Я не знаю, который Лэтэм пострадал, но надеюсь, что не Уорт. Я уже заговаривала его смерть однажды. Ему тогда едва исполнилось четыре. Серьезный жар обездвижил его и пробрался к мозгу. Менингит, вот что тогда сказали. Четырнадцатилетняя я заползла к нему в кровать, мы обнялись, и я заговорила его смерть.

Есть только одна попытка. Я никогда не пыталась заговорить чью-то смерть дважды.

Запыхавшись, я добираюсь до места. Белый дощатый фермерский домик со свежей металлической крышей. Комки мха свисают со старых кряжистых дубов, облагораживающих землю. В этом доме жили многие поколения Лэтэмов, но они отлично о нем заботятся.

– Она здесь. – Зик спрыгивает с крыльца, завидя меня. Меня захлестывает ужас. Значит, я нужна Уорту. Зик – крепкий парень с пшеничными волосами и в шестнадцать выглядит старше иных взрослых. Он подбегает, и я вижу на его рубашке кровь.

– Что случилось? – спрашиваю я, все еще пытаясь перевести дыхание.

– Мы искали, где построить лабаз, когда увидели…

Он изучающе смотрит на меня. В его серых глазах прячется застывший страх, будто увиденное будет вечно преследовать его.

– Что увидели, Зик? – В горле, в котором стоит комок, пульсирует кровь.

– Тебе самой надо посмотреть. – Он качает головой, будто отгоняя ужас. – Уорт его первым заметил, – говорит он. – Он споткнулся, нога провалилась в яму – будто в могилу или вроде того.

– Кого? – спрашиваю я, пока он открывает переднюю дверь, пропуская меня.

– Эллиса Ратледжа.

Я замираю. На полсекунды на самом деле. Ратледж умирает – сын Стоуна Ратледжа. Внутри борются чувства.

Сквозь щель между досками крыльца пробивается усик черного папоротника. Завитки его листьев расправлены, будто открытая ладонь.

– Хвала Господу! – Мисс Каролина Лэтэм приветствует нас из гостиной.

Бледная кожа и абрикосовые волосы, как у пацанов, придают ей сейчас еще более болезненный вид. Уорт выглядит так, будто его сейчас стошнит – зеленый, как сельдерей, он ждет на диване, заламывая руки. Мисс Каролина шаркающей походкой ведет меня в заднюю часть дома.

Запах смерти Эллиса тянется по коридору. Не обычный запах, который можно представить, вроде гниющего на обочине животного. Нет, это запах скисшего молока, которыми пропитаны слюнявчики и тряпочки для срыгивания в церковных яслях.

– Мы позвонили семье, они едут. Ему слишком плохо для перевозки. – Ее голос срывается. – Мы позвонили доктору Йорку, но он уехал в Мерсер на семейное сборище. Поэтому пришлось позвать тебя.

Мы заходим в спальню. Эллис Ратледж без рубашки лежит на кровати лицом вниз. Пропитанное кровью полотенце укрывает верхнюю часть его спины и плечо. Ближайшая больница почти в часе езды. Столько крови – он не вынесет поездку. Нужно было взять с собой Дэвиса.

– Она здесь, милый. Она здесь.

Голос мисс Каролины дрожит, но в нем чувствуется облегчение. Она садится на колени на пол, чтобы заглянуть Эллису в лицо. Я приветственно киваю мистеру Лэтэму, который стоит в углу, пытаясь держать себя в руках, но с лицом как будто его вот-вот стошнит.

– Э-э-э… привет, Эллис.

Я становлюсь на колени возле мисс Каролины, чувствуя, как меня раздирает противоречие от помощи человеку, чья семья причинила моей столько боли. Карие глаза Эллиса встречаются с моими, и он почти пытается улыбнуться, но его губы еле дергаются. Он намного худее пухлощекого малыша, которого я встречала в детстве. Кудри длиннее и пушистей, чем были тогда.

Мисс Каролина чуть приподнимает окровавленные полотенца, чтобы показать мне – в месте, где шея встречается с плечом, дыра, из которой льется кровь. Она быстро закрывает ее.

– Мальчики говорят, что нашли его с суком в шее. Должно быть, он упал на спину и насадился на него.

От одних слов мне становится дурно.

Голова Эллиса дергается, и кровавые брызги рассыпаются по подушке, когда он пытается заговорить.

– Не надо, – говорю я ему.

