Во все времена в тайных адюльтерах «прививались» чужие «черенки», и рожались одичавшие саженцы – «дички» в благородных садах, и прорастали семена беспородных «огурцов» на ухоженных «огородных грядках». Женщины отдают себя в животную, примитивную жизнь и привносят в технологию порождения своего потомства ещё и интеллектуальные и иные ограничения плода. В избранном ими образе сексуальной жизни и генетических искажениях отражаются женские лики смерти для творческой и разумной жизни ребенка, рождаемого, в общем-то, на благо.
Что тут скрывать, вечные «девочки банного массажа» или «добрачные женщины», особенно из числа многочисленных проституток, «диких» или организованных «эскорт-услугами», и сегодня часто дарят своим «законным» скрытые плоды, без разбора интенсивных, добрачных половых связей – юных наркоманов, токсикоманов, детей инфицированных СПИДом и вирусом «зика», гомосексуалистов, умственно неполноценных, или психически больных бесноватых потомков.
Десс
Конечно, полем битвы цивилизаций являются жаркие звездные потоки из тех, которые бурлят и бушуют в земном теле женщины. Женщина, объемлющая интеллектуальную сушу, холод разума и горящие чувственные воды – земля обетованная для творца, мастерская для скульптора или художника – кем бы он ни был: академиком или недоучкой, приматом или избранным просветленным.
Женщина питается чувствами – это ее основной рацион и избранное блюдо радости. Только вкушаемые эмоции, как и пища, могут быть нечистыми, дурно пахнущими, тухлыми, животными. Светлые эмоции без примеси горя и злобы, трепета, страха и ужаса – навеваются «луговой душицей» небесной. Низменные связаны в основном с телом, с пороками недоразвитой или омертвелой души и с жижей грязных мыслей, или – с обыкновенной примитивностью сознания. Питающиеся подспудно гнусными эмоциями эпатажа и скандалов, вкусом чужой крови, грязью ненависти и презрения к другим, часто и к себе желают такого же животного отношения – насилия, унижающего страха, телесной боли и душевного угнетения. И, ощущая свой страх физических унижений над телом, и вдыхая ноздрями запах мужского полового превосходства при близости акта, они ведут себя так, чтобы мужчина зверел, набрасывался и насиловал, насиловал, и насиловал ее неоднократно. Потом она может говорить, что ей вовсе и не хотелось, это при слабом-то подобии самой имитации сопротивления. Но об обратном ещё говорят и помогающее входу раздвигание ног, и провоцирующие восторженно-чувственные движения в момент происходящего с ней казуса интимного «конфуза» и мужского «издевательства». На самом деле – это именно та желанная энергия, то блюдо жизни, которое и было заказано женщиной. Этот огонь возжигается «для себя любимой», для ненасытного ее пещерного нутра. Он порождает мутные и зловещие мысли, проклятия по адресам, нечистотные, болезненные и обидные эмоции. Однако на низшем уровне «скорлупы» – на уровне женской попки он, для таких женщин, предпочтителен и очень хорош. Мужской огонь греет её и мнет, он жарит и натирает, он заставляет подчиняться – и грубо и страстно, по-животному, ею пользуется. При этом либидо партнеров переплетаются и вампирами впиваются в тонкие тела, высасывая жизнь души, но не одаривая друг друга созидающей энергией.
Странник
Иссушенное пустыней любовных утех сердце женщины, как изломанный шедевр Гварнери без струн, скрипка Амати, растоптанная ее внутренним животным. С верхних этажей света, с заоблачных вибраций, эмоции стекают под её выбритый оазис бикини. При частом интимном употреблении сердечные струны начинают фальшивить, грубеть. Потёртость тела и огрубление чувственности испепеляют и, со временем, трансформируют ультра-любовь в инфра-эмоции. Когда на «чудо-инструменте» поиграли «все ребята», все, кроме увечно больных, очень брезгливых и совсем ленивых – чарующая гармония женского сердца разрушается.
