25 июля 1997 года жюри присяжных вынесло вердикт, согласно которому Ламонт Клекстон Андервуд признавался виновным по всем пунктам обвинения и не заслуживал снисхождения. Судья Феррел приговорил подсудимого к пожизненному сроку заключения плюс 40 лет — по 10 лет за каждый дополнительный пункт помимо убийства 1-й степени. Судья особо подчеркнул, что срок заключения должен отсчитываться «последовательно», а не «одновременно», тем самым исключив возможность условно-досрочного освобождения Андервуда через 20 лет после вступления приговора в силу [согласно американской правоприменительной практике заключённый, отбывающий пожизненное заключение, может просить об условно-досрочном освобождении после пребывания в заключении 20 и более лет].

Ламонт Андервуд бился за собственное освобождение аки лев. Он прошёл все ступени апелляционной лестницы, затеял отдельный судебный процесс против адвокатов и даже пытался вести расследование в Европе, намереваясь доказать, будто Гунарсона убили некие шведские киллеры за его причастность к убийству Улофа Пальме.

Ламонт Андервуд во время пребывания в тюрьме (снимки разных лет).

Скончался Андервуд в тюрьме в городе Рэйли (Raleigh), штат Северная Каролина, 23 декабря 2018 года в возрасте 67 лет. Смерть была обусловлена некриминальными причинами, тело предано земле на тюремном кладбище.

История похищения и убийства Виктора Гунарсона, несмотря на давность лет, не забыта, про неё периодически пишут в газетах, снимают телевизионные репортажи и тому подобное. Сюжет следует признать нетривиальным и вовсе не настолько однозначным, как это следует из официальной версии событий.

Например, при непредвзятой оценке этого дела не вызывает сомнения фальсификация Джоном Бендаром важнейшей улики — волос из головы Виктора Гунарсона в количестве 17 штук, якобы найденных на коврике из багажника автомашины подсудимого. Можно привести много доводов в доказательство того, что при обыске 1 февраля этих волос там не было, но автор ограничится только двумя.

— Во-первых, в декабре 1993 года и январе 1994 года автомобили Андервуда обыскивались 5 (!) раз. Обыск, проведённый 1 февраля 1994 года, являлся 6-м по счёту! Во время каждого из обысков криминалисты брали образцы ворса обивки и собирали с неё волосы, волокна и пыль клейкой лентой. После пяти таких обысков на коврике в багажнике никак не могли оставаться незамеченными 17 чёрных волос длиной 8—10 см.

— Во-вторых, известны показания Кеннета Миллера (Kenneth Miller), занимавшегося чисткой салонов обеих автомашин Андервуда в декабре 1993 года. По его словам, для чистки он воспользовался методом бесщёточной экстракции с использованием холодной воды, при котором вода сначала распыляется на ковровое покрытие, а затем удаляется пылесосом. Такая технология удаляет с коврового покрытия все волосы и волокна. За работой Миллера следил владелец автомашин, буквально стоявший рядом и не сводивший с него глаз, так что небрежность мойщика можно исключить.

Напомним, что во время судебно-медицинского вскрытия с головы трупа Гунарсона были взяты и сохранены в качестве эталонного образца порядка 200 волос, так что криминалист Джон Бендар не испытывал особых проблем с тем, чтобы раздобыть настоящие волосы убитого. Решился ли он сам на фальсификацию экспертизы, или ему аккуратно посоветовало это сделать руководство, мы, скорее всего, никогда не узнаем, но, повторюсь, сказка про волосы жертвы, якобы найденные на коврике спустя более 20 месяцев со времени изъятия, шита белыми нитками. Сама по себе экспертиза, растянувшаяся на такой срок, выглядит анекдотично — закон отводит на такие исследования 2 месяца. А если это повторная (ревизионная) экспертиза, то она должна проводиться другим учреждением и сопровождаться соответствующим юридическим обоснованием.

