- Это нужно было делать до свадьбы, - съязвила Майя, и замолчала, потому что поняла, что не хотела обидеть его или задеть. В конце концов, не каждый мужчина повел бы себя в этой ситуации вот так. Большинство воспользовались бы своим правом на брачную ночь и не стали бы строить из себя героев и заступников. И тем более ПРОСТО лежать в обнимку на кровати, разделенные ворохом подушек.

Это было странно, если не сказать что смешно.

Нет, серьезно.

Даже становилось интересно, от чего он так яростно пытался оградить её?

Был каким-то извращенным маньяком в постели и любил то, что она могла не понять?

Что-то совсем страшное, вроде удушения или избиения во время секса?

Или что-то еще более страшное и уже совсем откровенно мерзкое?

Чтобы не думать об этом и не нервировать себя еще сильнее, Майя тихо выдохнула:

- Хорошо. Что ты хочешь услышать?

- Всё, что готова мне рассказать, красивая.

Тембр его голоса не изменился.

Он был ниже обычного, хриплый, но при этом словно вязкая нега - приятным для слуха.

Буран не стал обхватывать девушку руками, как хотелось сделать до скрежета в зубах, а положил осторожно и ненавязчиво ладонь на её плечо, давая понять, что если она захочет убрать его руку, то он сделает это.

Для него было очевидным, что с бывшим парнем Майе не повезло.

Потому что не так ведут себя девушки, которых любили, боготворили и заваливали лаской и вниманием. Совсем не так.

И Буран с радостью был готов исправить эту ситуацию, как только Майя сможет понять, что ничего плохого он не сделает, а все его эмоции к ней настоящие искренние.

Да, у медведей бывает любовь с первого взгляда.

Это была химия, не поддающаяся объяснению и порой пониманию.

- Хорошо. Меня воспитывал папа. Он был военным. – начала Майя, глядя прямо перед собой, чтобы только не обращать внимания на дыхание мужчины за своей спиной, которое явно не было ровным и размеренным.

- А мама?

- Она умерла.

Его ладонь сжала её плечо чуть сильнее, и длинные пальцы погладили поверх пледа, но даже через него Майя ощущала его жар.

- Болезнь?

- Самоубийство.

Мужчина сбился с дыхания и на какое-то время перестал дышать, и Майя смутилась.

Ей было стыдно за то, что происходило в то время, когда она была слишком маленькой, чтобы понимать происходящее, но от этого было до сих пор больно.

Девушка не подозревала, что душа медведя застонала оттого, как ему было больно за ту маленькую девочку, которая была в его руках, лишенная нормального детства и материнской любви.

- Можно я обниму тебя? - вдруг проговорил Буран, и Майя растерялась, быстро заморгав.

Нет, нельзя было при нём показывать свои чувства!

- Ты мой муж. Это твое право.

- Я не сделаю того, чего ты не захочешь. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Это были красивые слова, если даже не сказать, что трогательные.

Вот только на данном этапе Майя в них особо не верила.

Но отказать ему она не посмела.

- Хорошо, - коротко отозвалась девушка и снова притихла.

Не то, чтобы ей была противна сама мысль об объятьях с этим мужчиной, просто невозможно было привыкнуть к мужчине за несколько часов общения и пару дней, когда она видела его в поле своего зрения.

Не всё так быстро.

Буран обнял не сразу, словно тоже в какой-то момент засомневался в том, правильно ли он поступает, но на самом деле, он возлагал надежды только на одно - на свой жёсткий контроль. Сорваться было никак нельзя! НИКАК!

Хоть звони Грому и проси его прибежать и лечь под кровать для подстраховки, как когда-то сам Буран сидел в кустах и караулил своего друга, чтобы тот не причинил вреда своей любимой рыжеволосой девочке.

А сейчас у них было всё хорошо - настоящая крепкая медвежья семья, и чудесный пухлый малыш.

Выходит, что если Гром смог, то и Буран сможет.

Он просто обязан это сделать!

Потому что нет ничего страшнее, чем испугать свою любимую.

Страшнее только её смерть.

Когда он вытянул руку и положил её сверху на девушку, чтобы обнять и сгрести к себе – она конечно же напряглась еще сильнее.

