

– Это необходимо, Наталья Дмитриевна. Глеб должен видеть, что с нами все в порядке, и не рассеивать свое внимание. Для начала мы обязаны позаботиться хотя бы о самих себе, а дальше… Посмотрим, как будут развиваться события.

Глеб благодарно сжал ей руку.

Глядя на мотающийся перед ней “конский хвост”, графиня вздохнула.

– Дашенька, вы умница, держите меня в узде. Я такая темпераментная баба… Порой я просто за себя не ручаюсь.

Глеб улыбнулся ей через зеркальце.

– Вы наше секретное оружие, графиня.

– Смертельное притом, – добавила Даша.

– Вам бы только издеваться, – проговорила Наталья Дмитриевна, оглядываясь назад. – А друзья наши не отстанут?

Даша тоже оглянулась и вопросительно посмотрела на Глеба.

– Не отстанут, – ответил Глеб. – Они у меня на поводке.

Графиня, похоже, собралась поинтересоваться, что значит “на поводке”, но вместо этого спросила:

– В каком направлении мы едем?

– В киевском, Наталья Дмитриевна, – улыбнулся Глеб.

Удовлетворенно кивнув, графиня вновь посмотрела в заднее стекло. Белый “фольксваген”, ведомый Стасом, следовал за ними метрах в двадцати. Графиня с облегчением откинулась на спинку сиденья.

В киевском направлении они мчались часа полтора. Митька Грач, видать, не случайно выбрал место для дачи поглуше и подальше от столицы. Вспомнив указания Родригеса, Глеб у заросшего камышом болотца свернул на проселочную дорогу, которая по качеству покрытия не уступала Киевскому шоссе. Доехав до развилки, Глеб свернул налево. Белый “фольксваген” неотступно следовал по пятам. Через два-три километра, миновав дубовую рощу, они свернули направо и заметили у обочины бордовый “вольво”. Глеб притормозил. Вслед за ним притормозил и “фольксваген” Стаса.