Барон долго, очень долго рассматривал меня. Он думал, оценивал. Смотрел он на меня полминуты или полчаса я не знаю, но каждая секунда под этим взглядом казалась мне вечностью.

— Разумно… — наконец отвернулся он. — Признаюсь, не знал, что в тебе это есть. Стюард мыслил, ты незатейливый пройдоха… Пф, занятно, как ему это аукнулось, не так ли? Плевать.

Он жестом велел оставшейся паре гвардейцев следовать за нами. Несмотря на разницу в силах между ним и мной, барон всегда осторожничал.

И все же он мне поверил… Наверное, я должен был порадоваться, возгордиться, похвалить себя за хитроумие, но мне было тошно. От себя и всех тех, кто видит во мне только подлость и обман даже не удосуживаясь заглянуть глубже и понять, я не для себя, блин, стараюсь!

Пройдя по коридорам вслед за Клебером, я второй раз в жизни вступил в его кабинет. Тесный, заставленный книжными шкафами, устланный коврами и зарешеченным окном. Барон очень опасался за свои тайны.

Все как и запомнил…

— Ты, на караул. — приказал он первому гвардейцу. — Услышишь хоть шорох, хоть как мыши ветра пускает, немедля докладывай. А ты, со мной. Дернется, зарубишь.

Когда в кабинете остались мы втроем, я, барон и его особо доверенный гвардеец, Клебер наконец позволил себе чуть расслабиться в кресле за столом. Подкрутив маховик на дорогой масляной лампе со змеевиком и отрегулировав свет, он стрельнул в меня:

— Признаю, я заинтригован тем рыцарем, он и впрямь похож на сынка регента… Член семьи Гилберте открывает множество перспектив. Так что же ты хочешь мне сказать?

Подойдя к столу, я взял в руки лампу, взбалтывая ее и оценивая количество масла. Половина… В углу, у окна стоит почти целая бутыль, да только до нее не добраться. Впрочем ладно, и этого должно хватить. Ни гвардеец, ни барон не чуяли во мне угрозы. Я маленький, изуродованный и слабый, а они большие и сильные. Что я мог им сделать? И все же я мог.

— Я сказать, что вы все ошибались.

Барон вздернул бровь. Впервые за вечер, я вел себя не так, как он ожидал. Блин, да я сам себе уже верил… Но если смог Больжедор, то чем я хуже?

Лампа со звоном впечаталась в пол, разбиваясь и расплескивая горящее масло по ковру. Гвардеец молниеносно извлек клинок из ножен, но чем он мог помочь? Между мной и ними быстро разрасталась стена огня.

Чуя, как тесная комната быстро заполняется дымом, я подскочил к единственной двери. В спину донесся рык барона:

— Обезумел⁈ Как ты мог только помыслить, что тебе удастся уйти после такого⁈

— Кто сказал, что я ухожу…

Хватаясь за книжный шкаф, я изо всех сил потянул его на себя. В какой-то миг мне показалось, что силенок не хватит, но чем сильнее кренился шкаф, чем больше книг высыпалось на разгорающийся ковер, тем легче становилось.

Едва дверь распахнулась и в проем сунулся обеспокоенный шумом караульный, шкаф намертво заградил путь. И ему, и нам.

Барону стало не до воплей, позабыв про титул, он помогал гвардейцу хлестать плащом по пламени, кашляя от вездесущего дыма. Но все бестолку, слишком уж хорошее масло. Идет по двум «розам» за бутыль. Я сам его сюда принес, вместе с другими подарками на аудиенцию. Кто бы мог подумать, что пригодится в таком ключе…

Когда плащ загорелся, а гвардеец зашелся истошным кашлем, барон вспомнил про окно. Послышался дребезг, посыпалось мутное стекло. Спастись не позволяли решетки, однако дым начал быстро уходить.

Черт, об этом я как-то не подумал. Ведь отдышаться, еще и потушить могут, блин! Страх смерти это одно, а вот страх бессмысленной смерти… Плюнув на все, я кинулся сквозь огонь к столу. От вони собственных жженых волос едва не стошнило, но к счастью, задыхающийся гвардеец не сильно возражал, что я одолжил лежащий под ним меч.

Барон происходил из древнего рода, что славился множеством ратных подвигов. Но от клинка в спину это не спасало. Будучи слишком занят, пытаясь выломать решетку, он не смог защититься.

Однако вместо пробитой печени, острие ушло в сторону, высекая маленький сноп искр. Под взорванным дублетом блеснули металлические кольца. Кольчуга.

