Они обе молились в душе о том, чтобы Булат поправился и встал на ноги, а Буран вернулся как можно скорее, но на душе было тяжело и тревожно.

- Не могу просто так сидеть, я с ума сойду! – через какое-то время всплеснула руками эмоциональная Амина, - Пойду что-нибудь приготовлю, вдруг мужчины проголодаются.

- Тебе помочь? – тут же зашевелилась Майя, но девушка только покачала головой:

- Нет, оставайся здесь и присматривай за Булатом. Если что – зови меня сразу же!

- Хорошо.

Майя снова опустилась в кресло и свернулась в нем, рассеянно глядя на Булата.

Она смотрела не столько на мужчину, сколько на легкое покрывало на его груди, которое чуть приподнималось и опускалось в такт его дыхания.

Страшно до жути становилось от одной мысли, что это покрывало может перестать двигаться.

Майя не представляла, ЧТО тогда будет. Со всеми.

Девушка знала, что такое смерть, как это страшно и больно бывает. А потому никому бы не пожелала пережить её.

Смерть ломает судьбы и коверкает жизни.

Она холодная, циничная и безжалостная.

Эти мысли Майя старалась отгонять от себя, потому что казалось, что даже они способны приворожить её в этот дом, а этого нельзя было допустить.

Она прислушивалась к тому, что делала на кухне Амина, и чуть улыбалась каждый раз, когда видела в окне напротив, как Морозный раз за разом проходил мимо кухни по двору, явно чтобы полюбоваться на свою недоступную девушку.

Как же интересно и неожиданно всё получилось!

Вот только пока было не ясно, был ли такой поворот судьбы во благо для Амины.

Всё таки она была хорошей девушкой, и Майя за неё искренне переживала теперь.

Иногда Амина выглядывала, вытирая руки о кухонное полотенце, и вопросительно кивала.

- Всё так же, - отзывалась Майя в такие моменты, на что девушка возвращалась снова на кухню и продолжала готовить.

Через пару часов в доме стоял волшебный аромат чего-то очень вкусного, пряного и явно мясного.

Амина вышла из кухни и опустилась в свободное кресло, кивая на входную дверь, за которой на улице разгуливал Морозный:

- Позови его на ужин. Всё готово и стоит на столе. И сама покушай, пока горячее.

Майя слабо улыбнулась:

- Я не хочу, спасибо большое. Может, немного позже.

В такой напряженный момент еда не залезла бы в рот, к счастью, Амина это сама чувствовала, поэтому не настаивала и не обиделась на отказ.

- А почему сама не пригласишь на ужин? – чуть улыбнулась снова Майя, имея в виду Морозного, на что Амина тут же надулась и насупилась, фыркнув:

- Не хочу! У нас не принято разговаривать с чужими мужчинами! Даже если это хороший друг мужа!

На самом деле, Амина была очень смущена и растеряна. До сих пор.

Вернее, теперь еще сильнее, чем это было днем.

Она отчетливо понимала, что означают сияющие глаза белокурого воина, но всё еще не знала, как к этому относится и как на это реагировать.

Конечно же, она видела, как он шпионит за ней, пока была на кухне.

Он этого и не пытался скрывать.

Стоял по другую сторону окна и нагло любовался ею.

Даже улыбался наглец такой, когда она начинала шипеть на него и посылать ко всем ледяным чертям!

Амина была готова провалиться сквозь пол, а этот мужик выглядел таким счастливым и довольным, что от души хотелось ему треснуть раскаленной сковородой по наглому лицу!

Ещё не хватало, чтобы после этого она сама лично звала его кушать!

Обойдётся!

К счастью, Майя оказалась понимающей девушкой, поэтому не стала возмущаться и говорить, что для неё он тоже чужой мужчина, а только улыбнулась и поднялась со своего места, накидывая на голову платок, как было положено в присутствии чужого мужчины.

Она не смотрела на мужчину, когда приоткрыла дверь, и тихо проговорила:

- Ужин готов. Проходите на кухню.

- Благодарю. Но я подожду Бурана.

