— Молодцы, — похвалила ребят, — а теперь постарайтесь удержать чёткость, когда будете просматривать само убийство. Это важно для ваших коллег и для вас тоже.

Показала, как проходило убийство. Оно было очень быстрым и с минимумом крови. Отступник оглушил свою жертву и положил в пентаграмму. Посмотрела на следователя.

— Показывай, но без звука.

Следователь просто кивнул.

— А что ещё звук может быть? — спросил кто-то из парней.

— Естественно! — сказала моя младшая сестра. — Просто эту тарабарщину лучше не слушать. А то нас может зацепить. Я правильно поняла?

— Да, — сказал следователь вместо меня.

Итогом за два занятия было улучшение качества изображения. Но ребятам нужно много тренироваться. Я об этом им и сказала в конце. Притом тренироваться лучше на чём-то безобидном.

— Можете просматривать своё раннее детство, просто следите, чтобы вся картинка была чёткой. Не только главный персонаж и те, кто рядом с ним, но и всё остальное тоже должно быть хорошо рассматривалось.

Какой-то парень решил сразу попрактиковаться и посмотреть моё раннее детство. И ему так повезло, что он открыл момент, когда пакет со мной выкинули в мусорку. Бедняга так побледнел и сразу свернул свой экран.

— Ты что смотрел?! — сразу подскочил к нему следователь. — Где и когда это случилось?

— Не суетитесь, — сказала я со вздохом, — он открыл моё детство и тот момент, когда меня родня выкинула в мусорку.

— Что?! — удивлённое восклицание от половины аудитории, включая преподавателей и следователя. А потом такой шокированный взгляд на моих сестёр.

— Прошу учесть, что они младше меня. И если так любопытно, попрактикуете свой дар, — сказала с кривой улыбкой, — но кто тронет девочек, поколочу.

Сестры мне с благодарностью улыбнулись. Преподаватель выдал задание каждому записать пять минут из своего детства и прислать на почту преподавателю. У всех студентов уже были такие же татуировки, как у меня. И на видео можно будет отличить, кто даром проецировал изображение.

Выйдя из аудитории, прижалась спиной к стене.

— Утолите наше любопытство, — меня сразу догнали оба преподавателя и следователь.

— Хорошо. Но мне нужно догнать куратора до того, как она уйдёт. Могу на словах отвечать без картинок, будет проще и можно на ходу.

Мне кивнули все трое.

— Что вас интересует?

— Почему с вами так поступили?

— Хм, бабушка не хотела, чтобы я родилась, и приказала избавиться от меня. К сожалению, даже сейчас она считает, что поступила правильно. Моя мать не знала, что она сделала. Ей сказали, что я умерла вскоре после родов. У меня с сестрами общая только мать. И если бы не бабушка, у меня был бы любящий отец, пусть и не родной по крови. Но кто-то решил, что от нагулянного ребёнка нужно избавиться.

— Как ты выжила?

— Чудом, не иначе. То, как меня выкинули, видели дети. И они же достали пищащий свёрток из бака. А потом отнесли в приют, в котором сами жили. Дерек, вы могли видеть Дэйлона в городе, — офицер кивнул, — он директор того приюта, куда дети меня принесли. Оказался замечательным человеком. Для своих воспитанников он строгий отец. Его давно за глаза папочкой называют. Ирен! — позвала кураторшу.

— Каролина?! Я думала, ты уехала. А тут тебя заловили! — она коллегам погрозила пальцем.

— Ирен, не злись, она же освобождена от физры. Мы и попросили помочь с подопечными.

— Придётся донимать студентов, — вздохнул один из преподавателей. — Чувствую, ребята и так будут твоё прошлое смотреть.

— Было бы что там смотреть, — сказала, морщась.

— Подвезёте? — спросил Дерек.

— Хорошо, — согласилась я.

Идя к машине, Ирен спросила:

— О чём хотела поговорить?

Я чуть смутилась. Ирен улыбнулась.

— Ты у кого наблюдалась? Мне нужно выговориться и сложить части видений в кучку, чтобы понять, что я видела. По мимике Дерека поняла, что ему нужно объяснить.