Означает ли это, что Ламонт Андервуд невиновен? Скорее всего, нет. Этот человек действительно демонстрировал в своём поведении сильные отклонения от нормы и, несомненно, был опасен. Те его выходки, что описаны в этом очерке, представляют собой лишь небольшую часть зафиксированного следствием антисоциального поведения этого человека. В повседневной жизни Ламонт демонстрировал аномальное превалирование лимбической системы над корой головного мозга, что придавало его поведенческим реакциям странную для взрослого мужчины инфантильность. При общении с женщинами он часто хныкал, плакал, пытался вызвать симпатию через жалость — так ведут себя маленькие дети — а когда такая стратегия давала сбой, переходил к истерикам — воплям, запугиваниям, отвратительной брани и тому подобному. Когда же и это не действовало на партнёра, Ламонт пускал в ход грубую силу, причём его вообще не останавливали доводы рассудка, которыми руководствуется зрелый мужчина, а именно — допустимость применения силы, её соразмерность и прочие.

Ламонт Андервуд не являлся душевнобольным, но у него, безусловно, существовали серьёзные проблемы, связанные с адекватностью мышления и поведения. Он является классическим примером социопата, то есть такого психопата, который умело использует несовершенство социальных механизмов регулирования межличностных отношений и обращает такое несовершенство к своей выгоде. Таких людей ни в коем случае нельзя допускать во властные структуры и давать им полномочия влиять на судьбы других людей. То, что Андервуд попал в правоохранительные органы и умудрился прослужить там более 17 лет, является зримой демонстрацией несовершенства механизмов отбора и подготовки личного состава, существовавшего в США в то время.

Безусловно, первейшая задача кадровой службы любого полицейского ведомства в мире заключается в недопуске в штатный состав лиц, демонстрирующих отклоняющееся от нормы поведение. Если система отбора кандидатов даёт сбой, то цена допущенной ошибки может оказаться очень велика.

Человек с большими властными полномочиями и оружием, вручённым ему от имени Закона, способен причинить много зла. Остановить такого человека очень непросто, но очень нужно. Что и демонстрирует печальная история Ламонта Клекстона Андервуда.

Стивен Крокетт, 19-летний молодой человек, к моменту своего исчезновения в октябре 1982 г. жил самостоятельно чуть менее десяти месяцев. Поначалу он вместе с товарищем арендовал вполне приличную квартиру в доме № 4501 по Норт-Мэлден (N.Malden str.) стрит в Чикаго, затем товарищ отделился, и Стивен стал жить один. Работал молодой человек в автосервисе, управлял эвакуатором, увозил с улиц сломавшиеся или повреждённые автомашины, зарабатывал достаточно, чтобы хватало на все холостяцкие запросы.

В понедельник 18 октября Стивен не вышел на работу. О неявке не предупредил, не позвонил… Искать его стали на следующий день, когда выяснилось, что родственники не в курсе, где он и что с ним. Департамент полиции Чикаго, хотя и принял заявление об исчезновении молодого человека, не спешил развивать бурную деятельность. Ведь ясно же, что у молодого человека может быть масса причин, по которым он не является на работу и не звонит родителям — от похмелья до весёлого загула с новой знакомой… Впрочем, полицейские наведались всё же по месту жительства Крокетта, поговорили с управляющим домом, с соседями, установили, что пропавшего вроде бы видели вечером 16 или 17 октября (то есть в субботу или воскресенье), и с ним всё было в порядке.

Район Шеридан-парк (Sheridan park), где находился дом, был тихим, малоэтажным, можно даже сказать интимным, через квартал от дома располагалось старое кладбище, улица была тихой, никакого уличного криминала в последние месяцы там не фиксировалось. Хотя Чикаго самими американцами считался в 1980-х гг. гангстерским городом, центральная его часть, как раз та, где находился Шеридан-парк, являлась местом достаточно безопасным. За предшествующие полгода там было зарегистрировано всего 6 убийств, причём все они были раскрыты без особых затруднений — прямо скажем, статистика отнюдь не пугающая.