Майя кинула в ответ и вернулась в дом на свое место, коротко проговорив на вопросительный взгляд Амины:

- Сказал, что подождет Бурана.

Девушки снова замолчали, и дом погрузился в напряженную тишину в ожидании новостей от Бурана и тихой мольбы за состояние Булата.

Его состояние не менялось, и Майя надеялась, что такая стабильность – это не плохо.

Время тянулось долго и мучительно, как обычно бывает в таких ситуациях.

Напряженная обстановка давила на нервы, но каждый молчал, погруженный в свои мысли, боясь нарушить покой остальных.

Буран вернулся поздно ночью.

Живой и невредимый.

Всё такой же огромный, и сейчас выглядел немного более диким, чем обычно, потому что его шевелюра больше не была приглажена и собрана в аккуратный хвостик. Сейчас он больше всего напоминал хищника. Дикого зверя.

Морозный ощутил, что друг приближается за много километров до того, как буран появился на пороге. И что на нём была кровь как минимум восьми человек.

Да, Буран тщательно вымылся в горной реке, чтобы не напугать девушек своим кровавым видом, но от медведя невозможно было скрыть следов крови.

- Всё нормально? – протянул руку для приветствия Морозный, и Буран как обычно обхватил её ладонью в районе сгиба локтя, прижимаясь лбом ко лбу воина.

- Да. Всё отлично.

Про Булата он не спрашивал, потому что всё это время следил за его состоянием находясь даже на расстоянии.

Когда друг очнется, он в подробностях расскажет ему, как мучились его обидчики, прежде чем умерли страшной смертью. Но пока его нужно было поставить на ноги.

Бурана очень тревожил тот факт, что кровь двух чистокровных берсерков не принесла никакого заметного результата.

Неужели, раны были настолько серьезными, и они только упускали драгоценное время?

- Мне нужно поговорить с отцом или Каратом. Что-то не то с Булатом, - нахмурившись, обратился Буран к Морозному, когда мужчины вошли в дом, и встали над другом, который продолжал находиться без сознания.

- Тогда звони Нефриту. Этот головастик точно скажет, как быть, и позовет Карата.

- Нефрит тоже во льдах?

- Там все. Ждем только Грома и тебя.

- Тогда звоним сейчас же! – странно, но Буран почему-то волновался, когда брал телефон и искал необходимый номер.

Он так соскучился по шумной семейке, что сердце задрожало в предвкушении.

Что бы там не говорили про то, что истинные воины должны быть одиночками - медведь точно знал одно - с такой семьей, как у берсерков, ты станешь в сотни раз сильнее, потому что за твоей спиной встанут плечом к плечу твои братья, которые не предадут и не испугаются никакого врага.

Майя скромно сидела на краю кресла, слушала разговор Бурана и понимала из него только то, что у медведей очень странные имена, и что её муж очень любит свою семью.

Стоило ему только выдохнуть: «Батя, здорово!», как глаза мужчины тут же засияли каким-то особенным мягким и теплым светом, а улыбка стала широкая и клыкастая.

- Ладно тебе, бать, полегче, а то я же оглохну! - рассмеялся в какой-то момент Буран, чуть поморщившись и убирая телефон о уха, откуда раздавался низкий и громогласный бас, который что-то ворчал про тюленей, касаток и то, куда он запихает дурную голову Бурана, если он пропадет так надолго еще раз, - Да понял я, понял! Так глубоко я касаток не планировал исследовать!

Раздался опять возмущенный бас, и в этот раз тихо рассмеялся даже Морозный, качая головой и весело глядя на Бурана.

- Да никуда я не прятался! Я просто живу в горах, поэтому здесь связь плохая и дозвониться тяжело, - оправдывался Буран, на что с другого конца связи раздался бас:

- Ну сейчас же как-то дозвонился!

Кажется, папа был очень зол, и пока Майя не понимала, почему оба воина-медведя выглядели такими довольными и широко улыбались. Было видно, что ярости своего отца они явно не боялись.

- Бать, мне помощь ваша нужна. И очень срочно. Вопрос жизни и смерти. Карат далеко?

На этом веселье закончилось.