Истекли несколько тягостных мгновений звенящей тишины, в которой я, все так же боясь дышать, наблюдал за пылинками, кружащими внутри солнечного луча. Он падал из длинного стрельчатого окна на вытертый пол и неосознанно хотелось протянуть в его сторону здоровую руку, чтобы прикоснуться. Словно он мог бы придать мне уверенности и сил или одарить идеей для спасения из западни.
– Ладно, Тад. Давай поговорим, – вздохнув, произнес Учитель, я же настолько увлекся лучом, что даже вздрогнул от неожиданности.
Кажется, найти меня по звуку он все же не сумел, а его магические способности были мной значительно переоценены. Но и отвечать я не торопился. Хочет говорить – пусть говорит, не стану мешать. Послушаю.
– Если мы хотим и дальше с тобой как-то сосуществовать в этом замке, нужно это обсудить, – деловито продолжил маг и медленными шагами, словно бы невзначай, двинулся вдоль книжных стеллажей. – Признаюсь, мне нравилось быть наместником в Галатилионе и не хотелось бы ничего менять из-за преждевременного пробуждения твоих способностей. Мне не помешала бы твоя сила, ведь у тебя ее значительно больше, нежели у меня…
Предпочел не вступать в диалог, оставляя его монологом. Дотянулся все-таки до солнечного луча и его тепло приятно согрело кончики пальцев. Постарался по звуку шагов и шелесту мантии определить, в какую сторону двигался собеседник.
Книжные стеллажи отбрасывали на пол длинные тени и мой собеседник шел, пересекая каждую из них, совсем рядом. Двигался он, хоть и неторопливо, но большими и уверенными шагами, что говорило о том, что у его пути имелась какая-то конкретная цель.
Учитель был гораздо старше меня, но волшебники всегда выглядят моложе своих лет, и сколько себя помню, он всегда был крепким мужчиной, примерно тридцати-сорока лет и за двадцать четыре года нашего знакомства не постарел ни на миг.
Мне, не знавшему родителей, Учитель заменял отца и друзей, которых у меня никогда не было. Пока все не перевернулось с ног на голову пару дней назад.
– Два дня назад, разговора у нас не получилось, – снова задумчиво произнес он. Будто прочел мои собственные мысли. – Ты ведь понял, для чего я хотел провести тот ритуал?
По спине пронесся табун неприятных мурашек. Учитель, вероятно, ожидал ответа на свой вопрос. Как раньше, когда мы могли вести долгие философские беседы здесь же, в библиотеке, рассуждая о том и о сем. Когда он рассказывал мне увлекательные истории из своей жизни или читал выдержки из древних трактатов о Терре.
Я не знал его имени. Так было заведено, что Следующий не должен был знать имен тех, кто его окружает, а если вдруг узнавал ненароком – получал дополнительную дозу эликсира забвения.
И, хоть имя было мне неизвестно, Учитель являлся для меня самым значимым человеком в жизни, как бы пафосно это не звучало. Тем, кого я знал столько, сколько себя помнил. Тем, кто научил меня всему, что умел. Тем, кто меня предал и тем, кто теперь, кажется, собирался убить.
– Признаюсь, я хотел позаимствовать твою силу, мой мальчик. Слишком велик был соблазн, когда собственная магия на исходе, а твоя – такая свежая и бьющая ключом, совсем рядом…
Прищурился раздраженно. Гхара! Кажется он не понимает, что я давно уже не мальчик, и уж тем более не «его».
Под тяжелыми мага шагами мерно поскрипывали половицы. С улицы не доносилось ни звука и в тишине был слышен каждый шорох.
А я с трудом удержался от вздоха. Учитель признал то, до чего я успел догадаться и сам, но где-то в глубине души, еще теплилась надежда на то, что он скажет что-нибудь другое. Как-то оправдает свой поступок. Даже соврет. Мне настолько хотелось вернуть наши доверительные отношения, что я готов был ему поверить. Но в эту минуту внутри словно сломалось нечто важное. И осторожно опершись здоровой рукой об одну из полок, я беззвучно поднялся на ноги, вслушиваясь в продолжение монолога.