Вот же козел! Осторожный… Блин, мог бы и догадаться! Не зря же он меня провоцировал, когда в упор вставал!

Чтож так не прет-то…

Второй удар я уже не успел нанести. Клебер резко развернулся, и одним единственным ударом опрокинул меня аккурат на кашляющего гвардейца. Он попытался найти выпавший меч и проткнуть меня, тот улетел куда в густой дым.

Пользуясь заминкой, я пнул его под колено, заставляя болезненно сморщится. Отчаянная попытка привела лишь к тому, что барон с яростью накинулся на меня, хватаясь за шею.

— Предатель… Никчемный, грязный уродец… Да как только духу хватило⁈ — шипел он, пока я отчаянно пытался отбиться, цепляясь то за его сильные руки, то пытаясь выдавить глаза, то хватаясь за что попало, в попытках найти оружие.

Нащупав что-то гладкое и холодное, я не раздумывая вдарил им по перекошенному лицу. Бутыль со звоном разбилась, посыпались осколки, во все стороны полетело масло. Прежде чем я понял, что сотворил, первые капли уже долетели до пламени.

Будто огненная молния, брызги вспыхнули, устремляясь к нам. В один миг барон превратился в живой факел. Горящее масло волнами стекало с его лица и ворота, капая на мою грудь.

Вопя в унисон от нестерпимой боли и ужаса, мы мигом позабыли, что только что пытались друг друга убить.

Запах горелой плоти, волос, смерти. Грудь одновременно сводило от жара и льда. Но первые мысли были даже не о боли, а о невыносимой сухости во рту.

Я попытался что-то сказать, но издал только сухой треск. Что-то очень тяжелое давило на меня, втаптывая в мягкую землю. Или это ковер?

Вдруг давление исчезло.

— Нашла!!! — невыносимо жизнерадостный крик Серины заставил открыть глаза. — Коллин! Нашла! Гвардеец не соврал, он впрямь здесь!

Здесь, это где?

Вдупляя в обгоревший, черный от копоти потолок, я не сразу сообразил кто, где нахожусь, и насколько безумная затея недавно посетила мою голову. Тесный кабинет теперь напоминал крематорий. Не осталось ни единого целого пятнышка, все выгорело.Походу, я половину поместья спалил… Кажется, даже слышу, как другое крыло догорает.

Погоди, я че, реально уцелел?

— Глазам не верю, ты жив!

— Очень надеюсь, ибо если это загробная жизнь, то я разочарован…

— Пф… — Серая не сдержала усмешки. — Если ты продолжаешь путать скудоумие с остроумием, то жить будешь.

— Спасибо, доктор…

Пытаясь подняться, я наткнулся на почерневшее лицо. Поджаренное тело барона покоилось рядом. А-а-а, вот оно что… Значит он меня закрыл, выходит? Собственным телом рухнул? Хорошо, что он такой большой, прекрасно, что я такой маленький.

Жадно присасываясь к фляге и стараясь не смотреть на Серину, чьи глаза безо всяких слов подсказывали, насколько хреново я выгляжу, я не сразу заметил над собой высокую тень.

Красуясь свежими кровоподтеками, на меня взирал Коллин, держа в руке незнакомый меч.

— А теперь ты примешься врать, верно? Будто про ледник знал, будто нарочно нас «предал», дабы уберечь? Что нарочно все спланировал.

— Господи, да верь во что хочешь…

Фыркнув, рыцарь вымученно закатил глаза и заткнул клинок за пояс:

— У тебя удивительная, почти мифическая способность обращать подлость в подвиг, ты знаешь? Чтож, как бы то ни было, за леди Пегги ты отомстил, отдаю тебе должное.

— Вы… Вы как тут вообще? Где гвардейцы?

— Будто сам не знаешь… — Серая аккуратно тронула мою грудь, приподнимая сгоревшую одежду и оценивая ожоги. — Сокровищницу вскрыли да разбежались. Один только остался, но этот сир-дуболом его… Кхм. Ты ведь на то и рассчитывал, верно?

Ага, а потом догнал и еще раз рассчитал. Впрочем, да, наверное я что-то такое и предполагал. Какой смысл плащам служить сгоревшему трупу? Ладно бы тут наследники были или рыцари какие, но у барона только дочери. И те кто были в курсе дел с курицами просто ломанулись к казне, нахапали сколько смогли, да свалили в закат, разумно предпочитая не рисковать. А за ними и все прочие, ибо честь честью, но куча серебряных слитков на дороге не валяется.