— Некоторые видения — это не чёткие картинки, как мы сегодня добивались от студентов. Порой это ощущения, обрывки каких-то событий. Я не могу пока сказать, что это уже случилось, потому с будущим сложнее работать. Оно порой меняется. А я последние несколько недель или уже месяца полтора вижу странные сны. Прихожу к выводу, что это работа дара, и меня предупреждают о чём-то. Кое-что на днях подтвердилось. Та клиника, в которую я ходила на УЗИ, меня там наблюдать не будут. Но у меня внутри такое отвращение, гадливость поднимается. Словно я должна вскрыть какой-то подвал с кучей навоза или разложившихся трупов. С отступниками таких ощущений не было. Хотя по ним тоже мы явно не всех зачистили.

— Как не всех?!

— Это были только те, кто жил в нашей стране. А тот отступник, которого я видела когда-то первым через видения, он до сих пор жив и радуется, что остальных убили. Но где он — я не смотрела.

— Так, пока едем, скажи, что ты ощущала?

— Опасность по поводу своей беременности и жизни. Я чётко смогла выделить, что опасность несёт не сама беременность, а те, с кем я буду взаимодействовать. Было ощущение, словно в меня что-то поместили, а потом с расстояния выпили, словно я пакетик сока. Только таким образом я потеряла детей.

— Хм, это работа для ведьм, — сказала спокойно Ирен. — Мне нужно подумать. О таком в полицию точно сообщать не будут. Потеря ребёнка — это трагедия. Но только для семьи. То, что ты описала — это своего рода тёмный паразитизм. По-простому представь комара, который сосёт кровь. Только это маг, который сосёт жизненную силу. Если бы они сосали у таких как мы с Дереком, то находили бы мёртвые тела. И следователи вышли бы на них. А так: ну, женщина скинула ребёнка — можно списать на проблему с плодом или ещё что-то придумать.

— Но если много женщин будут терять детей, это разве не будет заметно?

— Смотря за какой период и в какой области. Это ты уже можешь своим даром посмотреть. Но осторожно, так, чтобы ты сама себе не навредила.

— Спасибо.

Завезла Дерека в его участок и поехала уже в родной. Ирен, пользуясь моментом, хотела проведать мужа. Меня мужья поймали в коридорчике возле моего кабинета с Катей. Подруга уже была в декрете, а я изредка появлялась, чтобы записать очередное дело.

— Как ты? Ещё не выбрала клинику? — спросил нежно Анхель.

Нежась в их объятиях, в двух словах пересказала, как помогала коллегам по дару.

— По поводу клиники я ещё подумаю. Мне нужно разобраться с одним видением.

— Что видела? — насторожился Анхель.

— Как разберусь и сложу мозаику, расскажу. У тройняшек на днях день рождения, им будет восемнадцать. Нужно будет поздравить.

Пока я разбиралась с видением, мужья вернулись в общий зал. Анхель прошёлся несколько раз по проходу между подчинёнными. Взгляд невольно останавливался на Себастьяне.

— Что случилось? — спросил мужчина.

— Как дочки?

— Хорошо, — улыбнулся мужчина. — Переживаешь, справитесь ли вы?

— Не об этом думаю. Скажи, где твоя жена наблюдалась? Всё же многоплодная беременность — это не просто.

Коллеги хотели было поздравить шефа и его брата, но, видя, как Себастьян нахмурился, обождали с поздравлением.

— Хм, мы с Тосей из-за этого едва не поссорились. Но наблюдаться она ездила за окружную в маленькую государственную клинику. Именно к женскому врачу, а анализы крови сдавала в частной клинике. УЗИ она делала два раза за всю беременность, и то в той маленькой клинике. Рожать она пошла в рядовую больницу по направлению. У неё была плановая операция.

— Почему так?

— Ей очень не нравились врачи, что она встречала в городе. Мне она запретила идти в больницу, говорит, я кого-то могу убить, если услышу то же, что и она. И Тося мне так и не сказала, что ей сказали.

Парни заметили меня, я стояла, опершись о стену.

— Лина, лапочка, что случилось? — спросил мягко Себастьян. — А то ребятки хотят вас уже поздравить. Но лицо шефа отпугивает.