Утратившая индивидуальность, покинутая мастером мелодий и звуков – небесным Паганини, нежная «скрипка» каким-то непостижимым черным колдовством, чудовищным древним камланьем растягивается до уродливых и немыслимо мятых размеров. А после издревле известных, последовательных превращений, когда, в результате интенсивного познания собственной сексуальности, женщине «вместо маленькой гитары, … возвратили контрабас», ее чувственность опускается в «подвал» эмоций – в пустосердечную область утех, в сферу ощущений тела и потребностей материальных благ.
И, когда-то высокая сцена искреннего искусства интимной жизни женщины – превращается в раздолбанные подмостки клуба «сельской потребительской кооперации», на которые, с пьяным амбрэ влажного чавкания, покрякивая и постанывая, вылазит со своей, давно не мытой, «концертной программой» – деревенский «оркестр», полный балаганной какофонии звуков из отхожих «музыкальных» мест.
Это хорошо известное многим мужчинам «женское трио» в похмельном составе из трехструнной трактирной балалайки с подтанцовками растянутого сфинктера контрабаса и бубенцами гланд «глубокого минета».
Десс
Поговорим о полях Мессмера. Животный магнетизм на этих, непаханых разумом полях, противостоит человеческому интеллектуальному формизму и символизму. Глаза и уши, дальнее зрение и тонкий слух – высшие органы чувств пятого поколения цивилизаций. Правом же на первородство обладают первенцы в поднятии целины чувственных потенций, возбуждении различий в напластовании эмоций – запахи и тактильность, или обоняние в сочетании с вкусовым и телесным осязанием, ощущением внешних прикосновений кожей и внутренних – слизистой.
Интеллектуальное зрение, эстетическое наслаждение от космической красоты символов и неизведанного творчества в потоке мысле-словесного формостроения, и удовольствие созерцания земной красоты в превосходных, идеальных формах и симметрии – отнесем к платонизму и эстетству, которые не подозревают о наличии, но и не отрицают полностью животной страсти и половой чувственности.
Иное происходит при настойчивом желании обладания, которое пробуждается независимо от красоты женского тела и ее умственного уровня. Владеющие от природы «лучами жизни», запахом продолжения рода, теми полями мессмера, о которых идет речь; владеющие нечеловеческой зажигающей электро-сексапильностью рода «казановы», или истекающим током откровенной доступности «вавилонской блудницы» – совсем не обязательно, а чаще они и не имеют в убийственном арсенале либидо – ни особой красоты, ни особого интеллекта. Как же работает и ловит в свои сети эта невидимая, умопомрачающая в прямом смысле электро-магнитная «паутина»? Электро-химической дистанционной реакцией обоняния? В зависимости от частоты вибрации, цвета эмоций, скорости или ритма тела, амплитуды и громкости звучания и модуляции мелодии излучаемых волн?
Как щупальцами спрута первородный древний инстинкт присасывает и вынимает нутро из человека, часто на горе или на посмешище окружения, оставляя его на виду, – безвольным и беззащитным перед искусным манипулятором или манипуляторшей. Если эстетизм интеллекта и созерцания ласкает, мирно поглаживает натуру, природу личности, как мягкие светлые волны теплого моря, то магнетизм чаще беспощаден к пожираемым жертвам. Это горный оползень, чувственная жижа грязевой сели, разрушительный ураган эмоций, воздевающий до ментальных уровней, до мыслительных небес астральную вязь, сушь ревности и чувственную муть, лежавшие до этого на илистом дне извилистого русла сексуальной реки. Это безжалостная буря природных титанических сил, сметающая все на своем пути. Завернутая темными, тяжелыми силами спираль внутренней космической системы, ввергающая в воронку сексуального водоворота все внутренние органы, с центром в нижней части пораженной сущности. Вспененная энергия либидо смешивает границы понимания и разума с извечным, но абсолютно мутным содержанием влечения. Приговорённый теряет цели, путается в задачах и понимании объектности, субъектности и, вообще, – реальности происходящего процесса. Он эстетически и социально слепнет, интеллектуально глохнет и превращается в пустое тело, в глиняный горшок для поклажи и исполнения чужих желаний – в истукана, в Голема, управляемого и направляемого чужой волей.