Медведь знал, что его рука тяжелая и горячая, но девушке нужно было начинать привыкать к тому, каким он был.

Она сконфуженно молчала и смотрела на стену перед собой, словно не могла вспомнить ни одного воспоминания, которым могла бы поделиться с ним. Или уже не хотела разговаривать и рассказывать что-то о себе.

Медведь не настаивал, хотя ему было интересно знать о ней всё - каждую маленькую и казалось бы незначительную деталь. Потому что для него это всё было важно. Очень.

Тогда заговорил сам Буран.

- Знаешь, а меня тоже воспитывал отец. С самого рождения.

Такого откровения Майя точно не ожидала.

Она даже перестала дышать на какое-то время, а потом тихо выдохнула:

- А твоя мама?...

- Отец забрал меня сразу же, как только я родился. В первые минуты жизни.

Впервые в душе девушки потеплело и повеяло пониманием, и от этого легкого теплого дуновения сердце Бурана тут же опасно запылало, а тело напряглось еще. Хотя казалось бы куда еще сильнее?

- Это очень печально, - так же тихо проговорила девушка, при этом не меняя своей позы, что было правильно, - Твоя мама была плохим человеком, и поэтому папа поступил так?

Медведь нервно хмыкнул.

Всё таки рано было говорить Майе о том, что его мать в принципе не была человеком.

Собственно, как и он сам.

- Там всё сложно было. Когда-нибудь ты меня узнаешь получше, и я тебе всё расскажу. Поверь, у тебя будет много вопросов, и наверное шока. Хотя большинство жен моих братьев воспринимали их достаточно спокойно.

- У тебя много братьев?

Буран улыбнулся широко и радостно.

- Полно! Сразу ты не сможешь запомнить их имена, но потом всё будет хорошо!

- Они не здесь живут?

- Нет. По всему миру. Самый близкий - в Сибирской тайге, я сам родом из тех мест. Есть среди братьев модель и он вечно тусуется в больших городах. А еще братья, которые живут в Арктике.

И снова от девушки повеяло хоть какими-то эмоциями, что медведя радовало и возбуждало с огромной силой.

Теперь она была искренне удивлена.

- На Северном полюсе? Ты серьезно?

- Ещё как серьезно! Однажды мы отправимся туда и ты увидишь настоящих белых медведей и любимых батиных золотых рыбок - касаток!

Мая прыснула от смеха.

- Касатки стали золотыми рыбками?

- Да! Наш батя вообще большой оригинал в плане словесных оборотов и прозвищ. Он тебе понравится, вот увидишь! Все наши девчонки от него без ума, хотя сначала от его голоса можно слегка оглохнуть, но к этому быстро привыкаешь.

Говоря о семье, Бурану становилось тепло и уютно на душе.

Всё таки как бы хорошо не было в горах, а его сердце было навсегда в родной тайге – среди могучих сосен и елей, где жизнь не замирает даже зимой под плотным пушистым слоем снега.

Да, он скучал по семье.

Разношерстной, не всегда дружной, но зато такой родной и милой его медвежьей душе.

И, говоря сейчас о ней, хотелось вернуться домой еще сильнее.

- А девочки – это твои сестры?

Искренне заинтересовалась Майя и не замечая за собой, Буран стал гладить её по плечику поверх пледа, с блаженством погружаясь в воспоминания:

- Есть сестра – Тайга. Рыжая, как огонь, и с таким же диким характером. Она дерется так, что не каждый мужчина сможет ей противостоять! И есть жены моих братьев - милые, нежные и верные спутницы своих мужей. Они прекрасно дружат между собой и хорошо общаются.

- И все живут в одном доме?

Как же чертовски приятно было чувствовать её искренний интерес если не к себе, то к своей семье!

- Не всегда. У каждого есть свой дом, но чаще всего все собираются у бати. Там всегда шумно и весело - вечно жующие что-то братья, их жены, малышня ползает! Некогда скучать!

Майя вдруг улыбнулась.

Она почему-то очень красочно представила перед собой эту милую картину, хотя не видела ни одного брата своего мужа.