Из-за смерти воздух такой густой, что я едва слышу песню его души – тихую нежную скрипку. Рыдающий звук, который касается моего сердца и вынуждает пожалеть об этом.

– Посмотрим, чем я могу помочь, ладно? – говорю я ему. – Хотя бы пока не приедет врач. – Я встаю и поднимаю глаза на мистера Лэтэма: – Нам надо перевернуть его на спину. Если сможем, сработает лучше. – Я выжидательно смотрю на них с Зиком.

Они обмениваются взглядом, будто спрашивая друг друга, могут ли они и стоит ли вообще перемещать его.

– Быстрее! – поторапливаю я, вырывая их из раздумий.

Мистер Лэтэм и Зик бросаются к Эллису. Они заворачивают покрывало с обеих сторон кровати так, чтобы он оказался внутри, готовясь перевернуть его.

– Мисс Каролина, мне нужна кружка. Кофейная или чайная, – наставляю я ее. Она кивает, собираясь уйти за ней. – Та, в которой никогда не было виски, – добавляю я.

Она кидает быстрый взгляд на мистера Лэтэма, который тут же отводит свой, не в состоянии подтвердить, что в их доме найдется такая.

– Я что-нибудь найду. – Мисс Каролина исчезает в холле.

На счет три они переворачивают Эллиса. Он испускает душераздирающий крик, который я точно не забуду до конца своих дней.

Мисс Каролина возвращается со старой жестяной кружкой, на наружной стороне которой выгравировано «Малыш» – часто встречающаяся семейная реликвия в наших краях.

– Я ей вырезаю печенье. – Она передает мне чашку дрожащей рукой. – Виски в ней вряд ли бывал. – Она кидает на мистера Лэтэма быстрый взгляд. Он кивает.

– Вы все знаете, как это происходит. Дайте мне пространство для работы.

Все спешно покидают комнату.

Мисс Каролина замирает в дверях, пронзая меня голубыми глазами.

– Ты делаешь доброе дело. Помочь этому молодому человеку, несмотря на… все, что случилось. – Затем она захлопывает дверь, оставляя меня наедине с Эллисом.

И смертью.

Интересно, не будь здесь Лэтэмов, стала бы я этим заниматься? Если бы никто не узнал, я бы просто ушла и оставила его умирать? Но нет, он не убивал Адэйр, и не с него должно взимать плату.

Вокруг губ Эллиса выступают пузырики кровавой пены, он кашляет. Я вытираю его подбородок влажной салфеткой.

– Она… – Эллис пытается заговорить, но получается скорее шипение.

– Не переживай о мисс Каролине, – пытаюсь я ободрить его. – Она хочет помочь.

Он снова заглатывает воздух, чтобы заговорить, влажно дыша.

– Она здесь. – Он захлебывается кровью, показывая взглядом на окно.

Волоски на шее встают дыбом. Не думаю, что речь все еще о мисс Каролине.

– Ты потерял слишком много крови. От этого мысли путаются. Просто сосредоточься на мне.

Эллис снова пытается заговорить, но снова давится кровью.

Смерть крепко цепляется за него. Сейчас или никогда. Я подтаскиваю деревянный стул к кровати; он омерзительно скрипит по полу. Я вытаскиваю его руку из-под покрывала и осторожно раскрываю его ладонь. Провожу руками по его плечам и вдоль рук. Несколько раз глажу его, а затем себя, перемешиваю звучание наших душ, давая смерти знать, что рядом кое-что более желанное, ждущее ее.

Эллис теперь дышит часто и через силу. Я стараюсь не вслушиваться и сконцентрироваться на своей задаче.

Я наклоняюсь вперед и замираю над его раскрытой ладонью. Тайные писания скользят меж моих губ и по его коже. Говорю со смертью. Подзываю ее к себе.

Дар, который дедуля передал мне перед смертью. Дар, который я должна передать кому-то противоположного пола перед своей, иначе он будет утерян навсегда.

Температура в комнате падает до мороза зимней ночи, когда смерть отвечает на мой зов. Дыхание собирается облачками, когда слова начинают отводить смерть от него. Ледяной воздух обжигает горло, будто после глубокой затяжки. Мои слова превращаются в тоненький хрип.

Тихая скрипка души Эллиса звучит громче, когда освобождается от хватки смерти. Я напеваю песню собственной души, приглашая душу Эллиса присоединиться к моей, чтобы вместе изгнать смерть.

Наши души танцуют друг подле друга на моих ладонях.