– Когда я читал о ритуале передачи силы раньше, в теории все казалось проще. К тому же, я надеялся, что успею к нему подготовиться, а твой дар проснулся столь неожиданно…
Моя рука сжала деревянную полку так сильно, что дерево издало тихий треск и пришлось взять эмоции под контроль. Надо же! Он и правда оправдывается, но не за то, что предал, а за то, что не сумел довести начатое до конца. В груди заклокотала ярость.
Вспомнил, как вбежал в его кабинет, совершенно не замечая боли в сломанной руке от переполнявшего меня адреналина и сообщил о том, что мой дар, наконец, проснулся. Ведь я так ждал этого дня. Мы оба ждали. Только, как оказалось, по совершенно разным причинам.
Думал тогда, что он направил на меня сложенные в магическом жесте пальцы для того, чтобы помочь с переломом, но, когда Учитель без объяснений стал читать незнакомое заклинание – насторожился.
С руки мага сорвался ледяной вихрь, и я успел уклониться, а большое настенное зеркало за моей спиной разлетелось вдребезги.
Дальше я двигался, скорее, на инстинктах и машинально отскакивал, перекатывался по засыпанному зеркальными осколками полу, спасаясь от новых атак. Помогли многолетние боевые тренировки.
Потом собрался с мыслями и повторил жест Учителя, направив свою силу на него. Я всегда был способным учеником. Настолько способным, что новообретенная магия подчинилась моментально, а ледяной ветер шквалом снес противника, буквально впечатав в стену из красного кирпича. И Учитель упал на пол вместе с раскрошившимися от магии кирпичными осколками, уже без сознания.
Все так же машинально, я влил в его приоткрытый рот, найденный здесь же, на его столе, эликсир забвения.
А потом осел на пол от внезапно накатившей слабости и боли в сломанной руке.
Тело словно придавило каменной плитой, стало трудно дышать, было больно физически и тяжело морально.
В тот день впервые ощутил желание выпить эликсир забвения, который много лет оберегал меня от любых эмоциональных потрясений. Навсегда малодушно стереть болезненное предательство из памяти. Но делать этого было нельзя.
– …что такое сила без умения ее использовать? – Продолжал свой монолог Учитель, хотя в собственных мыслях я с этой самой минуты именовал его «предателем», и никак иначе.
Вопрос был, скорее риторическим, но я в любом случае не собирался на него отвечать, а стоял, прижавшись спиной к стеллажу. По звукам шагов, примерно определил местонахождение своего оппонента и, поняв, что он совсем рядом, осторожно выглянул из-за полок.
Вопреки ожиданиям, Учитель на меня не смотрел, а водил пальцами по полустертым книжным корешкам и что-то самозабвенно искал.
Раньше мне не приходилось брать книги на этих полках, поэтому о целях поисков мог лишь догадываться. Инстинкт самосохранения внутри меня начал борьбу с заинтересованно поднявшим голову любопытством.
– Хм… – пробормотал предатель негромко и, остановив руку над одной из книг, достал увесистый том и раскрыл его.
Характерного шелеста страниц не последовало, потому что книга оказалась замаскированной шкатулкой, из которой он извлек какой-то предмет, блеснувший в краешке, достававшего до стеллажей, солнечного луча.
– Сила твоя без умения ее использовать – ничто, Тадимар, – устав от моего молчания, ответил Учитель на свой же вопрос. – И я хочу предложить тебе сделку.
Вместо того чтобы раздумывать над его словами, силился рассмотреть извлечённый из шкатулки предмет. Любопытство перебороло осторожность и я выглянул из-за стеллажа, но таинственное содержимое все равно осталось скрытым от моего взгляда за второй рукой мага. Оно отбрасывало на поверхности стеллажей, полок, стен и паркета причудливые блики, тем самым, интригуя еще больше.
– Вспомни, как еще пару дней назад все было прекрасно. Мы можем все вернуть. Ты дашь мне половину своей силы, а я – поделюсь с тобой своими знаниями. Я рассчитывал, что отобрав твой резерв, вполне могу позариться на арссийский трон. Но, с его половиной, пожалуй, ограничусь одним только Галатилионом. Мне и этого хватит…
Поразительная наглость. Он, оказывается, мою силу уже давно примерял, вместе с арссийской короной. Эта мысль дала окончательное понимание того, что как раньше уже никогда не будет. Мной овладела странная решимость, осознание того, что в нашем поединке победит или он или я.
